Антон Леонтьев - Жрец смерти

К тому времени до меня дошло – я тоже превратилась в одну из его марионеток. Нет, я не могла пожаловаться: платил Аркадий Аркадьевич более чем прилично, и я могла позволить себе царский образ жизни. Для прикрытия я значилась его советницей по вопросом пиара, но никто не задавал лишних вопросов.

Зина к тому времени вышла замуж и на время отдалилась от отца. Мы с ней виделись редко, ведь у каждой была своя собственная жизнь. У нее – тусовки, вечеринки, суаре. У меня – трупы, трупы, трупы.

Мои жертвы мне никогда не снились, и кошмар меня мучил только один-единственный – тот самый, из детства, в котором я и сама была жертвой. Но Аркадий Аркадьевич прав: прошлое нельзя изменить и надо смотреть в будущее.

Хотя все же периодически меня посещала мысль, что и будущее я тоже не могу изменить. Вроде бы меня все устраивало – но в то же время я подспудно чувствовала, что мне требуются перемены. Больше всего мне не нравилось то, что я была личным киллером Аркадия Аркадьевича. О нет, он был всегда вежлив, по-прежнему называл меня на «вы» и исправно платил. Однако я, как и его финансовая и политическая империя, как Зина, – принадлежала ему. И только ему. Он управлял моей жизнью. Двигал меня, как пешку по шахматной доске, дергал за веревочки, к которым была привязана я, одна из его марионеток.

Я часто задумывалась над тем, какой у меня может быть выход, и всякий раз приходила к выводу, что никакого. Вернее, только один выход: Аркадий Аркадьевич должен умереть.

Однако это была просто идея. Всего лишь идея, которую я не собиралась воплощать в жизнь (вернее – в смерть), потому что, несмотря на все свои недостатки, Аркадий Аркадьевич был тем человеком, который не отвернулся от меня и который помог мне…

Да, помог стать убийцей. Да, использовал меня в своих целях, и не каких-нибудь, а криминальных. Я стала его заложницей, и у меня не было ни малейшего шанса вырваться на свободу. Но что за свобода ожидала меня?

Этого я и сама не знала. Однако отчего-то представляла себе, что все изменится к лучшему, если я расстанусь с Аркадием Аркадьевичем. Только как расстаться-то? Ведь я была его личным киллером и являлась обладательницей великолепного компромата на него. Никогда – тут я нисколько не сомневалась – профессор не отпустит меня. У меня имелась только одна возможность – умереть. Ну, или сделать так, чтобы он умер. Но это было нереально.

Я чувствовала отвращение к тому, чем занималась. Нет, меня не терзали угрызения совести, просто я понимала, что меня используют в своих целях, что осознавать было неприятнее всего. У меня даже закралась мысль, что Аркадий Аркадьевич, большой любитель шахмат, с самого начала просчитал все ходы. И с самого начала вел все к тому, чтобы я оказалась в его власти.

Свою власть он использовал на полную катушку. Заказные убийства, которые мне приходилось для него совершать, становились все масштабнее и кровавее. Если раньше Аркадий Аркадьевич удовлетворялся гибелью самого врага или конкурента, то со временем начал требовать, чтобы погибало и ближайшее окружение.

Но почему должны были гибнуть невинные люди? Конечно, Аркадий Аркадьевич пытался убедить меня, что смертью одного человека ограничиться нельзя.

Чаша моего терпения переполнилась в тот момент, когда Аркадий Аркадьевич, вызвав к себе на квартиру, положил передо мной тонкую черную папку. Я прекрасно знала, что сие означает – передо мной досье на очередную жертву.

Я ожидала увидеть фотографию строптивого банкира или, может быть, заплывшего жиром бизнесмена. Но на меня смотрело лицо молодой красивой женщины. До того женщин я не убивала, за исключением разве что Сероводородной Бомбы. Но в качестве личного киллера профессора – никогда.

– Это, как понимаю, жена объекта, – сказала я, перелистывая страницы. – А где сам объект? Кажется, досье неполное.

– Отнюдь. Оно полное. Фотография объекта перед вами, – ответствовал Аркадий Аркадьевич, устремляя на меня пронзительный взгляд бирюзовых глаз. – Или убить женщину для вас проблематично?

Я ничего не ответила. Потому что странно было бы заявлять, что мужчин я убиваю, а вот женщин нет. Ведь все мы смертны.

– Госпожа Ветоцкая – весьма способный бизнесмен, – пояснил профессор. – Я бы даже сказал, слишком способный. Ее муж не так давно погиб в результате несчастного случая…

Я удивленно посмотрела на Аркадия Аркадьевича, и тот развел руками:

– Да, произошел именно несчастный случай. Все же участие в гонках на яхтах у побережья Монако всегда чревато опасностями. Имел место самый настоящий несчастный случай, уверяю вас. Супруг госпожи Ветоцкой тоже был толковым предпринимателем, и если бы он не погиб, вам пришлось бы уничтожить его. Но теперь во главе дела встала супруга, вернее – вдова, которая ни за что не желает продать активы и уехать жить куда-нибудь в теплые края. А в империи ее мужа имеются лакомые кусочки. Впрочем, остальное вам знать необязательно. Вы должны убить ее.

Что же, поняла я, выбора у меня нет. Убить так убить. Какая разница, что объект – женщина?

– Весь вопрос во времени. Потому что умереть госпожа Ветоцкая должна в течение двух дней, иначе она заключит договор, который нанесет ущерб моим финансовым интересам.

– Сложно, – констатировала я. – Но выполнимо.

Профессор мягко улыбнулся:

– Я знал, что могу на вас положиться. Только все дело в том, что госпожу Ветоцкую отлично охраняют. Но в моем распоряжении имеется эксклюзивная информация – наш объект улетает в Сибирь, чтобы подписать тот самый договор. Причем приземлится вовсе не там, где ожидают, а в другом месте. Так служба безопасности старается сбить со следа потенциальных убийц.

Интересно, подумалось мне, откуда он знает, где именно сядет самолет объекта? Вероятно, на Аркадия Аркадьевича работает кто-то из людей самой Ветоцкой.

– Лучше всего застать ее врасплох на аэродроме. На этот раз никаких выкрутасов – выстрел из винтовки с оптическим прицелом, и все. Пока телохранители очухаются, вы уже будете далеко. Вот, ознакомьтесь.

Профессор протянул мне еще одну папку, и я углубилась в изучение плана аэродрома и расположенной рядом заброшенной воинской казармы.

На месте я была больше чем за сутки до прилета объекта. Заранее обосновалась на чердаке полуразрушенного здания. Аркадий Аркадьевич обещал, что никто заранее проверять аэродром и прилегающие к нему строения не будет. Я поняла его слова так: тот, кто работает на него и входит в ближайшее окружение Ветоцкой, сделает так, чтобы решение приземлиться здесь выглядело спонтанным.

И вот частный самолет зашел на посадку. На проселочной дороге, что петляла между деревьев, показались черные джипы. Как только они оказались на аэродроме, дверь самолета открылась, в землю уперся трап.