Антон Леонтьев - Жрец смерти

Ага, за господина Борисенко. Который – мой новый объект.

– Именно о твоем муже пойдет речь, – промолвила я, следя за тем, как песок в часах стремительно проваливается из верхней колбы в нижнюю. – Сейчас я не могу ответить на твои вопросы, и, быть может, мы никогда больше не увидимся. Просто слушай внимательно и сделай, как я говорю. Тебе надо как можно быстрее, буквально немедленно, уехать за границу. И если ты любишь своего мужа, то уговори его отправиться вместе с тобой.

– Но почему? – встрепенулась Тоня. – Соловьева, скажи, в чем дело?

Я больше ничего не сказала и стремительно вышла из кабинета, едва не столкнувшись в дверях с директрисой салона красоты, лично пришедшей смывать маску с лица важной клиентки.

По дороге домой я размышляла, все ли правильно сделала. Кажется, да. Ведь если Тоня и ее муж уедут за границу, мой заказ будет отменен. И я смогу покинуть Аркадия Аркадьевича. Правда, выходило, что я его предала, однако это не вызывало никаких эмоций.

А на следующий день меня навестила… Тоня. Не представляю, какие усилия ей пришлось приложить, чтобы узнать, где я обитаю, и не могу передать мое удивление, которое испытала, увидев, кто стоит на пороге.

Тоня выглядела как настоящая светская дама. Она прошла в коридор, обняла меня и прошептала:

– Вот, свалилась тебе как снег на голову. Примерно как ты вчера в косметическом салоне. Думаю, нам надо поговорить.

Подруга детства прошла в зал, окинула скудную обстановку быстрым взглядом, чуть слышно вздохнула и сказала:

– Я ведь все годы мечтала, что мы рано или поздно встретимся. Но не могла себе представить, что это произойдет при таких обстоятельствах. Потому что ты…

Она запнулась, а потом, закусив губу, посмотрела на меня в упор:

– Ты ведь вчера пришла, чтобы убить меня?

Я ничего не отвечала, слушая, как бьется мое сердце.

– Понимаю, что ты мне ничего не скажешь, – произнесла торопливо Тоня. – Но мне удалось кое-что узнать о тебе. Хотя было очень и очень сложно! Потому что такого человека, как ты, просто не существует. Однако ходят упорные слухи, что у достопочтенного Аркадия Аркадьевича имеется своя личная киллерша…

Тоня расстегнула крокодиловой кожи сумочку, что висела на ее плече, и вынула несколько пачек долларов.

– Меня как током ударило, когда ты сказала, что мне и Толику надо уехать. Именно так мы и сделаем. Вот, бери! Если мало, скажи, сколько надо, я принесу!

Я оторопело уставилась на деньги, а потом сбросила их со стола. Голова у меня гудела, а щеки пылали. И неудержимо хотелось плакать.

– Мало, конечно, мало… – прошептала Тоня, подбирая деньги. – Но я же не знаю расценок! Учти, мой муж – очень богатый человек и он заплатит тебе в три раза больше, чем ты получила за свой заказ. Ты ведь получила заказ?

– Мне не нужны деньги, – выдавила я. – Просто хотела предостеречь тебя, свою подругу. Хотя я ошибаюсь – мы когда-то были подругами. Но это прошло!

Тоня всхлипнула и простонала:

– Я же люблю его! Понимаешь, люблю! Толик – человек непростой, однако я ничего не могу с собой поделать. Ты же не можешь оставить меня в живых, а его убить? А если даже меня не тронешь, то сделаешь вдовой, а нашего ребенка лишишь отца!

Ребенка? О каком ребенке речь?

Заметив мое смятение, Тоня пояснила:

– Я ведь беременна, только пока еще не видно, я на третьем месяце. Но Толик так этому рад! Я пыталась забеременеть в течение четырех лет, и все не выходило. И вот получилось…

Итак, Аркадий Аркадьевич во второй раз попытался обмануть меня. Потому что о беременности Тони ему было известно, сомнений нет. Но ведь речь о том, что надо уничтожить всю семью Борисенко. Всю! А значит, и неродившегося малыша!

– Вы все останетесь в живых, – заявила я. – Но для этого вам надо покинуть страну. Как можно быстрее. Не тяните!

Тоня схватила меня за руки:

– Но почему мы должны бежать? Только потому, что так хочется Аркадию Аркадьевичу? Да кто он такой, чтобы играть чужими судьбами? Не только нашими, но и твоей! Поэтому… – Она запнулась и через секунду предложила: – Поэтому у меня имеется к тебе предложение. Ты же знаешь Аркадия Аркадьевича как никто другой. И имеешь к нему доступ. Ведь если ты даже и позволишь нам сейчас уйти, за нами отправятся другие киллеры. И так будет продолжаться до той поры, пока… пока он не умрет. Сделай так, чтобы это произошло! Убей его! И все завершится – и для нас, и для тебя!

Я прошла к входной двери, распахнула ее. Вспыхнув, Тоня поняла, чего я от нее ожидаю. Подруга вышла в коридор и на пороге обернулась:

– Вспомни нашу жизнь в детском доме. И то, как мы были близки. Неужели ты все забыла?

Я захлопнула дверь. А потом, закрывшись в ванной, долго плакала. Да, я была готова уйти от Аркадия Аркадьевича, но не готова убить его. Или все же готова?

Ночью я спала плохо. Вставала, бродила по квартире, курила, размышляла. В припадке ярости снесла с комода все, что на нем стояло. Так не могло продолжаться дальше! Мне требовалось принять решение. Но была ли я к нему готова?

Устыдившись собственной выходки, я принялась поднимать раскиданные по полу вещи. Под ногой что-то хрустнуло. Я подняла что-то небольшое, круглое – и окаменела.

Это был портативный микрофон, который каким-то образом оказался в моей квартире. Кто-то поставил меня на прослушку!

Я прошлась по всей квартире, присмотрелась к вещам – и обнаружила крошечную камеру, прицепленную к телевизору.

Итак, меня не только поставили на прослушку, но и тайно снимали. Я кинулась в спальню, достала из шкафа сумку, в которой лежало самое необходимое, собранное на подобный случай, – наличность, оружие, нижнее белье и три паспорта на различные имена.

Натягивая куртку, судорожно пыталась сообразить, кто же меня ведет. Все указывало на то, что Аркадий Аркадьевич. Просто так в мою квартиру не проникнуть. А вот его люди, крепкие профессионалы, вполне могли. Значит, профессор мне не доверяет. Но зачем тогда дал заказ?

Покинув квартиру, я подошла к лифту. И услышала, как кабина, мерно жужжа, поднимается наверх. Но что-то подсказало мне, что ждать ее не стоит. Бросилась по лестнице вниз и услышала мужские голоса. Перегнувшись через перила, увидела: кто-то быстро идет вверх. Это были люди Аркадия Аркадьевича. Оставался один путь – на крышу.

Я подошла к двери, что вела на чердак, и извлекла из кармана ключ. Некоторое время назад раздобыла его, понимая, что он может мне пригодиться. И оказалась права. Я открыла чердачную дверь, петли которой заранее смазала машинным маслом, чтобы не скрипели, и скользнула в темноту. Выбравшись на крышу, перебралась на соседнее здание, а там спустилась через подъезд вниз.

Около моего дома стояли несколько черных джипов. Так и есть, за мной пожаловали. Наверняка приказ о ликвидации отдал сам Аркадий Аркадьевич.