Нора Робертс - Дуэт смерти

— Мы пятьдесят три года здесь живем, — сказала Еве Чарити Мимото. — Хотели пустить корни, когда начали строить семью. И нам хотелось жить в таком районе, где дети могут играть во дворе. Мой Дик, он рукастый, многое сам ремонтировал за эти годы. Скажу вам мое мнение: человек, который сам может починить протекший унитаз, стоит любого миллионера. А ваш умеет работать по дому? — спросила Чарити, указывая пальцем на обручальное кольцо Евы.

Ева решила, что это первый случай и, наверное, последний, когда ей пришлось по-настоящему задуматься, приходилось ли Рорку когда-нибудь чинить протекший унитаз.

— В своем роде да.

— Дик пристроил солярий своими собственными руками, сам сделал ремонт внизу, чтобы у нас была хорошая, большая семейная комната. Я уж не упомню, сколько раз он менял обстановку в кухне и в ванных. Хочется идти в ногу со временем.

— Это очень хороший дом, миссис Мимото.

Впрочем, Еву больше интересовала планировка, чем кухонное оборудование.

— В таком месте хорошо растить детей и удобно размещать старших, когда приезжают погостить. Мы ничего не говорили родным об этом деле. Обычно мы от родных ничего не скрываем, вся семья знает, что у кого творится, так что это для нас нехарактерно.

— Я ценю ваше сотрудничество, миссис Мимото. Для нас главное — обеспечить вашу безопасность и задержать этого человека. И то и другое мы сделаем сегодня, после чего не будем больше вам мешать.

— О, вы нам совсем не мешаете! — Чарити замахала обеими руками. — Мы с таким удовольствием принимали Дэвида и Троя, — добавила она. Ей явно было приятно называть Бакстера и Трухарта по именам. — Такие милые молодые люди. Съешьте булочку, — предложила она Еве, протягивая плетеную корзинку, застланную салфеткой. — Совсем свежие, я их этим утром испекла.

— Я…

— Давайте не стесняйтесь. Вам полезно немного мяса нарастить на косточки.

— Спасибо. Миссис Мимото, мне хотелось бы обговорить с вами все, что мы просим вас сказать и сделать. Давайте уточним, где будут расставлены офицеры. Нам важнее всего ваша безопасность.

— Сядьте, — велела ей миссис Мимото. — Садитесь прямо здесь, я сварю кофе, и мы поговорим.

Ева съела булочку — и в самом деле изумительную! — выпила кофе — не такой уж плохой с учетом того, как она была избалована, — и тщательно обговорила все детали плана.

Разговор о выпечке и протекающих унитазах насторожил ее: ей казалось, что Чарити Мимото не вполне отдает себе отчет, какому риску подвергается. Обсуждение за кофе с булочкой помогло Еве достигнуть двойной цели: подробно проинформировать женщину, которую она выставила наживкой в западне, и развеять собственную тревогу.

Миссис Мимото задавала нужные вопросы и давала правильные ответы. В своей чистенькой, надраенной до блеска кухне, окруженная развешанными по стенам детскими рисунками, она казалась уютной, домашней и гостеприимной бабушкой, но ума ей было не занимать, и хребтина у нее была стальная.

— У вас есть еще вопросы? Может, вас еще что-то смущает? Тревожит?

— Это вам надо перестать тревожиться. — Чарити ласково потрепала Еву по руке. — Вы волнуетесь, прямо как моя Сиринити. Я же вижу. От беспокойства бывают головные боли и плохое пищеварение.

— Миссис Мимото, я обязана задать вам этот вопрос. Разве вам не страшно?

— Почему мне должно быть страшно, когда у меня полон дом полиции? — Поразительно спокойные и мудрые глаза этой удивительной старухи смотрели на Еву с веселым любопытством. — Разве вы ему позволите причинить мне зло?

— Нет, мэм, я вам клянусь, он не причинит вам вреда. Но мы просим вас открыть дверь убийце. И я повторяю: мы могли бы взять его еще за порогом. У нас на него достаточно материала для ареста.

— Но вам легче будет положить мяч в корзину, если вы возьмете его внутри, после того как он попытается меня опоить. У меня дочь — судья и куча адвокатов в семье. Копы тоже есть. Уж мне ли не знать, что к чему. — Чарити наклонилась вперед. — Знаете, чего я хочу, милая? Я хочу, чтобы вы взяли этого гребаного ублюдка, чтобы вы взяли с поличным и хорошенько приложили мордой об стол. И я хочу в этом участвовать.

Ева не смогла удержаться от улыбки, услышав бранные слова в красивой домашней кухне.

— Мы так и сделаем.

— Отлично. Хотите еще булочку?

— Нет, честное слово — не надо.

Ева отодвинулась от стола, и в эту самую минуту вошел Макмастерс.

— Извините, что помешал. Миссис Мимото, ваш муж спрашивает, не могли бы вы ему помочь, если найдется минутка.

— Не может найти любимые носки. — Чарити покачала головой, поднимаясь на ноги. — Семьдесят лет живем, а все никак не упомнит, куда он их девает. Пейте кофе. — Проходя мимо Макмастерса, она потрепала его по плечу. — Сегодня мы его возьмем, и ваша девочка упокоится с миром.

Лицо Макмастерса одеревенело. Он упорно смотрел в пол.

— Она права, — сказала Ева, подходя к нему. — Это часть нашей работы. Это все, что мы можем. Я должна задать вам вопрос, Джона, и хочу услышать правдивый ответ. Мы его возьмем. Вам этого довольно?

Макмастерс с трудом оторвал взгляд от пола и посмотрел в лицо Еве.

— Вы хотите знать, можете ли вы мне доверять.

— Да, я должна знать, могу ли я вам доверять. Не могу поставить себя на ваше место, но это не значит, что я не могу понять конфликт.

— Я обдумывал возможность его убить. Это было бы так просто! Вы же знаете: я об этом думал.

— Если бы вы сказали, что вам это не приходило в голову, я бы не поверила. — Ева не могла угадать по лицу, по глазам, что творится у него в душе. Он был хорошим копом, умел скрывать, что у него на уме. — Мне хотелось бы верить, что вы взвесили все «за» и «против», оценили последствия. Вам пришлось бы оставить вашу жену в трудный момент, когда она больше всего в вас нуждается. Есть и другие последствия, но в данный момент они для вас не так важны.

— Я хочу его убить. Хочу, чтобы он страдал. Хотел бы я сказать, что жетон и все, что он символизирует, меня остановит, не даст мне его убить. Хотел бы я сказать, что перспектива ареста, страх оставить Кэрол одну, когда я ей нужен, может меня остановить.

— А что может вас остановить?

— Я хочу, чтобы он страдал. Мне кажется, я буду теперь до конца жизни просыпаться каждое утро с мыслью, что моей девочки больше нет. — Он медленно втянул в себя воздух и так же медленно выдохнул. — Я хочу до конца жизни просыпаться каждое утро с мыслью, что он за это расплачивается. Каждый день, каждый час до конца моих дней. Я буду это осознавать. И моя жена тоже будет. Я должен быть здесь, я должен видеть, как начнутся его страдания. Можете во мне не сомневаться. Если этого мало…

Он вынул оружие из кобуры на бедре и протянул Еве.

— Вы дали мне ответ, — сказала она.