Анна Малышева - Привидения являются в полдень

Дима взял книгу, посмотрел на обложку, потом на заднюю страницу и вернул Кате. Краска немного отлила с его лица, но вид по-прежнему был нехороший.

— Где ты его взяла? — спросил он, с отвращением глядя на книгу.

— Да вот тут же и купила, — недоуменно ответила Катя. — Ой, слушай, мне же надо задекларировать доллары! Постой тут!

Она бросилась к стойке неподалеку от очереди. Там никого, кроме нее, не было, и она расправилась с декларацией быстро. Когда вернулась в очередь, Дима уже был почти нормален. Во всяком случае, дышал ровно. Катя снова вгляделась в его лицо.

— А что с тобой только что было? — поинтересовалась она. — Прихватило сердце?

— У меня здоровое сердце, вообще на здоровье не жалуюсь, — ответил он. — Слушай, дай мне книжку почитать.

— Ничего себе! А что я буду читать в самолете?

— Я тебе другую куплю. Давно хотел прочесть этот роман.

— Может быть, и я давно хотела, — отрезала Катя. — Слушай, пойди и сам купи там эту книгу. Стоит она пятнадцать тысяч. Твердая обложка. Красивая картинка. Видишь, какой парень нарисован? Дело того стоит. Вот только проводи меня сперва, а то сразу кинешься покупать. Не думала я, что ты так любишь детективы.

— И я не знал, что ты их читаешь, — ответил Дима. — Катя, а кто тебе посоветовал ее прочесть, если не секрет?

— Никто. Я сама решила. А что такого? Я что, не могу купить себе книжку по собственной воле? Странный ты какой-то… Если хочешь знать, мне не только никто не советовал ее читать, мне даже отсоветовали…

— Кто?

— Да не бросайся ты на меня! — возмутилась Катя. — Теперь на тебя уже смотрят. Одна женщина, ты ее не знаешь. Судя по всему, это ее любимый роман. И вообще, хватит об этом, давай прощаться. Скоро мне туда входить.

Дима подтащил чемодан к самому проходу. Перед Катей проходил контроль всего один человек. Она повернулась к Диме:

— Ну что ж… Пока! Я найду там самый лучший остров. Клянусь! Ну, давай поцелуемся…

Дима, как во сне, прикоснулся губами к ее щеке и снова странно посмотрел на нее. Глаза у него были какие-то совсем чужие, будто незнакомые Кате. Эти-то смешные черные глаза навыкате показались ей незнакомыми! Она рассмеялась своим мыслям и снова обняла его:

— Пока, мой Кай… Я тебя все-таки люблю…

— Что? — откликнулся он, словно издалека. — Что ты сказала?

— Я тебя люблю… — еще тише повторила она. — Мне что, закричать об этом на весь зал? Ну, все! Я иду!

— Отдай книгу! — вдруг прошептал он, хватая Катю за руку. — Отдай!

— Сумасшедший! — Она резко вырвала у него пальцы. Он сжал их так сильно, что они онемели. — Дурак!

И после короткой заминки Катя оказалась перед таможенниками. Предъявила декларацию, паспорт, билет. Ее чемодан досматривать не стали. Она взяла его и пошла к выходу. Оказавшись за очередным заслоном из прозрачного толстого пластика, она оглянулась. Дима все еще стоял там, где она его оставила. Катя подняла руку и помахала ему. Он не ответил, повернулся и исчез за стоявшими в очереди людьми.

Дима шел к выходу из зала. Двери раздвинулись перед ним и пропустили на террасу — на пустую террасу — его, опустошенного. Он подошел к барьеру, достал сигареты, закурил. Его слегка подташнивало, во рту был металлический привкус. Он сплюнул на плиты террасы, посмотрел на женщину в желтом сарафане, стоявшую рядом с тремя огромными чемоданами. Женщине было лет сорок на вид. Сильно нарумяненная, в ушах бриллиантовые массивные серьги. Вид — как из русского народного ансамбля. Рядом с женщиной появился мужчина в белых одеждах шейха — видимо, муж. В другое время эта картина братства народов позабавила бы Диму, и он обратил бы на нее внимание Кати. Та бы тоже посмеялась. Но Кати больше не было рядом с ним, и ничто не могло позабавить его сейчас, когда он стоял тут, на террасе. В голове его была совершенная пустота, в висок стучал крохотный острый молоточек пульсирующей боли. Он курил и высматривал на стоянке свою машину. Увидел, выбросил сигарету, повернулся, чтобы идти вниз. И тут он не увидел — нет, почувствовал, — что из-за стеклянной стены на него кто-то смотрит. Чей-то взгляд. Чей-то неотступный взгляд. Прямо ему в лицо. Он заставил себя всмотреться туда, откуда, по его мнению, исходил этот взгляд. Но за стеклами зала было трудно что-то разглядеть, особенно теперь, когда на улице светило яркое солнце. В зале же было сумрачно, да и человек этот вполне мог стоять не вплотную к стеклу, а подальше… Но он стоял там и смотрел, Дима был уверен, хотя он его и не видел.

«Повернуться медленно и осторожно и уйти», — была его первая мысль. За ней явилась другая: «Никуда не уходить. Только не убегать. Быстро пройти в зал. Он не успеет убежать далеко. Тогда я его догоню. Припру к стене. Он у меня узнает!» Но кто «он» — Дима не мог себе ответить. Это и было хуже всего. Можно догонять конкретного человека, которого знаешь в лицо, но как догнать призрак? Как догнать чей-то взгляд?

Он решился. Рывком двинулся с места, быстро подбежал к раздвигающимся дверям, чуть не прошиб головой стекло, ворвался в зал как оглашенный… Под пальмами, на пуфиках, сидело семейство загорелых немцев. Семейство их чемоданов стояло рядом — как будто стадо овец паслось вокруг них. Около таможенных стоек толпился народ, сияли витрины магазинчиков… Со всех сторон несло духами, потом, жареными сосисками и еще чем-то промозглым и холодным, чем всегда пах этот зал. По лестницам поднимались и спускались люди. Множество людей. Никто на него не смотрел.

«Это бред, не надо сходить с ума, — сказал он себе. — Мне показалось. Как это может быть?! Нет, нет… Она случайно, совершенно случайно… И здесь никого нет».

Он еще раз огляделся по сторонам и подошел к киоску, торговавшему книгами. Сунулся в окошко.

— Мне роман Сименона «Грязь на снегу», — сказал он. — Вот деньги.

— У нас нет этого романа, — кокетливо ответила ему перезрелая девушка, очень бледная блондинка. — Могу вам посоветовать новый роман Незнанского…

— Как это у вас нет Сименона? — вспылил он. — Пять минут назад у вас его покупали!

— Так это было пять минут назад. — Девушка сразу перестала кокетничать, увидев его раздраженное лицо. — Был и нету. Кончился.

Он выругался, сунул деньги в карман и пошел прочь. На террасе его снова ослепило солнце. Он посмотрел вниз и сквозь стиснутые зубы прошептал:

— Катя, Катя… Неужели это возможно?..

Катя выпила принесенный стюардессой сок, откинулась в кресле и достала из сеточки книгу. При посадке она сунула ее туда, чтобы не держать в руках, потом долго смотрела в иллюминатор, прощалась с землей… Ей предстояло провести в воздухе почти четырнадцать часов. Сосед слева уже мелодично похрапывал. Это был тучный мужчина, сильно потевший. На Катю он едва взглянул, и она была этому очень рада. Она ненавидела дорожные знакомства. Открыла книгу на первой странице. Стала читать и читала часа два без остановки.