Йен Фишер - Ночной консьерж

– Полковник Казбеков, – представился старший группы.

Он предъявил ордер и велел своим людям подняться в самолет. Спящее после инъекции животное в клетке-контейнере быстро отыскали и сняли с борта. Лео и Джоанну попросили пройти в здание аэропорта. Уходя, Джоанна бросила на Сержа взгляд, полный надежды, будто все в этой стране подчинялось его желаниям и было в его власти. Как ему хотелось в тот момент, чтобы это соответствовало действительности! И еще… Ему показалось, в ее взгляде проскользнуло сочувствие. Наверняка Джоанна была уверена, что Сержа тоже арестуют. Она не могла знать, что этот рейд таможенной службы – его рук дело. Как и он в тот момент не мог знать, что арест провели не таможенники.

То, что первоначальный злонамеренный план покатился не по его сценарию, Серж понял очень скоро. Уединившись с Консьержем в одном из служебных помещений аэропорта, полковник Казбеков начал разговор с дотошного перечисления фактов его трудовой биографии… Он подробно рассказал о клиентах Сержа за последние два года, о том, какие закрытые заведения они посещали, у кого Серж покупал наркотики, какими эскорт-агентствами пользовался.

– Так что, Серж… вы понимаете, мы организация серьезная. Информации в наших досье хватит, чтобы посадить вас лет на десять-пятнадцать. Но именно потому, что мы серьезная организация – не в наших правилах рубить с плеча. Мы люди деловые и можем, если нужно, проявить заинтересованность. Ведь глупо, когда предприимчивые, я бы даже сказал – талантливые люди бессмысленно гниют в бараках за государственный счет. Мы считаем, что они должны продолжать работать. Только… простите мой пафос – работать на благо Родины. Хоть вы и украинец, а еще, я полагаю, терпеть не можете слово «патриотизм»…

– Какие условия? – шевельнул Серж пересохшими губами.

Ему было ясно, что отпираться и изображать непонимание, – значит вредить себе и унижать себя в глазах умного и расчетливого оппонента. Все случилось быстро и неожиданно, но в глубине души Серж готовился к чему-то подобному весь последний год. В этой стране невозможно заниматься серьезным делом, не имея «крыши» в виде государственных структур. И он понимал, что рано или поздно такая «крыша» возникнет и условия будут объявлены.

– Ничего особенного, – усмехнулся Казбеков. – Продолжаете заниматься тем же, чем занимались. Будете информировать нас о каждом клиенте и время от времени выполнять специальные поручения. Возможно, потребуется снять копии с документов или передать наше предложение кому-то из клиентов. Не волнуйтесь, бегать и стрелять мы вас не попросим. Согласны?

Серж вспомнил о прочитанных книгах, в которых доблестные революционеры царских времен и диссиденты в годы советского застоя плевали в лицо в ответ на подобные предложения царской охранки или КГБ. Внутри него все похолодело. С мучительным стыдом он ощутил, что в нем нет ни капли героизма. Его ум парализован осознанием молота, который завис над головой и в любой момент может упасть на нее всей своей тупой чугунной мощью. Еще он вспомнил взгляд Джоанны, когда ее с Лео уводили от самолета. Серж облизал пересохшие губы.

– Хорошо… Я согласен. Только одно условие. Мои гости, Лео и Джоанна… Вы же не собираетесь их держать здесь?– Ну что вы! – усмехнулся Казбеков. – Международный скандал нам ни к чему. Наоборот, мы сейчас укрепляем связи с Америкой и, как благодарные зрители, любим голливудское кино. Не волнуйтесь, ничего с вашими гостями не случится. Заплатят штраф, вернут животное и – на все четыре стороны, как говорится – with love.

Глава десятая

Перед выходом Серж переоделся. Мешковатые военные штаны с десятком карманов, украшенная эмблемой футбольного клуба «Барселона» толстовка с капюшоном и, несмотря на то, что на улице уже стемнело, он машинально напялил солнцезащитные очки в пол-лица. У шпионских историй есть свои, растиражированные тысячами романов и кинофильмов клише. Вместо того чтобы, ерничая, осмеивать их, лучше бережно пользоваться наследием. Напоследок Серж обвел взглядом квартиру: что еще прихватить с собой? Деньги есть, кредитки, телефоны… Чего не хватает?

Взгляд остановился на стене, где висел небольших размеров африканский охотничий тесак в кожаных ножнах, подарок Огни Пумпу. Почему бы нет? Не для того, чтобы рубить, а чтобы самому было спокойнее. Серж снял тесак со стены, тот как раз поместился в длинный карман на лодыжке.

Перед выходом из подъезда он несколько раз глубоко вздохнул, пробормотал пару строк из Бодлера вместо молитвы и резко распахнул дверь. Прохладный, наполненный влагой ветер облизал лицо. Сумерки уже вытеснили дневной свет, но темнота еще не сгустилась. Двор освещался единственным тусклым фонарем. Света от него лишь – желтое пятно на асфальте, зато отсветы подчеркивали зловещие тени деревьев вокруг.

Серж старался идти широким уверенным шагом, хотя ноги, едва он шагнул из подъезда во двор, одеревенели и перестали сгибаться. Там, за деревьями, наверняка люди Али, провожают его хищными взглядами узких азиатских глаз. Серж понимал, что нужен им живым и невредимым, а все равно поежился под толстовкой.

Поэтому и шарахнулся, когда, повернув за угол дома, сразу наткнулся на людей. Сердце прыгнуло в горло и бешено заклокотало там, как взбесившаяся мышь.

«Идиот!» – одернул он себя. Это же дети, школьники. Они тоже дернулись, увидев Сержа. Один быстро спрятал что-то в рукав, но Серж успел заметить огонек папиросы. Втянул носом воздух – улица пахла Гондурасом. Все понятно.

Он осторожно прошел мимо курильщиков вдоль кирпичной стены, всем видом давая понять, что нисколько не осуждает, наоборот, завидует им. Впрочем, школьников гораздо больше успокоил капюшон его толстовки. Натянутый на голову вместе с очками, он придавал Сержу вид космонавта, который в скафандре вышагивает по марсианскому грунту. Космонавтам курильщики рады в любое время. Подростки проводили его взглядом ровно столько, сколько нужно для того, чтобы из любопытствующего он не превратился в вызывающий. Как Сержу хотелось затянуться!

Он ускорил шаг. До Ленинградского проспекта, где можно поймать машину, оставалось метров сто. Пройти мимо мусорных баков, дальше в арку между домами, а из нее – к подземному переходу, рядом с которым всегда пришвартованы пара бомбил в ожидании клиента. Запах рыбьих внутренностей, тянувшийся из мусорных баков, перебил аромат папиросы. Серж почти вбежал в арку. Шаги гулко отдавались под равнодушными сводами, сверху орали коты, из окна второго этажа доносился бодрый голос телеведущего. Вокруг шла бесхитростная и будничная, лишенная страстей жизнь. Ленинградка уже совсем близко – шуршит шинами, полыхает неоном.