Сергей Кулаков - Всемогущий

В приемной их встретила немолодая, поджарая секретарша. Умудрившись ни разу не взглянуть на вошедших, она указала на полированную дверь.

– Вас ждут, – сухо сообщила она.

За дверью оказался огромный кабинет, уставленный бронзовыми античными бюстами и статуэтками. Хозяин кабинета сидел за столом черного дерева и сосредоточенно просматривал бумаги. При виде вошедших он бросил бумаги в стол и быстро поднялся.

– Добрый день, – прозвучал его сильный, приятный голос. – Рад вас видеть, Аркадий Борисович.

– И я рад вас видеть, Николай Ильич, – отозвался Чернышов.

Они обменялись рукопожатиями, после чего Егор увидел перед собой протянутую руку.

– Добрый день, господин Горин, – сказал с улыбкой Ожогин.

Егор посмотрел на его серебристый ежик, подумал и подал ему руку.

– Добрый день.

– Вот и славно, – сказал Ожогин, энергично встряхивая ему ладонь.

– Вы без очков? – спросил Егор.

– А что? – поинтересовался хозяин кабинета.

– Ну, некоторые считают, что это опасно.

– Только не я, – засмеялся Ожогин.

Он демонстративно глянул в глаза Егору, и тот, к своему удивлению, ничего не увидел. Это было странно, поскольку Ожогин вряд ли обладал способностями Жанны ставить блок на проникновение в себя. Разве что Никитин оборудовал его кабинет защитными экранами, догадался Егор. Ну, если так, то понятно, откуда взялась эта смелость.

– Вы что-то хотели мне сказать, Аркадий Борисович? – спросил Ожогин Чернышова.

– Только то, что я поручился господину Горину за его безопасность, – сказал Чернышов. – Надеюсь, Николай Ильич, он больше не будет искать у меня помощи среди ночи?

– Ни в коем случае, – поднял руки Ожогин. – Даю вам честное слово, что с нашим дорогим писателем мы будем обращаться как с китайской вазой. Кстати говоря, он сам захотел поискать приключений, мы его на это не подбивали. Не так ли, господин Горин?

– Так, – ответил Егор.

– Вот видите? – воскликнул Ожогин. – Так что повода для претензий я не нахожу.

Он выжидательно уставился на Чернышова.

– Хорошо, – кивнул тот. – Тогда мне пора.

– Не буду вас задерживать.

Избегая смотреть на Егора, Чернышов откланялся и ушел, четко печатая шаг.

– И вы пока можете быть свободны, – сказал Ожогин Курбатову. – Я позову.

Он подождал, когда закроются двери, указал Егору на стул.

– Прошу вас, господин Горин.

– Можно просто Егор.

– Прекрасно. Люблю общаться запросто, особенно с представителями культуры. Это, знаете ли, придает какую-то значимость в собственных глазах. Помните, как у Гоголя Хлестаков был с Пушкиным на короткой ноге?

– Это с большим-то оригиналом? – подхватил Егор.

– Вот-вот, – засмеялся Ожогин. – Так и я, грешный. Люблю быть с нашими Пушкиными на короткой ноге.

– Только на Хлестакова вы не очень похожи.

– Похож, похож, – махнул рукой Ожогин. – Мы все на него похожи. Разве не так?

Егор пожал плечами:

– Все, с кем мне доводилось иметь дело, – точно.

– Вот, видите, – снова засмеялся Ожогин. – Классики оттого и классики, что знают суть человеческую. Кофе хотите? Отличный, колумбийский, прямо оттуда.

– Не откажусь.

– Прекрасно.

Ожогин нажал кнопку связи и отрывисто распорядился насчет кофе, на секунду сменив тон и став тем, кем был на самом деле. Затем снова продолжил разыгрывать перед Егором роль добродушного любителя искусства.

– А вы над чем сейчас работаете, Егор? Если это, конечно, не секрет.

– Не секрет, – сказал Егор. – Над собой.

– Ха-ха, – засмеялся одними губами Ожогин. – Это неплохо прозвучало. Нам бы всем над собой работать побольше; смотришь, меньше было бы на свете несовершенных творений. А все-таки, Егор? Есть какая-нибудь тема, которая вам особенно близка?

– Подлость человеческая, – подумав, сказал Егор.

– Вот как? – чуть откинувшись назад, будто бы удивился Ожогин. – Замечательная тема. В сущности, под нее можно подвести все, что угодно.

– Вот именно, – кивнул Егор.

– А вы мне нравитесь, господин писатель, – серьезно заметил Ожогин.

– Что я должен сказать в ответ? – осведомился Егор. – Что и вы мне нравитесь тоже?

– По правилам хорошего тона – да, – засмеялся Ожогин. – Но для меня это необязательно. Я вполне удовлетворюсь подобным признанием, так сказать, в одностороннем порядке.

Поджарая секретарша принесла кофе, разлила по чашкам и торопливо вышла, держа спину так прямо, что казалось, под блузкой у нее привязана доска.

– Пейте, – пригласил Ожогин. – Не пожалеете.

Егор попробовал кофе, но допивать не стал и со стуком отставил чашку. Не за тем приехал, чтобы кофе распивать – так и должен был истолковать этот жест хозяин кабинета.

– Как вам? – спросил Ожогин, будто ничего не заметив. – Хорош? Это из горных районов, самое отборное зерно…

– Может, перейдем к делу? – спросил напрямую Егор.

– Торопитесь? Напрасно. Мы так мило беседовали. Я хотел показать вам свою коллекцию скульптур. Кстати, вон та статуэтка гладиатора сделана самим Церетели. Никогда не подумали бы, верно? Корифей больших форм – и вдруг способен на такое чудо. А вот тот бюст Наполеона я нашел в одном парижском антикварном магазине. Лежал в куче хлама, я едва узнал…

– Зачем вы меня пытали? – спросил Егор. – Почему сразу не встретились со мной и устроили эту идиотскую проверку с просмотром видеозаписи? Быть может, я не сбегал бы, будь все иначе.

– Согласен, – вздохнул Ожогин, с показной неохотой оставляя тему о скульптурах. – Был неверный посыл, извините. В нашей работе, к сожалению, случаются досадные недоразумения. Но теперь, я надеюсь, это в прошлом, и мы сможем все исправить.

– То есть вы готовы отпустить меня домой? – спросил Егор.

Вместо ответа Ожогин принялся неторопливо допивать кофе, скользя взглядом по своим скульптурам.

– Есть одно небольшое дело, – сказал он небрежным тоном. – Если вы согласитесь нам помочь, я думаю, все в вашей жизни очень быстро наладится.

– Терпеть не могу эти расплывчатые формулировки, на которые так горазды наши спецслужбы, – заметил Егор.

– Я тоже предпочитаю твердые категории, – согласился Ожогин. – Но вы же писатель, вы знаете, как изменчива канва жизни. Называть что-либо своим именем не всегда предпочтительно, порой лучше оставить некоторый зазор, знаете ли, чтобы детали легче ходили.

– Как в автомате Калашникова?

Ожогин улыбнулся:

– Забавное сравнение. Но вы поняли меня правильно. Не хотите больше кофе?

– Нет.

– Как знаете.

Ожогин поставил чашку и надавил кнопку вызова.

Явилась секретарша и унесла чашки. Взгляд ее неизменно был направлен в противоположную от Егора сторону, из чего тот заключил, что она получила на его счет четкие и весьма строгие инструкции.