Эва Хансен - Цвет боли: черный

Даг чуть смутился, но тотчас горделиво приосанился:

– Верно я тебя учил.

Он не помнил, когда учил такому Фриду, но зачем же отказываться? Девушка усмехнулась:

– Ты меня так не учил.

– Я не понимаю, ты только что сказала…

– Сказала, что это твои слова. Только наставлял ты Кристофера, я просто услышала и запомнила.

Вангер нахмурился:

– Я что, теперь должен запоминать все, что кому и когда говорю? Ты все осмотрела? Пойдем уже.

Но ворчал он скорее для порядка, Дагу понравилось то, что Фрида запоминает услышанные наставления и относится к ним серьезно. Бывают стажеры, которым и объяснять бесполезно: в одно ухо влетит, из другого вылетит. Фрида уже не стажер, тем более приятно…

После совместного сочельника Вангер дважды появлялся доме Фриды, один раз принес большущую рыбу, выловленную его приятелем, а второй подарил сестре Фриды Кристине симпатичного щенка невесть какой породы. Зато теперь у него был повод приходить еще – должен же он навещать своего подопечного?

В ее небольшой квартирке было не слишком богато, но уютно и тепло. Дагу, жившему без родителей и вообще чьей-то заботы давным-давно, эта теплота так нравилась! Будь его воля, ходил бы ежедневно, но Вангера смущали возможные сплетни о них с Фридой, которые неизбежно возникнут, если он станет уделять слишком много внимания помощнице. Как все старые холостяки, он не замечал многого и был неуклюжим в проявлениях самых простых человеческих чувств. Дагу казалось, что главное – выглядеть строгим и быть справедливым. И как все замкнутые на себе люди, он не замечал, что его старания скрыть не только профессиональный интерес к Фриде, шиты белыми нитками, как и стремление быть с ней суровым.

Даг старался выглядеть особенно строгим еще и потому, что отец Фриды когда-то был наставником самого Вангера и погиб при задержании на первом же деле Дага. Мог бы и не помогать Вангеру, но пошел…

Записи видеокамер действительно успели изъять сразу после обнаружения трупа.

Прежде чем включить видео, Вангер отправил Фриду за кофе:

– Этот чертов аппарат меня не слушает.

– А ты подойди к нему по-хорошему, а не с лопатой наперевес.

– С какой лопатой? – обомлел Даг.

Фрида рассмеялась, глядя на его растерянную физиономию.

– Ты бы посмотрел на себя, когда идешь за кофе. Кажется, готов выдавить эспрессо из автомата голыми руками. Тут кто угодно отключится…

Вангер зачем-то уставился на свои руки, словно убеждаясь в отсутствии в них черенка лопаты, потом на отражение в стекле шкафа, а потом на дверь, оставленную Фридой приоткрытой.

Девушка вернулась быстро, для нее автомат работал всегда.

Даг взял пластиковый стаканчик:

– Ты небось с ним еще и беседуешь?

– А как же! Уговариваю.

– Нет чтобы меня уговаривать, – ворчливо вздохнул Вангер.

– Могу и тебя… Ну, Даг, ну, хороший мой, давай, поработаем немного…

– Ладно… Чтобы каждый рабочий день так начинала!

– Тогда приходи вовремя.

Они уже снова сидели голова к голове. Вангер вспомнил про ту самую интимную дистанцию меньше полуметра, и его уши порозовели. У Дага почему-то в первую очередь краснели не щеки, а уши.

– Какое время нам нужно, не пересматривать же записи всего дня?

Они прикинули вероятное время убийства плюс время на уборку и сборы, все равно получалось много.

Минута за минутой просматривали запись входивших или выходивших из дома, ускоряя, когда изображение оставалось статичным, и, замедляя, когда кто-то появлялся перед дверью.

– Вот Марта.

Это действительно была женщина с небольшой, но заметной родинкой над правой бровью. Приметная особа, одна желтая с черным куртка чего стоит. Или черная с желтым? Даг проворчал:

– Зебра черная с белым или белая с черным?

Фрида поняла, о чем он, усмехнулась:

– А это смотря какое у нее с утра настроение.

На видео Марта открыла дверь своим ключом, в домофон не звонила.

– Вот, я же говорила: свой ключ.

Через некоторое время к двери подошел высокий мужчина, кому-то позвонил, его пустили. Лица не видно, какой набирал номер, тоже. Вернулась с прогулки девочка с собакой…

И вдруг…

– Даг, это Анна и Улоф, ну, Белый Медведь!

Улофа Микаэльссона по прозвищу Белый Медведь спутать с кем-то трудно, крупный, если не сказать огромный, сутулый, с большими руками, вечно повернутыми кистями назад, – полное сходство с арктическим хищником. Удивительно, что при этом Улоф виртуозно владел компьютером, хотя любая клавиатура в его лапищах казалась детской игрушкой.

Остановили, вернули, еще и еще раз. Да, это пришли Анна и Улоф с сумками, явно намереваясь забрать вещи. Получалось, что Марта не появилась вдруг, она уже была в офисе. Зачем? Что она там делала? Сразу родилась версия, что Марту застали за чем-то неподобающим и придушили, а потом выдали за Анну.

Оставалось посмотреть, когда Анна и Улоф вышли.

– Можно прогнать до времени убийства, но лучше подстраховаться. Давай медленно…

На экране снова, то ускоряясь, то замедляясь, шла запись с камеры.

По датчику времени прошло еще часа два, из дома вышла… Марта. Это была ее куртка.

– Стой! – завопил Вангер. Фрида остановила изображение. Так и есть – Марта в черной с желтым куртке, такую не спутаешь.

Даг даже головой потряс, но ведь Марта убита, а Анна жива! Это уже за гранью разумного. Не в силах совладать с собой, он встал у окна и принялся барабанить пальцами по стеклу.

Фрида подумала, что, будь возможность, Даг нарезал бы круги, но просторы кабинета не позволяли сделать даже пары лишних шагов, разве что пробежаться по стене, потолку и вернуться на пол.

Что-то не срасталось… Пожилая соседка Анны Свенссон точно указала время ее ухода из дома, ориентируясь на свое обоняние, мол, Анна – одна из немногих, кто пользуется духами, потому ее передвижение не учуять невозможно.

– Какое время называла соседка?

– Такое же, разница в несколько минут.

– Значит, ошиблась.

– Нет, не ошиблась, – вопрос о времени подсказал Фриде посмотреть по кадрам. – Это Анна в куртке Марты. Смотри.

Вангер приник к экрану.

– Хитрая бестия, все продумала!

Анна предусмотрела все, кроме ничтожной случайности – того, что зацепится хлястиком рукава куртки за ручку двери, и придется на мгновение развернуться лицом к камере. Нет, если бы они не искали специально, на эту пару кадров не обратили внимания, вернее, не увидели главного – над правой бровью женщины нет родинки.

Что ж, нос старой дамы ее не подвел, из дома действительно вышла Анна Свенссон. Еще через двадцать минут показался Улоф Микаэльссон. На плече большая сумка, лицо от камеры тоже постарался спрятать, но для Белого Медведя это бесполезно, слишком заметна сама фигура.