Джеффри Дивер - Собиратель костей

— Приехали! — объявил водитель, и все мысли о Линкольне Райме мигом вылетели у Деллрея из головы.

Фургоны въехали в переулок, где обитал Пьетрс. На всех других улицах по соседству повсюду можно было увидеть вспотевших местных жителей с бутылками прохладного пива. Несчастные бездельники маялись от жары и высыпали на улицу в надежде получить порцию свежего воздуха. Там же, где остановилась кавалькада Деллрея, было тихо и пустынно.

Две дюжины агентов вышли из фургонов. Все они были одеты в черные костюмы, с оружием, снабженным фонарями и лазерными прицелами. Двое бродяг, оказавшихся неподалеку, с удивлением уставились на непонятное явление, а потом один из них торопливо засунул свою бутылку пива под рубашку.

Деллрей взглянул на окна дома, где, по их расчетам, жил Пьетрс. В одном из них светился желтоватый огонек.

Водитель отвел первый фургон на тенистую парковочную площадку и прошептал Деллрею, постучав себя по наушнику:

— На связи Перкинс. Директор все уже знает. Теперь они хотят выяснить, кто руководит операцией.

— Я! — рявкнул Хамелеон и повернулся к своему отряду. — Вести наблюдение с той стороны улицы и из переулков. Снайперам разместиться там, там и там. Все должны были быть на местах еще пять минут назад. Вопросы есть?

Они шли вниз по скрипучим старым ступеням. Он обхватил женщину за талию и осторожно вел ее в подвал, все еще переживая из-за того страшного удара, который нанес ей по голове. Добравшись до конца лестницы, он грубо пихнул жертву вперед, так, что она повалилась на грязный пол, и принялся молча рассматривать свою добычу. Эстер…

Она смотрела на него безнадежным, но умоляющим взглядом, однако собиратель костей не замечал этого. Сейчас он видел только ее тело. Он нагнулся и стал снимать с нее одежду: эластичный спортивный костюм пурпурного цвета. Трудно было представить себе, что женщина может выйти на улицу в такое время суток и, учитывая ее возраст, чуть ли не в одном — простите! — нижнем белье. Он даже не думал о том, что Эстер Вайнрауб могла оказаться проституткой. Нет, это была приличная работящая девушка, которая шила рубашки на фабрике и при этом трудилась почти бесплатно.

Собиратель костей с удовольствием осмотрел выступающие ключицы. Если бы на его месте оказался другой мужчина, он непременно начал бы восхищаться упругой грудью и темными сосками. Но преступника такие мелочи не волновали. Сейчас он любовался рукояткой грудины и великолепными ребрами, расходящимися из нее и напоминающими лапы паука.

— Что вы собираетесь со мной сделать? — испуганно произнесла женщина. Она еще не до конца пришла в себя после перенесенного удара по голове.

Собиратель костей еще раз внимательно осмотрел ее. Однако та, что находилась сейчас перед ним, совсем не походила на юную швею, страдающую потерей аппетита. У этой женщины был некрасивый широкий нос, очень толстые губы и кожа цвета грязного песка. Правда, под этими недостатками он уже видел совершенство ее костей.

Он нежно погладил ее по виску. Нет, он не мог проломить этот череп, этого не должно было случиться, ну, пожалуйста…

Женщина закашлялась, и в носу у нее засвербело: слишком отвратительный запах стоял в подвале, хотя сам преступник этого давно уже не замечал.

— Не бейте меня больше, — залепетала женщина, склонив голову набок. — Пожалуйста, не бейте.

Убийца достал из кармана нож и, нагнувшись, разрезал ее трусы. Теперь она осталась совсем нагая.

— Вам нужно это? — задыхаясь от страха, спросила женщина. — Ну, хорошо, вы можете меня трахнуть. Я согласна.

Наслаждаться плотью?.. Какая нелепость!

Он поднял ее на ноги, и женщина, в панике оттолкнув убийцу, бросилась, спотыкаясь и пошатываясь, к двери, которую заметила еще раньше в конце подвала. Но она бежала туда не слишком уверенно, видимо, понимая, что ей не скрыться от преступника. Она расплакалась и протянула руку к двери.

Собиратель костей наблюдал за ней, словно загипнотизированный ее жалкой попыткой совершить побег.

Та самая дверь, где, как считала пленница, должен был располагаться выход, на самом деле когда-то вела в угольный склад. Теперь же она открывалась в узкий тоннель, соединявший дом собирателя костей с соседним заброшенным и ныне пустующим зданием.

Наконец, Эстер удалось-таки добраться до заветной двери. Она открыла ее и устремилась внутрь.

Не прошло и минуты, как до слуха преступника донесся жалобный вопль женщины. Потом он услышал ее крик:

— О Господи, нет, нет, нет!

Она рыдала и говорила еще какие-то слова, но разобрать их казалось невозможно.

Затем женщина вернулась. На этот раз она передвигалась торопливо, вытирая руки об обнаженное тело с таким видом, словно ей пришлось дотрагиваться до чего-то омерзительного, а теперь хотелось стряхнуть с себя эти ощущения.

Иди же ко мне, Эстер.

Она опять споткнулась обо что-то и громко расплакалась.

Иди ко мне.

Она буквально ворвалась в его терпеливо ожидающие объятия, которые тут же сомкнулись у нее на спине. Он крепко сжал женщину, как страстный любовник, ощущая ее кости под своими пальцами, а потом поволок несчастную жертву к страшному черному тоннелю.

Фазы луны, лист, мокрые трусы и образцы грязи. Команда была в полном сборе в спальне Райма. Кроме Поллинга и Хауманна. Здесь сыграла верность службе. Никто из присутствующих не хотел ввергать капитанов в неприятности, поскольку то, чем сейчас предстояло заниматься в доме у Райма, не было санкционировано начальством.

— Ты успел проверить жидкость в спектрографе, Мел?

— Надо повторить анализ. Они отняли у меня эти трусы прежде, чем машина выдала результат.

Он снова взял капельку жидкости и поместил ее в хроматограф. Пока аппарат работал, Сакс внимательно следила за кривой, которую выписывало на экране это сложнейшее устройство. Совсем как графики на бирже. Райм заметил, что Сакс подошла совсем вплотную к кровати, словно ей теперь хотелось побыть поближе к нему. Она заговорила тихим голосом:

— Я была…

— Да?

— Я была чересчур грубой. В общем, повела себя неправильно. Ну, раньше… У меня характер очень вспыльчивый. Даже не знаю, в кого я уродилась такая несдержанная. Но это правда.

— Нет, ты поступила правильно.

Наконец они посмотрели друг другу в глаза открыто. Райм вспомнил о тех временах, когда они с Блэйн частенько вели серьезные разговоры. И во время таких бесед они сосредотачивали взгляд на каком-нибудь нейтральном предмете: на одной из фарфоровых фигурок лошадей, которых она коллекционировала, на книге, на полупустой бутылке «Мерло» или «Шардоне».

— У меня свои методы работы на месте преступления, — пояснил Райм. — И в этом я не похож на большинство криминалистов. Мне нужен был человек, ничего не понимающий в этом деле. И одновременно такой, кто мог бы самостоятельно принимать решения и делать выводы. Такие противоречивые качества мы обычно ищем в несуществующем и вечно ускользающем любовнике. Нам требуется, чтобы человек одновременно совмещал в себе и ранимость, и силу, причем в равном соотношении.