Карен Макманус - Кузены [litres]

– Как именно? – интересуется Уна, пробегая глазами отчет.

– Ну… – Обри сжимает губы. – Я спросила, было ли что-то необычное в ее смерти, и бабушка… Не то чтобы удивилась – типа, с чего это вдруг такое любопытство? Скорее она выглядела встревоженной. Но прежде чем она успела ответить, я пролила на нее кофе.

– Странно, – говорит Уна, не отводя взгляда от листка. – И с отчетом тоже что-то не то.

Закрыв гриль, Арчер принимается раздавать всем бургеры.

– Что именно? – спрашивает он.

– Здесь говорится, что в организме Кайлы обнаружен лоразепам. В копии, которую нам прислали, этого не было.

– Лоразе-что? – спрашиваю я, откусывая большой кусок.

– Лоразепам. Транквилизатор, кажется. – Уна нахмуривается.

Милли, достав телефон, уже ищет в интернете.

– Да, действительно, – подтверждает она.

Лоб Уны идет морщинами.

– Не понимаю. Кайла крепко выпивала – и в тот вечер, к сожалению, тоже, – но наркотики она никогда не принимала. Не знаю, где она вообще могла бы достать что-то подобное. И почему в этом отчете про них есть, а в нашем – нет?

– А что, если… – Милли колеблется, пощипывая пальцами край булочки. Кроме меня еще никто не приступал к еде. – Что, если ей его подмешали? Наркотик, я имею в виду. – Она бросает обеспокоенный взгляд на побледневшую Уну. – А доктор Бакстер покрывал этого человека. Он ведь говорил о «страшной несправедливости».

– По отношению ко мне, – напоминает Арчер. – А я не… То есть Кайла была мне небезразлична, конечно, но если ее смерть и стала для кого-то страшной несправедливостью, то для Андерса. Он был просто раздавлен, когда та погибла. Хотя незадолго до этого она в очередной раз его бросила.

– Да, я помню, – отзывается Уна, дрожащей рукой кладя отчет на место. – На День благодарения она ездила к нему в Гарвард и вернулась сама не своя. Из-за чего – она мне так и не сказала. Говорила только, что ей нужно поговорить с миссис Райан.

– Миссис Райан? – удивленно моргает Милли. – Бабушкиной помощницей?

Уна кивает:

– Да. Не знаю о чем. Они никогда не были близки. Кайла недолго встречалась с сыном Терезы, но… – Она криво улыбается. – Это были не те отношения, когда знакомят с родителями.

– Подождите-ка… Стойте. – У Милли такой вид, словно ее мозг сейчас взорвется. – У миссис Райан есть сын?

– Был, – поправляет Арчер. – Его звали Мэтт. Он тоже погиб, годом раньше Кайлы.

– То есть Андерс встречался с Кайлой, та встречалась с Мэттом, и теперь… оба они мертвы? – Милли переводит округлившиеся глаза на дядю. – Как погиб Мэтт?

– Утонул у Короткого пляжа.

Обри вдруг закашливается, словно поперхнувшись. Арчер тянется похлопать ее по спине, но потом видит, что она еще не начинала есть.

– Что с тобой?

– На Коротком пляже? – выдыхает она. – Папа… писал о нем в своей книге. Мама говорила, что он всегда недолюбливал это место.

– Ну, смерть Мэтта действительно очень тяжело на всех подействовала… Это случилось во время вечеринки, и мы тоже там были. Дул сильный ветер, штормило. Все порядком набрались, и никто не заметил сразу, что Мэтт пропал. Потом спохватились, но было уже поздно. Мы везде его искали. Аллисон беспокоилась больше всех и настояла на том, чтобы вызвать полицию. Те в конце концов подключили береговую охрану. В общем… они провели там всю ночь, но тело удалось найти только на следующий день. Это было ужасно. – Он проводит рукой по лицу. – А почему мы говорим о Мэтте? Я что-то потерял нить.

– Я тоже не очень понимаю, как это связано. – Уна кажется еще бледнее прежнего. – Только вот аппетит у меня точно пропал. Как подумаю, что Кайлу могли нарочно накачать наркотиками…

– Мы пока не знаем этого наверняка, – поспешно замечает Арчер. – Все, что нам известно, – у Фреда Бакстера было два варианта отчета о вскрытии. Может, как раз этот ошибочный.

– Возможно… – На лице Уны написано страдание. – Все эти годы я чувствовала вину из-за смерти Кайлы. Я видела – что-то ее мучает, – но, вместо того чтобы помочь, только злилась из-за того, что она стала слишком много выпивать. А потом, когда она погибла…

Арчер смотрит на нее устало и сочувственно.

– Ты все равно ничего не смогла бы сделать. Когда человек пьет, его ничем не остановить.

Не опуская глаз, она грустно улыбается.

– Наверное. Но можно хотя бы попытаться.

После ухода Уны дядя Арчер задремал на кровати, так что убираться пришлось нам троим. Работы, впрочем, оказалось немного – только почистить гриль, убрать кое-какую посуду и покидать бумажные тарелки и стаканчики в пакет. Потом Джона отправился на поиски мусорного бачка, а мы с Обри вернулись к дому.

– Замучилась сидеть на этих стульях, – жалуется она, недовольно посматривая на твердые металлические спинки. – Ужасно неудобные. Сейчас, подожди.

Проскользнув в дом, она выходит через минуту с большим мягким покрывалом. Мы расстилаем его на газоне и вытягиваемся бок о бок, глядя на звезды.

– Знаешь, а тут на самом деле классно, – говорю я, с трудом подавляя зевоту. – Даже жаль уезжать.

– Да, – вздыхает Обри и легонько касается кулаком моего плеча. – Мне будет тебя не хватать.

У меня в горле встает комок.

– Мне тебя тоже.

Некоторое время мы молчим, погруженные в свои мысли, однако вскоре мой разум возвращается к реальности.

– Ты не думала, как мы сегодня попадем в общежитие? – спрашиваю я.

Обри хихикает.

– Не-а. Пошлем сообщение Эфраму? – прикидывает она вслух. – Или можем просто остаться здесь. Тут есть свободная комната.

– Нам не во что переодеться на ночь, – возражаю я.

Она оттягивает свои шорты в сеточку.

– У меня такой проблемы нет.

Трава шуршит под приближающимися шагами. Повернувшись, я вижу кроссовки Джоны. Он делает паузу, потом интересуется:

– Тут места только для родственников?

Я сажусь на покрывале, машинально откинув волосы назад – универсальный жест привлечения внимания. Видимо, подсознательно я уже перестала злиться. И сознательно, кажется, тоже.

– Нет. Присоединяйся к нам.

Он ложится рядом. Обри тоже приподнимается, и из кармана у нее вываливается телефон. Она подбирает его, не заметив выпавшую вместе с ним тонкую серебристую карточку. Я поднимаю ее с покрывала и протягиваю владелице:

– Ты уронила.

– Ой, спасибо. – По ее лицу пробегает тень, заметная даже в тусклом лунном свете. – Совсем забыла, что прихватила ее с собой.

В голосе звучит раскаяние, заставляющее меня насторожиться.

– А что это?

– Ну… Ключ-карта от ворот Кэтминт-хауса, насколько я понимаю. Во всяком случае, такой же пользовался наш шофер. Я стащила ее из бабушкиного дома, когда миссис Райан меня выставила.

– Стащила?! – поражаюсь я.