Том Клэнси - Зубы тигра

Вероятно, первое.

– Значит, Пит предлагает продолжать игру?

– А что ещё он может предложить? – вопросом на вопрос ответил Дэвис.

– Том, тебе никогда не хочется вернуться на отцовское ранчо в Небраске?

– Это чертовски тяжёлая работа, да и жить там скучновато. – Вряд ли кому-нибудь удалось бы загнать Дэвиса, опытнейшего сотрудника ЦРУ, на ферму и надолго удержать там. Сейчас, при взгляде с «белой» стороны его нынешней жизни, он казался неплохим торговцем ценными бумагами, но в своём истинном призвании Дэвис был не белее собственной кожи. Слишком уж сильно он любил жить и работать в «чёрном» мире.

– Что ты думаешь о материалах из Форт-Мида?

– Нутром чую, что нужно настраиваться на какие-то события. Мы сильно укусили их. И они постараются укусить нас в отместку.

– Думаешь, они смогут оправиться? Ведь наши войска в Афганистане очень здорово намяли им бока, разве нет?

– Джерри, попадаются люди настолько тупые или настолько преданные своему делу, что даже не замечают боли. Религия – это мощный мотивирующий фактор. И даже если их стрелки слишком глупы для того, чтобы понимать отдалённое значение своих поступков...

– ...Для того, чтобы выполнить задание, ума у них хватит, – согласился Хенли.

– Разве не поэтому мы здесь сидим? – отозвался Дэвис.

Утром солнце ошеломляюще быстро выкатилось из-за горизонта. Мустафа проснулся от ударившего в лицо яркого света. К тому же как раз в этот момент автомобиль довольно сильно встряхнуло на ухабе. Он помотал головой, чтобы окончательно проснуться, повернулся и увидел, что сидевший за рулём Абдулла улыбается.

– Где мы? – спросил руководитель группы своего главного помощника.

– В получасе езды к востоку от Амарилло. Последние триста пятьдесят миль ехать было просто замечательно, но скоро мне понадобится бензин.

– Почему ты не разбудил меня пару часов назад?

– А зачем? Ты крепко спал, а дорога всю ночь была почти пуста, если не считать этих проклятых огромных фур. Наверно, все американцы по ночам спят. Не думаю, что за последние несколько часов я видел больше тридцати нормальных автомобилей.

Мустафа посмотрел на спидометр. Автомобиль делал всего шестьдесят пять миль. Что ж, Абдулла не превышал скорость. Полицейские их не останавливали. И причин для беспокойства не было – если не считать того, что Абдулла не исполнял приказы так, как того хотелось бы Мустафе.

– Вот. – Водитель указал на большой синий щит с надписью. – Зальём бензин и купим что-нибудь поесть. Я все равно собирался разбудить тебя здесь, Мустафа. Не тревожься, мой друг.

Мустафа обратил внимание, что стрелка указателя уровня бензина дошла до буквы "Е". Empty – пусто. Со стороны Абдуллы было глупо доходить до такой крайности, но и ругать его за это не имело ровно никакого смысла.

Они свернули на просторную площадку. Колонки, помеченные шевроном, оказались автоматизированными. Мустафа вынул бумажник, вставил кредитную карточку «Visa» в щель и залил в бак «Форда» двадцать с лишним галлонов бензина наивысшего качества.

Тем временем трое его спутников посетили уборную, а потом магазин, где изучили выбор продуктов. Снова те же пончики. На заправочной станции они пробыли всего десять минут, а потом снова уселись в машину и направились дальше на восток, в сторону Оклахомы. Через двадцать минут им предстояло въехать в пределы следующего штата.

Рафи и Зухайр на заднем сиденье не пытались снова заснуть. Теперь они разговаривали друг с другом. Мустафа, снова занявший водительское место, слушал краем уха их беседу, но сам в неё не вступал.

