Ольга Пустошинская - Перстень с чёрным агатом

Ночка ела жадно, настороженно погладывала на Ваську: не собирается ли отнять?

Мама погладила кошку по тощей шейке:

— Бедняга оголодала… Пусть у нас остаётся, не возражаете?

Мы не возражали.

— И что тебя понесло к Пескарю? — спросил отец, помешивая ложечкой чай.

— Мне показалось, что он звал по имени. Подумал, что сердце прихватило.

Родители переглянулись, значительно помолчали, а потом отец сказал, что Пескарь отравился суррогатной водкой.

— Сколько можно пить? Ведь не хуже других жил, семья была… Надо его дочери позвонить, сообщить как-то деликатно.

— Я уже позвонила. Татьяна вылетит ближайшим рейсом, — успокоила мама.

Она поднялась, выплеснула в раковину нетронутый чай.

— Лягу пораньше, расстроилась я.

Я нащупал через ткань перстень в кармане и вдруг подумал, что если надену его, то увижу в нашей кухне Пескаря, стоящего у холодильника или даже сидящего за столом. Посмотрел на свободный стул и содрогнулся.

Я убрал перстень в коробочку и запрятал подальше, поэтому пропустил момент, когда с Игорем случилась беда. Не смог прийти на помощь.

В тот день я привёз на дачу продукты, но не захотел оставаться ночевать и вернулся домой. Почему не захотел? Исчезла мнимая близость, я вспоминал, как Макаркин схватил меня за грудки и его глаза буйнопомешанного. Вечером написал — он не ответил. Я не придал значения: может, спит или связь пропала — иногда такое случалось. А утром по-настоящему забеспокоился, потому что отправленные сообщения так и висели непрочитанными, и на звонки Макаркин не отвечал.

Я быстро оделся и погнал на дачу, раздражаясь, что нельзя объехать медленно тащившуюся фуру. Несколько раз набирал Игоря — он не отвечал.

Калитка висела на одной петле, дверь в дом была распахнута. На нетвёрдых ногах я вошёл в комнату и увидел полный разгром: оборванные занавески, осколки посуды, перевёрнутые стулья… Под ногами хрустели сухие спиральки лапши и рассыпанный сахар. Игоря не было. Здесь явно что-то произошло!

Я бросился к соседям, но увы, это ровным счётом ничего не дало: никто не видел, что случилось с Макаркиным. Пришлось прибегнуть к помощи перстня, хорошо, что захватил его.

Они застали Макаркина врасплох: вытащили из сортира со спущенными штанами, вырубили ударом по голове.

— Давай его в дом, засранца, — пыхтя сказал Николай.

Напарник, откормленный верзила, взвалил Игоря на плечо:

— Тощий, а тяжёлый какой!

— Ты не пришиб его?

— Что вы, Николай Степанович… очухается.

Макаркин действительно вскоре очнулся и обнаружил себя на стуле, со связанными ногами и запястьями. Саднил затылок, в ушах звенело.

— Столько хлопот из-за одного засранца, правда, Батон? — с напускной ласковостью сказал Николай и притворно вздохнул, разглядывая носки своих дорогих ботинок. — Почему ты от меня бегал? Где колечко, Игорёк?

Макаркин посмотрел мутным взглядом:

— Я не бегал… Нету.

Лысый криво усмехнулся, побарабанил пальцами по столу.

— Отдай по-хорошему — и разойдёмся мирно. Так уж и быть, прощу тебя… ну?

Игорю захотелось вцепиться в это круглое лицо, расцарапать его ногтями, разорвать ухмыляющийся рот, захотелось выкрикнуть что-то оскорбительное. Но злить Николая было чревато: он сейчас хозяин положения. Захочет пристукнуть — пристукнет.

— Зачем же сразу бить? — хрипло спросил связанный. — У меня теперь сотрясение мозга… тошнит.

— «Сотрясение»! — выпятил губу лысый. — Нечему у тебя сотрясаться. Где кольцо?

— В рюкзаке… в кармашке.

— Вот и правильно, сразу бы так. Батон, посмотри.

Верзила подхватил одним пальцем рюкзак, дёрнул молнию и достал перстень.

— Он… — Николай тяжело задышал, как после подъёма по лестнице, взял сокровище подрагивающей рукой.

— А деньги? — рискнул спросить Игорь.

Лысый надел перстень и насмешливо уставился на пленника тёмными глазами навыкате.

— Наглости тебе не занимать. Денег не будет, скажи спасибо, что ноги из жопы не выдернул.

Он с улыбкой полюбовался чёрным агатом и вдруг нахмурился, выпуклый лоб перерезали морщины. Покрутил перстень туда-сюда и пробормотал с недоумением:

— Ничего не происходит… Батон, не развязывай пока засранца.

Лысый вплотную подошёл к Игорю:

— Что с перстнем?

У Макаркина подпрыгнуло сердце, он сглотнул слюну и промямлил:

— Не понимаю вас.

— Брось придуриваться, ведь ты понял, что это не просто украшение! — перешёл на крик Николай. — Старуха мне вот эту руку вылечила, я пальцы сжать не мог, ложку не мог удержать. А теперь смотри! — Он сунул кулак Игорю под нос и ещё больше разъярился: — Почему я ни хрена не чувствую?!

— Откуда я знаю?! — дёрнулся Макаркин. — Я думал, это просто старинное кольцо!

— Так… — Лысый сбросил со стола попавшуюся под руку чашку. — Батон, давай его в машину, дома поговорим серьёзно.

Игорю очень не хотелось, чтобы с ним говорили серьёзно. Он понимал, что шансов нет, но всё-таки вскочил и поскакал к двери, как кенгуру.

— А ну стой!

Игорь не сомневался, что живым его не выпустят, и сопротивлялся отчаянно.

— Зенки ему завяжи, — отдуваясь, сказал Николай, — вон полотенце висит.

Батон сдёрнул с крючка полотенце, нечаянно оборвав при этом занавеску, и Макаркин ослеп.

Игорь твёрдо стоял на своём: этот перстень достали из гроба. Нет, он не знал, что кольцо особенное. Старинное — да, но не магическое. Магии вообще не существует, такому взрослому дядьке пора бы это знать.

— Поболтай ещё! — намахнулся Батон, но не ударил.

Макаркин украдкой разглядывал помещение. Окон нет, чистые голые стены, в углу — стремянка, заляпанная краской, из мебели только небольшой диван, удобный и мягкий, как он успел почувствовать, и стул с металлическими ножками.

— Обычное кольцо, говоришь? — с нажимом спросил Николай. — А почему ты от меня скрывался?

Игорь замялся:

— Ну… перстень продать хотел… Он, наверно, дорого стоит.

— Да?

— А что такого? Ты меня обманул, имею право! — повысил голос Макаркин, переходя на «ты» и вперив в заказчика злые чёрные глаза.

Лысина и лоб Николая покрылись испариной. Он сжал кулаки и сказал тихим, дрожащим от бешенства голосом:

— Вот что, засранец…

— Я не засранец.

— Заткнись. Вот что, засранец, я тебя не принуждал. Сначала не сказал всей правды — это верно, но потом ты мог отказаться. Не мотай башкой, мог! Так что не надо гнать тюльку косяком.

Он пнул стремянку, та упала с грохотом. Игорь вжался в диванную спинку.

— У меня другого кольца нет, только это. Честно. Я могу доказать… в телефоне есть фотки, — тихо проговорил Игорь.

— Что за фотки? Показывай.