Карен Макманус - Кузены [litres]

– Матушке это сейчас не нужно, – каждый раз возражал Арчер.

– Ничего, терпения им не занимать.

Аллисон кашлянула, привлекая к себе внимание. Мать улыбнулась ей:

– Здравствуй, солнышко. Не слышала, как ты подошла. Присоединяйся к нам.

Аллисон нужно было побыть сейчас с кем-то, но она не могла изображать дежурную улыбку. Вот если бы мама была одна… Тогда, наверное, наконец-то можно было бы снять груз с души и признаться во всем.

– Я искала мальчишек.

– Арчер где-то с друзьями, а Адам и Андерс на пляже.

Наверняка с бутылкой отцовского виски за пятьсот долларов.

– Пожалуй, я к ним присоединюсь.

Матушка, улыбаясь, выглядела почти как прежде. Быть на людях ей полезно, пусть даже ее круг общения ограничивается этими тремя.

– Надень кофту. На улице прохладно.

– Хорошо.

Выйдя из дома, Аллисон направилась к любимому капризу отца – наружному лифту, который позволял избегать долгого, крутого и извилистого спуска на пляж. По пути вниз в кабине слышалось тихое гудение, потом двери раскрылись с мягким свистящим звуком. Аллисон ступила на песок и направилась к небольшой уединенной пещерке – излюбленному месту братьев, где они выпивали.

И еще на подходе услышала доносившиеся изнутри голоса.

– …могли бы добиться, чтобы обоих уволили, – говорил Адам.

Андерс фыркнул:

– Ну потеряют они свои нищенские заработки, подумаешь. Меня это не удовлетворит. – Раздался звон стекла о стекло – братья не брали на пляж пластиковые стаканчики, как обычные люди, только хрустальные бокалы. Причем то и дело их там забывали, оставляя сестру копаться в песке. – Они заслуживают куда худшего.

– Хреново, что он так обошелся с Аллисон, – откликнулся Адам.

Она застыла. Нет! Неужели он о Мэтте?! Андерс все разболтал?!

– А нечего было трахаться с этим неудачником, – пренебрежительно бросил тот.

Ну конечно! Андерс всегда все рассказывал Адаму. Аллисон готова была разбить голову о камень, а лучше – вмазать им предателю.

– Как он вообще посмел к ней притронуться, – проворчал Адам. Хотя это было и не его дело, стремление старшего брата защитить сестру отозвалось в груди приятным теплом. Однако, продолжив, он все испортил: – Или он не понимает, что наша семья для него – недосягаемая высота? Чтобы у матушки был общий внук с ее помощницей?! Хорошенькое начало для следующего поколения! Слава богу, с этим покончено.

Аллисон прикрыла глаза, сдерживая подступившие злые слезы. Ничего другого и ждать не приходилось, но как мог Адам и в этой ситуации думать только о себе?

– Не совсем, – заметил Андерс. – Он по-прежнему с моей подружкой-шлюшкой.

– Не надоело тебе про одно и то же? – зевнул Адам.

Аллисон наслушалась достаточно. Она развернулась обратно к лифту, но ответ Андерса еще успел догнать ее по дороге:

– Мир был бы лучше без этих двоих.

– И вот мы снова здесь, – бормочет под нос Милли, когда «Бентли» сворачивает на главную дорогу, ведущую к Кэтминт-хаусу.

– Спасибо, что поехала со мной, – говорю я с признательностью. – Я так нервничаю.

– Без проблем. Не думаю, правда, что меня тоже пустят. Она ведь подчеркнула, что хочет видеть только тебя.

– Знаю. Но почему все всегда должно быть только по ее?

Милли ухмыляется.

– Наверное, потому что у нее куча денег?

С самого отъезда от бунгало она выглядит спокойно и не проронила ни слезинки, хотя отказывается говорить о чем-либо кроме предстоящей встречи с Милдред. И все же какая-то грусть в глазах двоюродной сестры не дает мне покоя.

– Ты думаешь, Джона… – начинаю я.

Милли отворачивается к окну.

– Не сейчас, ладно?

Я изучающе смотрю на ее профиль. Поцелуй на летнем балу не был для меня неожиданностью, я скорее удивлена, почему этого не случилось раньше. И я не злюсь на Джону из-за того, что он молчал насчет дяди Андерса. В конце концов, у меня тоже были свои секреты, и вряд ли бы я так быстро выложила все про отца и тренера Мэтсон, не окажись Милли рядом в переломный момент. В тайнах семейства Стори есть какая-то опасная притягательность – они забираются прямо в сердце, в душу, так глубоко, что становятся частью тебя. Помыслить страшно выставить их напоказ. И вынашиваемое Джоной, несмотря на чувства к Милли, желание отомстить делает его одним из нас куда больше, чем чужое свидетельство о рождении. Однако она, очевидно, смотрит на это по-другому.

В машине, скользящей по гладкой дороге, повисает молчание. Я пролистываю сообщения в телефоне. Очередное от отца – какая я неблагодарная и как его разочаровала, – плюс последние новости от мамы, которыми он поделиться не пожелал: тренер Мэтсон больше не скрывает, что беременна. Все ли уже знают от кого, можно не уточнять. В нашем городке такие вещи долго в секрете не остаются. Да, и у нее будет мальчик.

«Ничего, что я вот так тебе сообщаю? – спрашивает мама. – До тебя сложно дозвониться, а я не хотела, чтобы ты узнала от кого-нибудь другого».

Я чувствую острый укол вины. Она права – перестав разговаривать с отцом, я и маме стала реже перезванивать. Не то чтобы я на нее тоже злилась – нет, конечно, нисколько! – но для меня было огромным облегчением отвлечься от этого кошмара с беременностью. За всеми волнениями последней недели я даже почти о нем забыла.

В Орегоне сейчас десять утра, так что мама еще на работе, в больнице, и телефон возьмет в руки не скоро. Однако я все же откликаюсь сразу целой очередью сообщений:

Нет, наоборот, спасибо.

Прости, что не отвечала. Здесь столько всего происходит.

Скоро позвоню и все объясню.

И, кстати, что бы ты ни решила – я с тобой.

Во всех смыслах.

Если, например, захочешь переехать, то и я тоже.

БУДУ ТОЛЬКО РАДА!

Прости, что не говорила этого раньше.

Люблю тебя очень-очень.

Едва я нажимаю «Отправить», как телефон вдруг начинает звонить. Поверить не могу – это Томас.

– Еще тебя не хватало… – бормочу я под нос.

– Кто там? – спрашивает Милли. Я показываю ей экран, и она кривится, увидев имя. – Ответишь?

– Почему бы и нет, – вздыхаю я. – Раз уж я срываю все пластыри со всех ран… Привет, Томас.

– Бро. – У меня зубы сводит от одного этого словечка. Всегда терпеть не могла, когда он меня так называл – как будто я один из его приятелей по волейбольной команде. – Слушай, правда, что твоя тренерша залетела от твоего отца? Серьезно?

Мы как раз подъезжаем к воротам Кэтминт-хауса. Шофер останавливается и вытаскивает, как в прошлый раз, серебряную карточку, чтобы открыть. Не хватало еще, чтобы он услышал… Да плевать!

– Ты меня об этом спрашиваешь? Серьезно?

– Да ладно тебе, бро. Офигеть же просто.

– И я рада тебя слышать. На работе дела отлично, спасибо, что спросил. А чем ты был так занят все лето?