Леена Лехтолайнен - Телохранитель

Из подъезда вышла Анита и стала оглядываться в поисках автомобиля. Но того нигде не было, и она снова зашла в подъезд, видимо, чтобы позвонить водителю. Я быстро допила пиво и поднялась; посетить туалет времени не оставалось. Встреча не обещала быть приятной, но я поднялась и без большой охоты направилась к двери. Ничего, сейчас Анита выйдет, и все прояснится.

Дверь, за которой скрылась моя бывшая хозяйка, была массивной и глухой, даже без глазка. По пустой улице трусила лишь бездомная собака.

А потом я очнулась в какой-то комнате, рядом стояла незнакомая женщина и что-то вещала громким голосом. Голова раскалывалась, витал запах рвоты. С трудом подняв руку, я взглянула на часы: три часа дня. Из моей жизни странным образом пропала почти половина суток.

Женщина с громким голосом оказалась администратором гостиницы. С возмущением она заявила, что я должна была освободить номер более двух часов назад и теперь обязана оплатить не только лишнее время, но и дополнительную уборку. Спорить сил не было, я обещала за все рассчитаться, лишь бы она поскорее исчезла, дав мне спокойно прийти в себя и собраться с мыслями. В голове шумело, но, к счастью, меня больше не тошнило. Когда администратор ушла, возмущенно ворча что-то про вечные проблемы с пьяными финнами, я попыталась подняться с кровати. Безумно хотелось пить. В рюкзаке у меня должна была остаться банка колы и бутылка минералки. Но где же рюкзак? А, вот он, у стены. Что с остальными вещами? Я была одета, кожаный пиджак и сапоги валялись на полу, мобильный телефон лежал в кармане куртки, кошелек в нагрудном кармане. Пистолет я нашла под подушкой, где и оставила. Значит, это было не ограбление.

Выпив воды, я приняла пару таблеток от головной боли, и постепенно в мозгах начало проясняться. Меня не били, это понятно. На всякий случай я разделась и внимательно осмотрела себя перед зеркалом. На коленях пара царапин, словно я падала, но ладони целы. Никаких синяков на внутренней стороне бедер не нашлось, значит, изнасилования тоже не было. Стоя под душем, я пыталась вспомнить, сколько выпила: рюмка водки под блины, два бокала крепкого литовского пива и еще бутылка в баре. Если бы в литовском пиве была отрава, она подействовала бы гораздо быстрее. А поданную в баре бутылку я осмотрела, как мамаша младенца. Но в тот момент, когда Анита появилась на улице, я отвлеклась, и один из тех парней вполне мог капнуть чего-нибудь в мое пиво. Выругавшись, я завернулась в небольшое тонкое полотенце, едва прикрывающее бедра, и вышла из душа. Задвинула занавески и набрала номер мобильного телефона Аниты. Она не ответила.

Я мучительно пыталась вспомнить, состоялась ли наша с ней встреча возле бара. Договорились ли мы? И как я потом добралась до номера? Бесполезно, полный провал в памяти. Я позвонила ей в гостиницу, и снова никто не ответил. Удалось лишь выяснить у портье, что госпожа Нуутинен действительно иногда у них останавливается. Надо же, какая ценная информация!

Как же мне выяснить, что с Анитой? Может, Майя Петрова, ее здешний адвокат, что-нибудь знает. Или Шабалин? Я не нашла в записной книжке телефона адвоката, а номер водителя был постоянно занят. От бесконечных телефонных гудков у меня снова разболелась голова, пришлось прилечь. Накрывшись гостиничным покрывалом, я повернулась на бок, ноги коснулись чего-то мягкого и прохладного. Я взглянула и не поверила глазам — на кровати лежал шелковый платок золотистого цвета, от Гуччи. Это был любимый платок Аниты, она часто его носила с одеждой нейтральных тонов. Как он ко мне попал?

Я занервничала, в голове побежали мысли одна страшнее другой. Даже если бы мы с Анитой расстались друзьями, она ни за что не подарила бы мне свой любимый платок! Я взяла пистолет: следов пороховой гари нет, количество зарядов в обойме прежнее, значит, из него в последнее время не стреляли. Но почему в памяти застрял звук выстрела? Где это было, когда?

Внезапно захотелось на воздух. До отправления поезда оставалось еще много времени, к тому же я ужасно проголодалась. Достав из рюкзака шоколадный батончик, я принялась тщательно его жевать, прислушиваясь к своему организму: не станет ли снова плохо? Поев, еще раз приняла душ и оделась. Платок Аниты я сунула на дно рюкзака, под запасную обойму, однако сам «глок» устроила под мышку. Расплатилась за номер, получив наконец обратно свой паспорт, который при заселении у меня забрали в качестве залога. Затем спустилась в метро и отправилась на вокзал за билетом. По дороге я постоянно пыталась дозвониться до Аниты или Шабалина, но бесполезно. У водителя частые гудки, означавшие «занято», сменились длинными — никто не брал трубку.

Перспектива передвигаться по городу с чемоданом совершенно не радовала, сдавать вещи в камеру хранения тоже не хотелось, поэтому я решила поесть в привокзальном ресторане. Подкрепившись вкусным наваристым борщом и запив обед минералкой, снова попыталась восстановить события вчерашнего дня, но память по-прежнему отказывала. Что же случилось, когда я вышла из бара на улицу? Может, Анита случайно выронила платок, а я подобрала? Вчерашние события стерлись подчистую: даже под гипнозом не вспомню. Но все же у меня было чувство, что я не делала ничего особенного: просто вернулась в гостиницу и отключилась.

Я надеялась, что так и было. Как доберусь до Интернета, надо будет проверить, расплатилась я за такси банковской карточкой или наличными.

Борщ несколько поднял мое настроение, но ненадолго. В очередной раз набрав номер Аниты, я услышала в трубке незнакомый мужской голос. Как ее телефон попал в чужие руки? Особенно я расстроилась, поняв, что этот незнакомец теперь знает и мой номер. Черт побери! Похоже, вчерашние мужики в баре все-таки были людьми Паскевича, наверное даже бармен. Кто-то легко разрушил систему безопасности, которую я так тщательно выстроила вокруг Аниты. И то, что они меня и пальцем не тронули, даже не ограбили для отвода глаз, делало ситуацию еще более тревожной.

Наконец подали поезд; отыскав свое купе, я уселась и стала рассматривать привокзальный пейзаж. Я так устала, что не смогла бы сдвинуться с места, даже если бы моим попутчиком оказался жуткий бандит из Киргизии. Уж одну ночь я как-нибудь продержусь, в конце концов у меня с собой пистолет. Анита никогда не ездила российскими поездами, ей становилось плохо от одной мысли, что придется посещать общий для всех туалет. Я как-то намекнула, что в самолете туалеты тоже далеко не индивидуальные, но она возразила, немного подумав, что в туалет бизнес-класса пускают не всех подряд!

Проводник попросил провожающих выйти из вагона, раздался гудок, и поезд тронулся. Я прикрыла глаза: сейчас придут проверять билеты. Следующая остановка в Питере, до этого я буду в купе одна. Попыталась задремать, но, несмотря на усталость от прошлой ночи, сон не шел. А когда на несколько минут все же удалось отключиться, меня разбудил звук выстрела. Во сне он раздался или наяву, я так и не поняла. Потом меня растолкали пограничники и таможенники, но во время проверок я так и пребывала в полудреме.