Земля была плоской, почти как дома, но намного зеленее. Горизонт находился удивительно далеко, настолько далеко, что невозможно было с первого раза оценить расстояние. Солнце, висевшее над самым горизонтом, светило прямо в глаза. Мустафа щурился, пока не вспомнил о тёмных очках, лежавших в кармане рубашки. Сразу стало немного легче.

Мустафа между делом проанализировал своё настроение и мысли. Ехать было приятно, окружавший ландшафт радовал глаз, и вся миссия складывалась как нельзя лучше. Примерно раз в девяносто минут попадался полицейский автомобиль; обычно он обгонял его «Форд» на хорошей скорости, не позволявшей полицейскому пристально рассмотреть пассажиров остававшейся сзади машины. Мексиканец дал очень важный совет насчёт соблюдения скорости. Они спокойно ехали вперёд, и их то и дело обгоняли – даже большие грузовики. Соблюдение всех правил сделало их невидимыми для полиции, главным занятием которой было вылавливать и наказывать тех, кто слишком уж торопился. Мустафа был полностью уверен, что для мира их миссия остаётся такой же тайной. Будь по-иному, за ними уже следили бы, или же, что ещё вероятнее, где-нибудь на пустынном участке дороги была бы подготовлена западня, окружённая множеством врагов с ружьями. Но ничего подобного не было и в помине. Ещё одним преимуществом езды без превышения разрешённой скорости являлось то, что любой «хвост», прицепившийся к ним, не мог остаться незамеченным. Нужно было только почаще поглядывать в зеркальце. Никто не задерживался там больше чем на несколько минут. В любой машине, принадлежавшей полиции, должен был ехать мужчина лет двадцати-тридцати. Или двое – один за рулём, второй ведёт наблюдение. Здоровенные, коротко стриженные. Проехав некоторое расстояние, они должны были бы уступить своё место кому-нибудь другому. Конечно, они не дураки, но характер работы позволял достаточно точно предсказать их действия. Одни и те же автомобили должны были исчезать, чтобы вновь появиться через некоторое время. Но Мустафа следил очень внимательно и готов был поклясться, что ни один автомобиль не появлялся рядом с ними дважды. Конечно, их могли «пасти» с воздуха, но не заметить вертолёт было бы просто невозможно. Единственную реальную опасность мог представлять легкомоторный самолёт, но не следует же волноваться из-за всех существующих опасностей. Если что-то было записано в Книгу, то с этим ничего нельзя поделать. А в данную минуту дорога была довольно свободной, и кофе был превосходным. Предстоял прекрасный день. Надпись на зелёном щите придорожного указателя гласила: «Оклахома-Сити – 36 миль».

Диктор канала Эн-пи-ар объявил, что сегодня день рождения Барбары Стрейзанд. «Жизненно важная информация, без которой вряд ли удастся нормально прожить день», – сказал себе Джон Патрик Райан-младший, скатившись с кровати и направляясь в ванную. Через несколько минут он увидел, что его кофеварка, пущенная в ход запрограммированным таймером, заработала и в белую пластмассовую кастрюльку уже капает кофе – на две чашки. Этим утром он решил по дороге на работу посетить «Макдоналдс» и взять на завтрак яичницу-макмаффин и картофельные оладьи. Это вовсе не соответствовало представлению о здоровом завтраке, зато было сытно, ну, а он в двадцать три года мог не слишком волноваться из-за холестерина и жиров, как это делал его отец, благодаря неусыпным заботам матери. Мама к тому времени должна была полностью собраться и уже садиться в машину, чтобы Хопкинс (агент Секретной службы, обычно сопровождавший её) мог отвезти её на работу. Если сегодня предстояла операция, значит, она не пила за завтраком кофе, поскольку всегда опасалась, что из-за кофеина у неё могут начать дрожать руки – пусть чуть заметно, но и этого могло хватить для того, чтобы её крохотный скальпель проткнул глазное яблоко какого-нибудь бедняги, как соломинка протыкает оливку в коктейле, и вонзился в мозг (это была дежурная шуточка отца, за которой обычно следовала игривая оплеуха от мамы).