Карин Альвтеген - Утрата

Они смерили друг друга взглядами — как два врага через линию фронта. Глаза женщины вспыхнули подозрением и неприязнью, Сибиллы — внезапной уверенностью в том, что она нашла того, кто ей нужен.

Они стояли, и никто из них не произносил ни слова.

Из-под пальто женщины выглядывал белый подол, в руках она держала напоминающую рожок зеленую вазу с тюльпанами.

— Оставь в покое могилу моего мужа, — произнесла она наконец.

Ах, вот кто это. Вдова Руне Хедлунда.

— Я только убрала старые листья.

Женщина несколько раз втянула носом воздух, как будто собираясь с силами.

— Где ты познакомилась с моим мужем?

— Я не была с ним знакома.

На лице женщины появилась недобрая улыбка. Сибилла почувствовала, как подползает страх. Ее узнали? Может, полиция сообщила жене Руне Хедлунда о донорских органах и попросила быть бдительной? Ведь для того, чтобы у преступления появился наконец мотив, осталось всего ничего — найти взаимосвязь между Сибиллой Форсенстрём и Руне Хедлундом.

Сибилла огляделась по сторонам. Вдруг они уже здесь?

— Ты думаешь, я ничего не поняла, да?

Сибилла не ответила, а женщина продолжала:

— Да как только принесли эти твои цветы на похороны, я сразу поняла, что дело нечисто. — Она ухмыльнулась. — Разве нормальный человек пришлет на похороны анонимный букет красных роз? Что ты хотела этим доказать? Или ты хотела порадовать Руне?

Презрение в глазах женщины было настолько сильным, что Сибилле пришлось отвести взгляд.

— Если бы он действительно выбрал тебя, то он бы сделал это, когда был жив! Но он остался со мной. Разве не так? Ты поэтому решила прислать мне цветы, а?

Сибилла снова посмотрела на женщину. Жена Руне Хедлунда покачала головой так, словно хотела воочию продемонстрировать свою неприязнь.

— И каждую пятницу, неделя за неделей, новая чертова роза на могиле. Ты думаешь, что наказываешь меня так, да? За то, что это мне, мне он в конце концов достался?

Голос сорвался, но Сибилла видела, слова все еще вертятся у нее на языке. Слова, которые долго ждали своего часа и теперь рвались на свободу.

Сибилла растерялась. Она ошиблась. Эта женщина дала свое согласие. Это одна из так называемых близких покойного, ее были обязаны спросить. Но где-то существовала еще одна женщина, злая, брошенная, стремившаяся получить то, что у нее отняли.

— Вам звонила полиция? — спросила она.

Она должна узнать это.

— Что? Какая полиция? Зачем?

Вдова Руне Хедлунда сделала шаг вперед, присела на корточки и воткнула вазу в землю между испуганно отшатнувшимися крокусами.

Сибилла смотрела ей в спину. Спина поднималась и опускалась в такт возбужденному дыханию. Женщина, видимо, давно ждала этого мгновения. И тщательно подобрала все слова, которые произнесет в лицо сопернице.

И так напрасно расстреляла весь свой порох.

Эта женщина понятия не имела, что та, с кем ей действительно нужно говорить, натворила дел куда более страшных. Какие уж тут цветочки на могиле любимого! Но Сибилла отнюдь не горела желанием рассказать ей все новости первой.

Жена Руне Хедлунда поднялась, и, когда их взгляды встретились, Сибилла увидела слезы в ее глазах.

— Ты больна! Ты понимаешь это?

Она не ответила. Презрение, которое излучали глаза женщины, ощущалось почти физически. Это пробудило старые воспоминания, и Сибилла отвела взгляд.

— Даже после смерти ему нет от тебя покоя.

Сибилла снова подняла глаза. Развернувшись, женщина направилась к выходу с кладбища.

Сибилла смотрела ей вслед, думая о том, что вдова Руне Хедлунда сама не понимает, насколько она права.

Она осталась на кладбище. Выбрала скамейку на приличном расстоянии от могилы Руне Хедлунда, но с хорошим обзором. Желтые тюльпаны в пластиковой вазе издалека напоминали восклицательный знак.

Наплыва посетителей в тот день на кладбище не наблюдалось, а те немногие, которые все же навещали могилы своих близких, либо приходили парами, либо были слишком пожилыми.

Но она никуда не торопилась.

Она будет сидеть здесь, пока эта женщина не появится.

А она появится — рано или поздно.

С наступлением ночи она вытащила спальный мешок и коврик. Прямо за урновым участком находилась каменная стена, а у стены кусты, в которых она спрятала рюкзак. Кусты были достаточно густыми, чтобы, несмотря на голые ветки, надежно прикрывать место ее ночлега. Нет, она не думала, что так поздно сюда может прийти кто-нибудь посторонний. Просто та, кого она ждет, уже успела доказать, что умеет откалывать номера.

И она не собиралась проглядеть ее появление.

На другой день она сменила скамейку. Обзор оттуда был хуже, но букет тюльпанов позволял не потерять могилу из виду. Она оставила пост всего на десять минут — сбегала на заправку, чтобы купить хлеба и воспользоваться туалетом. Быстро вернулась на место, но у могилы Руне Хедлунда так никто и не появился.

Следующей ночью она уснула. Она понятия не имела, как долго ей удалось проспать, и, проснувшись, первым делом ринулась к могиле, но там все выглядело абсолютно так же, как и накануне.

Никаких новых роз.

В среду пульс впервые участился. Со стороны парковки к кладбищу уверенно приближалась женщина лет сорока, на углу у крана с водой она свернула к урновому участку.

Сибилла встала и прошла прямиком по газону, чтобы лучше видеть, где женщина остановится. Но вскоре разочарованно обнаружила, что та миновала желтые тюльпаны и пошла дальше к другой могиле.

Вздохнув, она вернулась на свою скамейку.

Ближе к вечеру Сибилла почувствовала сильный голод. Залезать в неприкосновенные запасы стало нормой, так что по этому поводу она больше не волновалась и, еще раз внимательно осмотрев безлюдное кладбище, снова оставила наблюдательный пост и отправилась на заправку.

У них были сосиски гриль, и она купила две штуки. Пока женщина за прилавком выдавливала кетчуп и горчицу, Сибилла зашла в туалет — без острой необходимости, а так, на будущее.

Вернувшись на кладбище, она увидела, что у могилы Руне Хедлунда на корточках сидит мужчина. Рассмотрела его сзади — начинающаяся лысина, коричневая замшевая куртка.

Немного поколебавшись, все же решила, что не должна упустить случай. Кем бы он ни был, но он должен знать Руне Хедлунда, и ей нужно выяснить все как можно подробнее, раз уж она и так сидит тут целыми сутками. Торопливо прожевав остатки сосисок, она приблизилась к сгорбившейся спине. На могиле справа от нее стояла ваза с нарциссами, и, наклонившись, она быстро цапнула букет.

Нужда закона не знает. Дай бог, Сигфрид Стольберг ее простит.

Сибилла остановилась прямо за спиной мужчины. Роли поменялись. Два дня назад она сама сидела на его месте.