Антон Леонтьев - Лес разбуженных снов

– Мама, я же совершеннолетний, – возразил Йозек. – Пойми, князь должен наконец понести наказание…

Гертруда закатила сыну оплеуху. Йозек, с разбитой губы которого закапала кровь, выбежал из столовой. Марк и Стелла переглянулись – отчего хозяйка, обычно флегматичная, так бурно реагирует на вполне здравое предложение?

– Прошу извинить моего сына, – произнесла как ни в чем не бывало Гертруда. – Мальчишка болтает всякие глупости.

– Почему же? – сказал Марк. – Ваш сын – чрезвычайно способный молодой человек, он только что высказал отличную мысль. Князь силен, он многих купил, но это не значит, что мы позволим ему безнаказанно творить зло.

Хозяйка пансиона рассмеялась, и от ее смеха по спине Стеллы пробежали мурашки.

– Вот что я вам скажу, – заговорила Гертруда, оборвав смех. – Делайте все, что считаете нужным, но не вовлекайте моего сына! Он корчит из себя взрослого, а ведь ему всего двадцать. Я не хочу потерять его. Сепет на все способен! Он – страшный человек!

На глазах женщины мелькнули слезы. Помолчав, хозяйка пансиона спросила будничным тоном:

– Хотите ли еще кофе?

Дождавшись, пока она уйдет, Марк шепнул Стелле:

– Гертруда, как и очень многие в городе, трепещет от одного упоминания имени Сепетов. Жаль, что Йозек не сможет помочь. Придется действовать одному…

– Как – одному? – спросила Стелла. – Или ты думаешь, что я, подобно Гертруде, боюсь князя? Я не сомневаюсь, что он – испорченный, психически неуравновешенный, злоупотребляющий алкоголем и, не исключаю, наркотиками садист. Он безусловно опасен, но я не позволю тебе заниматься этим делом в одиночку, Марк! И не пытайся убедить меня!

– Хорошо, не буду пытаться, – с улыбкой ответил комиссар и поцеловал ее в ушко. – Мое предложение – попробовать прищучить Закорюка. Вытянуть из него признание или склонить к роли «двойного агента». Я не большой поклонник применения силы к подозреваемым, но если обстоятельства того потребуют…

– Знаешь, Марк, – перебила доктор Конвей, – я вспомнила одну вещь. Не так давно в Америке разбиралось дело одного серийного убийцы. Перед тем как убить свою жертву, он долго гнал ее по лесу – беззащитную, плачущую, раздетую. Сам-то он был экипирован, как военный, у него имелся шлем, закрывающий лицо, с вмонтированным прибором ночного видения, бронежилет, винтовка с оптическим прицелом. Такая «охота» длилась иногда всю ночь, и под конец, когда жертва едва не умирала от изнеможения, он насиловал ее, а затем убивал. На его совести было девять женщин и девушек в возрасте от четырнадцати до пятидесяти лет.

– И ты думаешь… – медленно произнес Марк. – Ты думаешь, что князь, помешавшись на легенде о своем предке-вулкодлаке, решил перейти порог запретного и вернулся в Вильер, чтобы охотиться на людей, как на животных? Если так, Стелла, то его требуется срочно остановить! Причем любой ценой!

Полчаса спустя они оказались в редакции «Вильерских вестей». Молоденькая секретарша, увидев Марка, встала в дверях кабинета Бонифация Ушлого и заявила:

– Господин главный редактор очень занят! Он не может вас принять!

Марк, подхватив секретаршу, отнес ее, визжащую, в кресло, затем толкнул дверь кабинета. Та была заперта.

– Закорюк, открывай, мне надо с тобой поговорить! – крикнул Марк. – Я же вижу твою тощую тень! Или ты хочешь, чтобы я вышиб стекло?

Дверь отворилась, на пороге появилась испуганная физиономия Бонифация Ушлого. Марк схватил его за шиворот и вволок обратно в кабинет. Потом швырнул журналиста на письменный стол, придавил ему горло локтем и сказал:

– Я хочу знать, как ты сумел оказаться на месте убийства Греты и ее брата Модеста раньше полиции. Кто тебя предупредил?

– Не могу дышать… – прохрипел Бонифаций. – Комиссар, вы меня убьете! Доктор, помогите! Этот сумасшедший отправит меня на тот свет!

Стелла отвела взор. Марк продолжил:

– Воздуха тебе хватит всего на несколько секунд. Вот уже и лицо посинело, Закорюк… Учти, никто не будет по поводу твоей кончины скорбеть. Князю ты не нужен, он просто использует тебя в своей игре.

– Я… все… скажу… – едва пискнул журналист.

Марк отпустил его. Ушлый, кашляя и держась за горло, сполз со стола на пол и просипел:

– Ну и хватка у вас, комиссар! Вы – зверь! Я буду жаловаться!

– Меня и так практически вышвырнули из полиции, – ответил Золтарь. – Из-за твоей, кстати, газетенки! Ну, говори, кто велел тебе скомпрометировать доктора Конвей и меня? Наверняка его светлость?

– Это вы сказали, а не я, – заявил сидевший на полу Бонифаций Ушлый.

– Ты же пообещал все сказать, – пригрозил Марк. – Или хочешь, чтобы я снова применил силу?

Закорюк, скрестив перед лицом руки, застонал:

– Доктор Конвей, не позволяйте ему обижать меня! Я страдаю целым букетом хронических заболеваний, комиссар может спровоцировать у меня приступ стенокардии или бронхиальной астмы!

– Скажите, как вы оказались на месте преступления раньше всех, – спросила Стелла, – и мы, даю вам честное слово, оставим вас в покое.

Журналист хитро взглянул на доктора Конвей.

– Как я там оказался? Все очень просто, очень, очень просто, друзья мои!

Стелла услышала топот в приемной и грубый возглас:

– Где они?

– В кабинете, истязают Бонечку! – завопила секретарша.

Дверь распахнулась, Стелла увидела нескольких типов в черных костюмах.

– Ну наконец-то! Я уж думал, что он меня придушит! – запричитал Бонифаций. – Почему так долго? Уберите отсюда бывшего комиссара и его бабу! Они меня пытали, но я им ничего не сказал!

Один из охранников толкнул Стеллу и сказал:

– Ну ты, цыпа-дрипа, вали отсюда!

– Ага, Марк, ты теперь принимаешь участие в разбойных нападениях? – раздался торжествующий голос, и на пороге кабинета возник Густав.

Стелла отметила, что он был в новехонькой форме начальника полиции. Лысую башку венчала фуражка с гербом.

– А вы, доктор Конвей, ему ассистируете? – сыронизировал Густав и обратился к княжеским телохранителям: – Молодцы, ребята, что так оперативно отреагировали!

– Оперативно… – потирая горло, прошипел Бонифаций. – Меня практически прихыкнули!

– Ничего, на тебе, как на кошке, все заживет, – отмахнулся Густав. – Марк, доктор Конвей, вы арестованы в связи с нападением на господина Ушлого и попытку лишить его жизни. До чего ты, Марк, докатился! Был ведь порядочным полицейским, а теперь ничем не отличаешься от подзаборной швали. Да и подружку себе подобрал соответствующую – она не только под тебя ложится, но и со столичными прокурорами и даже маньяками траха…

Он не договорил, потому что Марк нанес ему сокрушительный удар в челюсть. Густав отлетел, ударившись спиной о дверь. Охранники бросились на Стеллу и Золтаря. С трудом поднявшись, вытирая кровь с разбитого лица, Густав прохрипел: