Дин Кунц - Ложная память

— Не похоже на Скита. Слишком решительно.

— Лэмптону это понравится. Поможет замутить воду.

— А как же я буду лгать полицейским?

— Не говори полицейским ни слова. Ты здесь будешь ни при чем. Скажи только Лэмптону, а уж он сделает все остальное. И еще скажи ему, что мы поехали ловить его. Туда же, в Санта-Барбару.

Дасти и Марти спустились в вестибюль, перешагнули через преграждавшее дорогу тело и перебрались через опрокинутый буфет. Проходя через разбитую дверь, Дасти слышал, как Лэмптон и Клодетта что-то кричали им вслед, а издалека уже доносились вопли полицейских сирен.

Они успели выехать с подъездной дорожки, свернуть по шоссе на юг и отъехать больше мили, прежде чем увидели первый черно-белый автомобиль, несущийся на север, к дому Лэмптона.

По шею в дерьме и продолжаем тонуть.

В своем кабинете на четырнадцатом этаже доктор работал над новой книгой. В данный момент он занимался литературной шлифовкой забавного анекдота об одной из своих страдающих фобиями пациенток. У этой была боязнь еды, она похудела со ста сорока фунтов до восьмидесяти шести. В этом состоянии она в течение нескольких дней находилась на грани физического умирания. Психиатру — Ариману — удалось подобрать ключ к ее состоянию и вылечить ее, когда времени уже почти не оставалось. Конечно, в изложении на страницах книги история этой пациентки будет не такой забавной, а скорее темной и драматической. Ему были нужны именно такие случаи, суть которых гарантировала интерес читателей медицинского журнала, а благодарные пациенты имели возможность избавить его от излишней возни по проталкиванию публикации. Тем не менее тут и там по тексту были разбросаны искрящиеся блестки юмора, а при чтении одного абзаца любой должен был расхохотаться, хлопая себя по колену.

Он не мог, как обычно, полностью сосредоточиться на работе, потому что его мысли все время отвлекались на события в Малибу. После тщательного расчета времени, которое должно было потребоваться Эрику для того, чтобы посетить камеру хранения и доехать до дома Лэмптона, он решил, что первый выстрел раздастся в промежутке от без четверти час до часа дня.

Его также слегка отвлекали и мысли о киануфобичке, звонка от которой до сих пор не было. Задержка его не беспокоила. Она должна была вскоре позвонить. Немногие люди были более надежны, чем одержимые навязчивыми идеями и фобиями.

«Беретта» лежала на письменном столе справа от него.

Он ни в коем случае не ожидал, что киануфобичка спустится с крыши на веревке и, выбив стекло, ворвется внутрь с автоматом и связкой гранат в руках, но и недооценивать ее тоже не собирался. Самые неприятные женщины, с которыми ему приходилось сталкиваться на протяжении многих лет, как правило, одевались в элегантные, хотя и консервативные вязаные костюмы от Сент-Джона и обувь от Феррагамо. Многие из них были давними супругами руководителей студий и политических воротил; они выглядели типичными браминами, чьи родословные уходят своими корнями глубоко под Плимут-Рок [63] Брамины — так в США, особенно в Новой Англии, называют представителей старинных фамилий, играющих заметную роль в общественной, экономической и политической жизни страны. Плимут-Рок — скалистый мыс в Плимуте, штат Массачусетс, на который в 1620 г. высадились с «Мэйфлауэра» пилигримы — первая группа английских пуритан-колонистов. . Это были утонченные и аристократичные дамы, но они были вполне в состоянии съесть на завтрак ваше сердце и почки под муссом и запить все это стаканом коллекционного «Мерло».

Доктор решил съесть ленч у себя в кабинете и сделал заказ в гастрономическом магазине, где верили, что люди имеют право употреблять в пищу майонез, сливочное масло и животный жир во всех формах. Пока он ел, синий мешок, перекосившись набок и свесив перевязанную шею, стоял совсем рядом с его тарелкой. Но Ариману знание о содержимом этого пакета нисколько не портило аппетита, ведь оно было веселым напоминанием о том состоянии, в котором полиция вскоре найдет останки Дерека Лэмптона.

В четверть второго ленч закончился, и доктор убрал со стола пластиковые тарелки и обертки, в которых была доставлена еда, но не стал возвращаться к разработке анекдота об анорексии. Теперь на его столе не было ничего, кроме роскошной тетради для записей с сафьяновым, украшенным инкрустацией из слоновой кости переплетом, поверх которой стоял синий мешок.

К глубокому прискорбию, он не мог лично насладиться зрелищем унижения Лэмптона. Даже если какая-нибудь из самых желтых газетенок хорошо справится с делом, он, скорее всего, не увидит этого радующего душу зрелища. Ни «Нью-Йорк таймс», ни даже «ЮС тудэй» обычно не спешат отдавать в печать фотографии вскрытых черепов, забитых калом.

К счастью, доктор обладал развитым воображением. Имея перед собой в качестве источника вдохновения синий мешок, он без всяких затруднений рисовал в своем мозгу яркие захватывающие картины.

Когда часы показали половину второго, он решил, что Эрик Джэггер должен был уже покончить со стрельбой и приступить к процедуре краниотомии. А может быть, уже заканчивал ее. Закрыв глаза, доктор явственно услышал ритмичный звук пилы, вгрызающейся в черепную коробку. Учитывая чрезвычайную твердолобость Лэмптона, решение взять запасное полотно было мудрым. У Лэмптонов вполне могло не оказаться собаки, но доктор надеялся, что в этом случае ему на помощь придет диета Эрика, который каждое утро съедал изрядное количество хлеба грубого помола.

Больше всего он сожалел о том, что ему не удалось воплотить первоначальный план игры, согласно которому Дасти, Скит и Марти должны были запытать до смерти Клодетту и обоих Дереков. Перед последующим самоубийством Дасти, Скит и Марти написали бы пространные заявления, в которых должно было говориться о том, что Дерек-старший и его жена подвергали Дасти и Скита, когда те были детьми, ужасающим издевательствам и сексуальному насилию, при помощи рогипнола неоднократно насиловали Марти и Сьюзен Джэггер; последнюю Ариман мог бы даже включить в состав команды убийц, если бы, конечно, она не додумалась до трюка с видеокамерой. Список убитых должен был состоять из семи человек, не считая домашней прислуги и заглянувших в гости соседей, если бы таковые оказались. Такой, по мнению Аримана, была минимальная величина резни, которая могла бы привлечь внимание национальных средств информации; а поскольку Дерек имел репутацию гуру псевдопопулярной психологии, семь смертей произведут шуму не меньше, чем взрыв бомбы, погубивший две сотни человек, среди которых, к несчастью, не оказалось ни единой знаменитости.