Франко Маннара - Меня зовут Бёрди [litres]

С первых жертв месяц назад списки Ибанеза растут на глазах, бум пришелся на последний уик-энд. Ему приходится полностью пересмотреть свою картографию смертей. Локализованный сперва лишь в нескольких парижских округах, феномен распространился за субботу и воскресенье по всей столице и вышел за ее пределы по маршрутам крупных автомагистралей. Если его не пресечь как можно скорее, он в несколько недель охватит периферию и ситуация совершенно выйдет из-под контроля.

Ибанез сортирует досье жертв, откладывая в сторону случаи, не допускающие по критериям /возраст/передвижения/социальное поведение/ возможности приема такого рода препаратов.

Пока он отложил только два досье. Лагарда, умершего в своем кресле, и канадца Бланш-Терра, найденного в кабине секс-шопа на Пигаль, – отчет о его вскрытии до сих пор не пришел. Он звонит инспектору Трюдо из монреальской полиции, которому поручено это дело, и с нажимом объясняет, что время не терпит. Слух о голубой таблетке в выходные пересек Атлантику, и канадец невразумительно извиняется за проволочку, ссылаясь на завал работы, но обещает постараться. Если будет хоть какая-то зацепка, он сразу об этом узнает.

Сказав себе, что заокеанские лаборатории наверняка располагают такими возможностями, каких у него никогда не будет, Ибанез соглашается подождать еще несколько дней при условии, что его команда сделает подробные токсикологические анализы. Ему нужна любая новая информация, сколько можно подбирать остывших мальчишек и девчонок в луже собственной блевотины. Трюдо отлично понимает, о чем речь, ему тоже знакомо это чувство бессилия, когда почти дети мрут как мухи. В восьмидесятых он пережил волну ангельской пыли и крэка и видел ошеломляющее количество изувеченных трупов молодых ребят под небоскребами, убежденных, что умеют летать, и девушек, даже несовершеннолетних, найденных через неделю после передозировки в подвале с новорожденным на руках, умершим от голода. Галерея ужасов, без которой он вполне мог бы обойтись. Другие времена, другая дурь, но результат тот же – черный пластиковый мешок на молнии. Канадец желает французу удачи, зная, что она ему понадобится.

Когда Ибанез зашел к Феликсу Жоссу с фотографиями группы слова, хозяин книжного магазина с уверенностью опознал Рейнальда как человека, которого видел в ресторане с экс-сожителем. Инспектор берет досье Лагарда, скрепкой прикрепляет фотографии и перечитывает список вопросов на обратной стороне папки:

Откуда взялась таблетка?

Он купил ее сам?

У кого? Отравление?

Первый раз? (больше никаких следов наркотиков в организме)

Новые знакомства? (судимостей нет)

Рядом с последним вопросом он пишет: Рейнальд .

Ибанез не знает, где искать ниточку, которая, помимо голубой таблетки, связала бы эту жертву с другими. В его глазах тупик делает это досье особенно интересным.

Он решает все начать сначала, поискать новый ракурс, новый угол зрения. Классифицирует новые жертвы по местам, где были обнаружены тела. Глаз зацепляется за одно имя: Максим Вейсман, найден мертвым в задней комнате «Бад-дад-кафе», бара для геев в квартале Маре. Он кладет папку рядом с досье Лагарда и ищет, нет ли случаем информации о сексуальной ориентации жертв в других делах. Есть: Изабелла Бертран, скончалась в квартире, которую делила с сожительницей. В других досье – ничего. Надо будет позвонить родственникам жертв и расспросить об этом. Как минимум три гомосексуала из трех десятков жертв – это, возможно, случайность, но процент, как ему кажется, заслуживает внимания. Он создает новый подход к делу. Стенные часы показывают 21.30. Звонить родным слишком поздно, это подождет до завтра. Ибанез набирает номер сестры, та по-прежнему не снимает трубку. Месяц – это слишком долго. Он заскочит к ней, прежде чем ехать домой.

Энкарна Ибанез живет в однокомнатной квартирке на последнем этаже старого дома на улице Сен-Мор в Менильмонтане. Платит за это жилье ее «ссученный» старший брат, чтобы она могла спокойно учиться: так, думает он, она хотя бы не наделает глупостей. Он знает, что она любит погулять и покутить, ходит на концерты и наверняка покуривает травку, молодежь, что с нее взять. Знает он и то, что при своей работе не должен быть с ней чрезмерно строгим, она и так видит в нем больше легавого, чем брата. Он только надеется, что со временем все утрясется.

Родственная связь между ними порвана давно. Он может назвать точную дату этого разрыва: 9 июля 2005-го, в тот день, когда региональный экспресс, следующий из Конфлан-ан-Жарнизи в Мец, на полном ходу врезался в застрявший на путях грузовик со скотом. Их мать умерла на месте, раздавленная искореженным железом. Они же отделались ушибами.

А ведь был чудесный день, как будто это что-то меняет. Мать и сестра ездили с ним в Мец на его первое собеседование – он уже готовился к конкурсу в полицию. Он давно знал, что мечтает именно об этом поприще, и держался стойко, несмотря на яростные протесты отца. Нельзя быть цыганом и легавым, особенно если ты Ибанез, выбирай одно из двух. Мать, хоть и поддакивала в присутствии отца, тайком помогала ему все годы его учебы на юридическом. Она гордилась им, это был их секрет, незримая нить, накрепко их связавшая.

Когда поезд сплющило, он смотрел на убегающие поля, мечтая о будущем; собеседование прошло отлично. Потом – грохот, удар, он видит в окно, как локомотив сходит с рельсов, их вагон встает на дыбы, будто взлетает, тишина – и больше ничего.

Он очнулся на поле у железнодорожных путей среди множества других раненых, там, где медики установили палатки для первой помощи. Куски железа всех размеров и немыслимых форм были раскиданы на сотню метров вокруг, этакая экспозиция современного искусства. Там и сям валялись раздавленные чемоданы, из них выпирали наружу уже ничьи туфли, яркие платья, куклы. Между ними бродил человек в разорванной, перепачканной кровью рубашке, повторяя одно слово, неразличимое, едва слышное имя.

Поодаль лежали тела, накрытые белыми простынями, и он сразу подумал о сестре. Поискал ее глазами и увидел – закутанная в одеяло, она сидела и разговаривала со спасателем. Тот встал и шагнул к нему.

– Вы ее старший брат?

– Да, – произнес он непослушными губами. – Что случилось?

– Присядьте. Вы попали в аварию, но все обошлось, у вас просто легкий шок. С вашей сестрой тоже все в порядке.

– Где моя мать?

Спасатель помедлил с ответом.

– Вам придется пойти со мной, попробуем ее отыскать.

– Я тоже пойду, – вскочила Энкарна.

Они последовали за спасателем к ряду носилок, на которых лежали женщины, одни были без сознания, другие плакали от боли. Прошли весь ряд, но никого не узнали.