Жан-Кристоф Гранже - Лес мертвецов

— Франсуа в этом расследовании чувствовал себя не слишком уверенно. Он полагал, что у меня… ну, скажем, более адекватный взгляд на вещи.

— Хотя ты никогда не занималась подобными делами?

Теперь Жанна знала наверняка, что все пропало. Не видать ей ни дела о пожаре на улице Монсе, ни расследования каннибальских убийств. А может даже, ей вообще ничего уже не поручат… Судье гарантирована несменяемость, но есть много способов отстранить его от дел.

— Я поговорил с прокуратурой. Это расследование тебе не передадут.

— Почему?

— Ты слишком в нем увязла. Была близким другом Тэна. Для этого дела нужен кто-то незаинтересованный. Объективный. Беспристрастный.

— Ничего подобного. — Жанна повысила голос. — Тут нужен энергичный следак, который не упустит убийцу и сумеет расшевелить уголовку. И уж точно не чиновник, для которого это будет просто одно из дел. Господи, да сколько трупов вам еще нужно?

Председатель наконец улыбнулся. Его покрытые пигментными пятнами руки теребили кожаный бювар.

— Так или иначе, следователя назначат сверху. Это дело — настоящий гадюшник. Три убийства. Следственный судья сгорел заживо. СМИ разбушевались. Мне звонила сама Рашида Дати. [33] Французский политик, министр юстиции с 2007 по 2009 г.

Раз в следствие вмешалась политика, толку не будет. Административное рвение в расследовании имеет эффект, прямо противоположный ожидаемым результатам. Бумажная волокита. Соперничающие службы. Жанна совсем по-другому представляла себе следствие. Небольшая следственная группа. Схватка с убийцей mano a mano. [34] Один на один (исп.).

— Есть кое-что еще, — продолжал председатель своим загробным голосом. — Дело о Восточном Тиморе.

Она выпрямилась. Это расследование совершенно вылетело у нее из головы. Приготовленные повестки. Возможный резонанс во властных структурах…

«А Клер разослала письма?» — подумала она.

— Мне звонили. Люди, с которыми лучше не связываться.

Теперь она знала ответ. Выходит, сегодня утром Клер зря времени не теряла. Нашла у нее на столе поручения о вызове Жименеса и его шайки. И поспешила выписать повестки и разослать их с курьером.

— Я только приступила к делу, — ответила она коротко.

— Насколько мне известно, даже не начинала. Пока у тебя ничего нет. Так стоит ли ворошить это осиное гнездо?

— Ты меня поддерживаешь или нет?

— Адвокаты Жименеса и прочей компании подотрутся твоими повестками. Потребуют документального обоснования предположений. Не говоря уж о том, что они будут настаивать, чтобы дело у тебя забрали, ссылаясь на твои левые убеждения.

Жанна не ответила. Председатель продолжал:

— И еще одно. Ты распорядилась установить прослушку по многим адресам. У меня есть список. — Он снова похлопал по бювару. — Я-то думал, ты умнее. Хочешь, чтобы тебя отстранили? Ты вмешиваешься в личную жизнь подозреваемых, на которых у тебя ничего нет. К тому же, если верить моим источникам, эти прослушивания так ничего и не дали.

— Каким источникам?

Он отмахнулся от вопроса.

— Ты всегда торопишь события, Жанна. Вечный твой недостаток. Расследование — это забег на длинную дистанцию. Festina lente. Торопись медленно.

— Так я отстранена или нет?

— Дай мне закончить.

Он вынул из папки листок — со своего места она не видела, что это такое.

— Мне звонили из службы техподдержки. Им не хватает одного судебного поручения.

Жанна заломила мокрые от пота руки. Председатель потряс листком.

— Каким боком этот чертов психиатр причастен к расследованию? Зачем тебе понадобилось его прослушивать? И почему ты не выписала судебное поручение?

Пришлось импровизировать на ходу:

— Эти прослушивания понадобились для другого дела.

— Я так и думал. И для какого?

— Дела каннибала. Я кое-что узнала. У этого психоаналитика наблюдается отец убийцы.

— Но ты ничего не сказала Тэну?

— Хотела сперва все проверить.

— И поэтому установила прослушку у психиатра? Просто чтобы «проверить»? Что за бандитские методы, Жанна? Откуда у тебя такие сведения?

— Этого я не могу сказать.

Судья стукнул по столу. Первый признак того, что он действительно нервничает.

— За кого ты себя принимаешь? За журналистку? Мы обязаны соблюдать принцип прозрачности, детка.

— Я тебе не детка. Прослушка понадобилась, чтобы проверить информацию, прежде чем поделиться ею с Тэном.

— И что?

Жанна колебалась. Уладить все очень легко. Стоит только отдать записи двух сеансов Феро с испанцем. Но дело заберут, и тогда прощай ее улики.

— Подозрение не подтвердилось, — солгала она. — Я ничего не добилась.

— Записи у тебя?

— Нет, я все уничтожила.

— Даже оригиналы?

— Все. Я получаю диски каждый вечер. Выписок для меня никто не делает. Я прослушиваю копию и уничтожаю ее вместе с оригиналом.

Он схватил ручку — массивный лакированный «монблан», — словно собрался выписать приказ.

— Мы всё утрясем. По-тихому.

— Что — всё?

— Дело с Тимором. Ты отстранена. Acta est fabula! Пьеса сыграна, Жанна.

Она улыбнулась. Так она и знала. Ни дела о пожаре, ни серийных убийств она не получит. А теперь у нее забрали даже Восточный Тимор. Впрочем, плевать. К ней возвращалось спокойствие. Про себя Жанна твердо решила: она сама остановит Хоакина, где бы он ни был. И чтобы этого добиться, у нее оставался единственный выход. Вести расследование в одиночку. И вне закона.

— В таком случае я беру отпуск. У меня накопилось много свободных дней. Думаю, никто не будет возражать.

— Как пожелаешь.

Председатель открыл ящик. Вынул сигару. Неторопливо вставил ее в гильотинку, которая с щелчком отсекла кончик. Жанна медленно встала. Ладони у нее уже не потели. Она была совершенно спокойна.

— Прежде чем уйти, я все-таки выскажу тебе одну истину, — произнесла она самым сладким голоском.

Председатель поднял глаза, поднося к сигаре тяжелый золотой «дюпон».

— Ты старый гнусный сексист, — сказала она бесстрастно.

Судья улыбнулся во всю свою вставную челюсть.

— Если это такой способ сказать мне «до свидания», то не пойти ли тебе…

— На хрен? — Она склонилась над его столом. — Это уже было. Меня поимели давным-давно. Ты! И все остальные — судьи, прокуроры, адвокаты в этом суде! Мелочные придурки-женоненавистники, которые только и думают, что о карьере и пенсии!

Председатель молча разжег сигару. Золотые прожилки в его зажигалке блеснули на солнце. Перед серым невозмутимым лицом взвился огонек. Это каменное выражение вернуло Жанну к реальности. Ни к чему кричать и выходить из себя. Acta est fabula! И все же она чуть ли не бегом выскочила из кабинета, чтобы удержаться от искушения подпалить ему морду его же золотым «дюпоном».