Сергей Кулаков - Всемогущий

– Можно еще виски? – спросил Егор.

– Сколько угодно, – рассеянно сказал Чернышов.

Егор взял бутылку, налил полстакана. Чернышов лишь покосился, но ничего не сказал.

Егору внезапно стало стыдно за свои мысли. Человек примчался среди ночи, вырвал его из рук Курбатова, а он поливает его грязью, лакая при этом его же виски. Хороша благодарность. Как раз в духе того, кому пристало отсиживаться в канализации.

Заместитель бога.

А иди ты!

Желая прекратить мучительный поток мыслей, Егор приложился к стакану и тянул до тех пор, пока в нем не осталось ни капли. Он еще не допил, а хмель уже тупой волной ударил в голову и разом лишил тело ощущения того, что в нем есть кости, сочленения и такая мелочь, как центральная нервная система.

«То, что мне сейчас нужно, – думал Егор, – напиться и обо всем забыть. А там – будь что будет».

– Полагаю, тебе на сегодня хватит, – заметил Чернышов, забирая у него стакан.

Егор только мотнул тяжелой головой. Он все прекрасно видел, понимал и слышал. Но говорить что бы то ни было ему не хотелось, и Чернышов понял это и больше его не трогал.

Проехав по Кольцевой, они минут через пять свернули на незаметный проселок, тянувшийся среди унылого редколесья, и вскоре остановились перед шлагбаумом. Короткая проверка – и они двинулись дальше – до высоких железных ворот. Здесь последовала еще одна проверка, после чего ворота разошлись, и машина на небольшой скорости продолжила путь.

Егор, с усилием сохраняя способность трезво мыслить, увидел расходящееся пространство, четко разграфленное и уставленное разномастными, но очень аккуратными постройками. Ровные дорожки, спортивные площадки, яркий свет фонарей, стройные ряды жилых модулей.

– Это одна из наших баз, – пояснил Чернышов, увидев обращенные к нему глаза Егора.

– То есть рыбалки не будет, – констатировал тот.

– Ну почему? – улыбнулся генерал. – Всему свое время. Поживешь пока здесь. Тихо, спокойно, будет время осмотреться и принять решение.

– Ясно, – отозвался без воодушевления Егор.

Ему было все равно, куда его привезли. Главное, подальше от людей Ожогина. И потом, ему ли капризничать? Он хотел помощи – и получил ее; стало быть, принимай все как должное.

Броневик остановился возле двухэтажного плоского здания, напоминающего силикатный кирпич.

– Выходим, – скомандовал Чернышов.

– Ага, – кивнул Егор, выбираясь из машины на квадратную асфальтовую площадку.

Они вошли в здание, где их встретил вышколенный, как солдат из роты почетного караула, дежурный в форме капитана пограничных войск.

– Прошу сюда, товарищ генерал.

Вслед за дежурным они поднялись на второй этаж, и Егору показали его комнату.

– Располагайся, – стоя в дверях, сказал Чернышов. – Все необходимое здесь есть. Если что-то понадобится, обращайся к капитану. Все понятно?

– Так точно, товарищ генерал, – неловко пошутил Егор, брякаясь на постель. – А ничего, мне здесь нравится, – сообщил он с пьяной откровенностью.

– Утром увидимся, – продолжал Чернышов, делая вид, что не замечает его состояния. – Все, отдыхай.

– Спасибо… – вырвался у Егора последний спазм сарказма.

– Не за что, – улыбнулся несколько натянуто Чернышов и вышел.

Вместе с ним вышел капитан и затворил дверь.

Егор остался один.

Некоторое время он сидел без движения, слушая то накатывающийся, то утихающий шум в голове. «Как морские волны», – вяло подумал он. Затем, не вставая, разделся, кое-как сложил одежду, вытянулся на постели, так и не разостлав ее, и мгновенно уснул.

Спал он недолго. Восьми еще не было, когда он поднял голову с подушки и уткнулся взглядом в оглушительно тикающий циферблат.

«Нарочно поставили, чтобы тикали, – подумал он. – Чтобы спать не давали. Правильно, нечего залеживаться. Здесь не то место. Кстати, о месте. Куда это меня занесло?»

Он некоторое время полежал, прислушиваясь к тому, как функционирует организм. Тот функционировал очень даже хорошо. Голова была ясной, тело – легким и таким свежим, что хотелось вскочить и сделать зарядку.

«Знает генерал толк в напитках», – одобрительно подумал Егор.

Он свесил ноги с постели, качнулся взад-вперед и рывком встал. Подошел к окну, прикрутил стального цвета жалюзи и выставил голову к самому стеклу, пытаясь охватить взглядом побольше. Но увидел только стриженный под солдатскую голову пустырь и замыкающий его забор с колючими завитками поверху.

«А местечко гнусное, – промелькнуло в голове. – Впрочем, наплевать. Главное, что под охраной».

Он оставил неутешительное окно и прошелся по комнате. Ровно восемь шагов. В поперечнике было примерно пять, но он не стал утруждаться. И так понятно, что хоромы знатные. Чернышов, поди, в таких не один год провел. ФСБ! Вот откуда Паланик и Джойс, Берроуз и Уэльбек. И вся трудноскрываемая любовь к Западу. Попробуй скрой такую любовь, когда она с младых ногтей сидит в самом сердце. А то карасей он уважает, «Любэ» ему подавай… А сам втихую тащится от «Нирваны», и на обед предпочитает тушенную в винном соусе форель или, на худой конец, бифштекс с кровью, а не жареную картошку с луком и салом.

«От бандитов попал к шпионам, – подумал Егор с пугающим его самого равнодушием. – Славно. Хорошо, что не наоборот. Впрочем, все в этой жизни обратимо».

Он походил по комнате и, уловив что-то необычное, будто бы изменившееся со вчерашнего вечера, остановился возле стула, на котором была ровно сложена его одежда. Озадаченно ее перебрав, Егор убедился, что ее не только сложили, но предварительно выстирали, высушили и выгладили.

Ну, если дружеская опека Аркадия Борисовича простиралась так далеко, то можно было только догадываться, что он потребует в оплату!

Тут у Егора возникла одна заманчивая мысль. Она, собственно, будировала его сознание всю ночь, но за лазанием в канализацию и поисками убежища ему было некогда браться за ее осуществление. Сейчас же было самое время.

Он огляделся, якобы в задумчивости, а на самом деле хитро – как ему казалось – изучая обстановку.

Где у них камера? В углу? Незаметно. Вмонтирована в решетку вентиляции? Очень может быть. Или в люстре, на вид чудовищной, но для такой цели вполне подходящей? Ну и ладно. Пускай себе наблюдают. А ему надо уединиться.

Санузел был совмещенный, но со всем необходимым. Полный жиллеттовский набор, зубная щетка в упаковке, стопка полотенец, для чего-то оставленный в держателе над унитазом порнографический журнал. Для чего, спрашивается? Чтобы тем, кто наблюдает, было нескучно? Забавные здесь ребята. Стирают вот, гладят…

Полистав на унитазе журнал и разочаровав наблюдателей, Егор взялся за бритье. Не спеша размягчил щетину горячей водой, для чего не менее пятнадцати раз сполоснул и подержал в ладонях лицо. Затем наложил пену, причем так густо, что стал похож на Санта-Клауса. И начал приставлять к ножке бритвы головку с пятью лезвиями – последний писк знающей все о мужском лице фирмы.