Крис Хаслэм - Стриптиз-клуб «Аллигатор»

– Почти все, кто здесь заправляется, ждут свой автобус.

– Мне билет не по карману, – сообщил я, пожав плечами и посмотрев ей в глаза в надежде снискать ее сочувствие.

– Вот так так! – вскинула она брови. – А выпивка, стало быть, вам по карману, да?

Я послушал музыку, посмотрел телик и предпринял попытку составить план дальнейших действий.

Бар накрыли густые тропические сумерки. Пропустив еще пять бокалов пива и шесть порций виски, я по требованию барменши выложил на стойку всю свою наличность. Мне не хватало четырех долларов, что заставило блондинку принять угрожающий вид.

– Кажется, у меня осталась кое-какая марокканская валюта, – вякнул я, однако выражение ее лица не изменилось.

Я порылся в сумочке и вытащил вещицу, которую стащил за пару дней и целую жизнь до этого вечера.

– Ну, может, это… – промямлил я заплетающимся языком. – Возьмите в счет разницы. Это открывалка из отеля «Мамуния» в Марракеше.

Я положил открывалку на барную стойку, и мы принялись ее оценивать.

– Ух ты! – оживился парень на соседнем табурете. – Антикварная вещица!

– Реликвия! – добавил я. – В этом отеле, жемчужине в ожерелье многочисленных экзотических отелей Марокко и Северной Африки, всегда Уинстон Черчилль останавливался. В любимом номере Черчилля с видом на Марракеш с его мечетями полно картин маслом самого Черчилля, изображающих сад во внутреннем дворике, заложенный еще в XVI веке. Возможно, этой открывалке лет двести…

Парень подался вперед и схватил со стойки открывалку. Похоже, смысл его жизни заключался в том, чтобы надираться по вечерам. Типичный разъездной агент! Прикид так себе… Мотается из одного конца страны в другой, впаривает лохам всякую лабуду, чтобы иметь возможность бухать в каждом баре каждого штата, кроме тех, где в цене трезвость. Я почувствовал к нему огромное уважение, несмотря на то что манжеты у него были в пятнах от супа.

– Даю вам за нее пять баксов, – предложил он.

Для меня стоимость открывалки была равноценна «выездной визе» из бара, для него открывалка служила доказательством для жены, что он вышел на международный рынок.

– Десять, – возразил я.

– Пять! – отрезал он.

– Ладно! – сказал я и, пожав плечами, взял у него банкноты.

Бросив пятерку на стойку, я взял себе доллар. Барменша выхватила его у меня.

– У нас, – оскалилась она по-волчьи, – принято давать чаевые.

Проливенный дождь с Атлантики барабанил по тротуару, а я прятался под навесом автовокзала и наблюдал за тем, как подходят и уходят в ночь мокрые «Грейхаунды».

Последний автобус на Форт-Майерс отправлялся в десять тридцать, и я рассчитывал на него сесть. Билеты у пассажиров водители проверяли на входе, а затем жадные до чаевых шоферюги междугородных автобусов спешили помочь каждому из них устроиться как можно комфортнее. Судя по всему, контролеров в салоне не было и не предвиделось. Стало быть, если мне удастся незамеченным сесть в кресло, я спокойненько покачу в Форт-Майерс. Важно не привлечь к себе внимание, то есть не занять оплаченное место.

Мои опасения проколоться возрастали по мере заполнения автобуса пассажирами, так что в идеале мне следовало проскользнуть в салон в последнюю минуту. Я поежился, когда очередной порыв ветра обрушил на меня брызги дождя. Мне не терпелось поскорее очутиться в тепле и уюте автобуса.

В лужах отражался свет оранжевых уличных фонарей и мерцающих неоновых вывесок закусочной, переговорного пункта и круглосуточного винного магазина. Нехилый пейзаж с натюрмортом подкинула мне судьба! Не попаду в автобус, придется любоваться им до утра, как минимум…

– Вам чё, как бы помощь нужна? – раздался вкрадчивый голос.

Я оглянулся. Рядом стоял тощий коротышка в надвинутом на глаза капюшоне. Неоновый свет вывески автовокзала позволил мне разглядеть тонкие усики и козлиную бородку.

– Все в порядке, приятель, – ответил я, вытаскивая руки из карманов.

– Вы чё, типа ждете кого-то?

Я вздохнул.

Лихие люди донимали путешественников на больших дорогах еще задолго до того, как апостол Павел отправился пехом в Дамаск.

Техника во всем мире развивалась в общем-то одинаково, но природа брала свое. А в наши дни еще и чужое норовила прихватить!

Гиены постоянно снуют вокруг мест обитания парнокопытных, и стаи волков с высунутым языком терпеливо ждут, когда какой-нибудь олень отобьется от стада. Усекли? Короче, я пожалел о том, что у меня нет при себе пистолета, рукояткой которого можно было бы заехать незнакомцу по сусалам, положив тем самым конец беседе, смахивающей на допрос с пристрастием. Но с другой стороны, я находился в Майами, и у моего дотошного собеседника наверняка была заткнута пушка за пояс мешковатых штанов.

– Мне некого ждать, так как у меня нет ни друзей, ни приятелей, – ответил я. – И бабок тоже нет, – добавил я с усмешкой. Взять с меня нечего, кроме вот этой гребаной дамской сумочки.

Коротышка сдвинул капюшон на затылок, и я увидел его лицо, на котором застыло слегка озадаченное выражение.

– Тебе чё, остановиться негде?

Я покачал головой:

– Есть у меня одно местечко. Форт-Майерс… Может, слыхал?

– Не-а, не слыхал. Сигареткой не угостишь?

Я протянул ему пачку «Мальборо». Он взял сигарету, закурил.

– Ну а билет-то у тебя есть? – поинтересовался он после первой затяжки.

– Нет, билета у меня нет, – сказал я, отводя взгляд.

– Тогда как же ты попадешь в этот самый Форт-Майерс?

– А я знаю?

Коротышка присвистнул.

Мимо проехала патрульная машина, завывая сиреной и мигая проблесковым маячком.

– Двигай за мной, – буркнул он, ткнув меня локтем в ребра. – Я научу тебя путешествовать на халяву.

Мы пересекли перрон и направились к тому месту, где стоял большой белый автобус с эмблемой компании «Грейхаунд оф Америка» на которой была изображена бегущая борзая. Водитель сидел на своем месте, делая вид, будто изучает важные документы.

– Как только водила спустится со ступенек, все пассажиры ломанутся ко входу. У некоторых большие сумки. – Коротышка кивнул в сторону автовокзала, не вынимая рук из карманов. – Я мигом к ним и, конечно, спрашиваю, не нужно ли помочь, или прошу разменять крупные купюры, и пока водила возится со мной, посылая меня на хрен и угрожая вызвать охрану, выныривай сзади и сразу в автобус. А там беги в сортир и сиди там, пока автобус не тронется. Врубился?

– А то! – кивнул я и протянул ему руку. – Я Мартин.

Он не вынул руки из кармана.

– Какая разница? Я Сальвадор. Дай сигаретку, я тебе еще кое-что скажу.

Я протянул ему пачку, он взял сигарету, убрал ее в карман.

– Купи себе машину, мужик! В муниципальном транспорте, как правило, водилы – полное дерьмо. Уж я-то знаю!