Ольга Пустошинская - Перстень с чёрным агатом

Макаркина развязали и вернули смартфон. Это были те самые снимки, сделанные на кладбище: гроб с откинутой крышкой, лицо и руки покойной крупным планом, кольцо с агатом на её пальце.

Николай принялся листать фотографии. Снимок с кольцом он увеличил и рассматривал с особым тщанием, сравнивая с перстнем Макаркина. Игорь искоса наблюдал, как лысый хмурился и покусывал губу.

— И что это доказывает? — наконец спросил лысый. — Ты мог позже заменить перстень.

Макаркин мысленно застонал, но правдоподобно изобразил удивление:

— Как?

— Это ты мне расскажи.

Николай сунул телефон в карман и кивнул Батону.

— Идём. А ты… — посмотрел он на пленника, — будешь сидеть и вспоминать.

Хлопнула тяжёлая дверь, и тут же погас свет. Игорь оказался в полной темноте.

— Эй! Включите свет! Электричество экономите, что ли?! — закричал он, вскакивая. Получилось не грозно, а тонко и как-то жалко. — Мне в туалет надо!

Вот влип так влип!

Зашуршал ключ в замке, дверь приоткрылась, и о пол ударилось небольшое пластиковое ведро.

— Дуй сюда.

Тьма снова сомкнулась вокруг Макаркина. Он вспомнил о часах (повезло, что не слетели) и коснулся пальцем маленького экрана. Половина двенадцатого. Слабо светился голубоватый огонёк, но пользы от него было чуть.

«Николай пугает, — думал Игорь, — надо и дальше настаивать: кольцо одно, другого нет. Всё-таки хорошо, что я сделал снимки… До утра подержат, а потом отпустят… зачем я им нужен ещё?»

Его подташнивало, хотелось пить, но похитители не догадались оставить воды, а может, не оставили нарочно. Макаркин прилёг на диван и долго таращился в темноту, подложив под голову руку.

Это была самая долгая ночь. Игорь проваливался в дрёму и тут же открывал глаза, забывая где он и как сюда попал.

Разбудила его вспыхнувшая под потолком лампочка. Макаркин сощурился от яркого света, а когда проморгался, увидел Николая. Тот сидел на стуле, широко расставив обтянутые джинсами ноги, и холодно смотрел на Игоря.

— Ну, ты подумал? — спросил он. — Есть что рассказать?

Какие-то новые интонации появились в голосе Николая, и Макаркин насторожился.

— Нечего рассказывать.

— Будь добр, объясни мне это, — лысый подал листок бумаги с увеличенным снимком руки старухи Мельниковой, — посмотри сюда. Видишь, на перстне есть небольшой дефект: кончик листика сточен. А вот снимок твоего кольца, я тоже увеличил для наглядности. Листик цел. Чудеса, правда?

Игорь потрясённо молчал, поняв, что сам себя загнал в ловушку. Вот дурак, и зачем надо было показывать фотки?

Он прочистил горло и попросил:

— Можно мне воды?

Николай вышел и вскоре вернулся с маленькой бутылочкой минералки. Игорь напился и, не смея поднять глаз, начал рассказывать о том, как нечаянно утопил артефакт.

— Я несколько дней искал, но не нашёл… и боялся сказать. Вы бы мне не поверили.

— А это кольцо откуда?

— С одного сайта антиквариата.

Макаркин замолчал, робко взглянул на своего похитителя и испугался. Николай смотрел исподлобья, тяжело дыша, зрачки его расширились и напоминали пистолетные дула. Игорь никогда не держал в руках оружия, но ясно представлял эту чёрную дырку.

Лысый вскочил неожиданно резво для такой комплекции, стащил пленника с дивана и ударил кулаком в лицо. Игорь не мог сопротивляться, лишь согнулся и прикрыл голову руками. Удары сыпались один за другим.

— Сука! Тварь! Я тебе говорил, чтобы не напяливал перстень на свои грязные лапы! Ведь говорил! Говорил!

— Пожалуйста… хватит… мне больно…

Николай отшвырнул Макаркина и заходил по комнате, потирая саднившие пальцы.

— Завтра… нет, сегодня… поедем на озеро, и ты покажешь место, где потерял перстень. Будешь песок носом рыть, но найдёшь, иначе сдохнешь.

Игорь заплакал, слёзы смешивались с кровью из разбитого носа и капали на дорогую обивку дивана. Он мог сказать, что искал артефакт с упорством, не уступающем Николаевскому, что просеял каждую песчинку, нырял в солёную воду — и не нашёл, потому что в озере нет кольца. Есть тот, кто отыскал его раньше. Но признаться в этом — значит подписать себе приговор, и Макаркин решил тянуть время.

Я вытер взмокшее лицо полотенцем, налил полный стакан воды из чайника и жадно выпил.

Игоря избили, потом и вовсе могут убить, когда не найдут в озере перстня, и виноват в этом буду я. Пусть бы шло как шло, зачем только влез?

Думая так, я прыгнул в машину и в лихорадочной спешке завёл мотор. Надо ехать, немедленно ехать! Каким образом выручать Игоря, я не имел ни малейшего представления, но понадеялся, что разберусь на месте, буду импровизировать.

Я свернул с грунтовой дороги на трассу и двигался, как будто внутренний навигатор подсказывал дорогу: поверните направо, сто метров прямо, теперь налево. Проехал мост и оказался в старой части города, попетлял немного между домов и наконец увидел то, что искал.

Пушкина, 54. У этого Николая есть вкус: он обосновался в старинном доме, который построил какой-то купец ещё до революции. Кажется, пару лет назад в новостях писали, что особняк продали частному лицу. Выходит, Николай и есть это частное лицо.

Заново оштукатуренный и покрашенный угловой дом стоял на центральной улице; его бутыльчатые белые колонны поддерживали треугольный навес над крыльцом, в глубине которого виднелся вход. На крыше торчали две или три каминные трубы и спутниковая тарелка.

Дом казался необитаемым: окна закрыты, не мелькают тени, не слышно никаких звуков, но я знал, что люди там всё же есть. Измученный Игорь сидел в подвале, а Николай с помощником завтракали в просторной столовой. Лысый прихлёбывал кофе и ругал «этого идиота», умудрившегося потерять перстень.

— Вытаскивай его, сейчас поедем, — бросил он, — нет, погоди… сначала машину выгони.

Батон запихнул в рот остатки яичницы, допил одним глотком кофе и молча вышел. Я спохватился и решил не маячить под окнами, отъехал немного и припарковался у продовольственного магазина. И очень вовремя, потому что открылись ворота, и со двора выкатился чёрный джип. Водитель вернулся в дом, а через несколько минут появился с Николаем и Игорем.

Макаркина вели, крепко держа с обеих сторон под руки. Он не пытался убежать и даже не звал на помощь, хотя мог: вокруг были люди. Я почувствовал, что Игорь, избитый и сломленный морально, сопротивляться не будет.

Мой друг покорно сел на заднее сиденье рядом с лысым, Батон устроился за рулём, и они тронулись. Я двинул следом, держась на приличном расстоянии и сверля взглядом задок джипа, но больше по привычке. Если машина с моим несчастным приятелем окажется где-нибудь далеко… хоть в Африке, мне не составит труда отыскать её.