Франко Маннара - Меня зовут Бёрди [litres]

«☺»

Паоло пролистывает список телефонов до номера Ибанеза и нажимает на вызов. Телефон переключен на голосовую почту, он оставляет адрес, добавив, что едет туда, вешает трубку, хватает шлем, и уже через минуту шины визжат, рванув по асфальту.

СУББОТА – 22.30

Впервые Энкарна пришла со мной на такую вечеринку, и ее просто распирает, надо видеть, как она красуется с самого нашего прихода. Довольна, дурища. Каждый здесь на своем месте и в своей роли, развалились на диванах с бокалами шампанского в руках, а из-под масок виднеются грязные ухмылки. Сегодня нам дали только по собачьему ошейнику, больше ничего. Телефон мне пришлось оставить внизу вместе со всей одеждой. Энкарна хихикает, она уже обдолбана вусмерть, и все ей смешно до колик. Она сама застегнула на себе ошейник и минут пять играла ремешком, как хлыстом, втягивая дорожки порошка. Две новенькие с прошлой ночи тоже здесь, глаза врастопырку, глупые улыбки, как шрамы на лицах.

Их поставили в центр комнаты, и вот уже первые грубые ласки. Они рефлекторно прикрывают руками то грудь, то лоно, как будто защищаются, не переставая при этом улыбаться. Двигаются медленно, все время запаздывая, их мозги заполнены ватой, и от этого им кажется, что они тоже зрительницы. Сами не знают, нормально ли то, что происходит, не знают даже, хочется ли им этого. Отвлекающий маневр всегда один и тот же, просто предлог для демонстрации силы и власти. Кто-то тянет за наши ремни, нас ведут к большому дивану в углу. Старик улыбается нам и усаживает у своих ног.

– Сейчас вы окрестите этих новеньких!

Он бросает на пол пластиковый пакет. Я вижу в нем секс-игрушки и еще какие-то предметы непонятного мне назначения.

– Ну же! – настаивает он, ногой подталкивая пакет к нам.

Энкарна, улыбаясь, вытряхивает содержимое на пол, приподнимает предметы один за другим, как будто выбирает оружие. Двух девушек уже подвели к дивану и уложили ничком рядом с нами. Энкарна выбрала что-то вроде мухобойки, она деревянная, а решетчатая лопатка усеяна маленькими стальными шипами. Она придирчиво рассматривает вещицу, медленно крутит ее в руке, словно осваивая незнакомый предмет, а потом вдруг, без перехода, со всей силы бьет ею маленькую блондинку по ягодицам. Крик электризует толпу, подтянувшуюся ближе. Меня толкают в спину, резко дергают за поводок. Я беру в руки вибромассажер и подхожу сзади к высокой метиске. Таблетка, которую меня заставили проглотить, начинает действовать.

Паоло доехал до места через пятьдесят минут. Ворота заперты, дом невидим с улицы, окруженный высокой стеной. Обойдя ее справа, он прячет Монику за изгородью, сует гвоздь зажигания под бензобак и карабкается на дерево, ветви которого перевешиваются через стену. Он понимает, что, спрыгнув вниз, обратно уже не выберется.

Оказавшись в саду, он медленно подбирается к огромному зданию, видя пока только его крышу сквозь деревья. Зеленый лабиринт в человеческий рост простирается до главного входа, к нему можно подойти, оставаясь совершенно невидимым: изгородь выше его на добрых полметра. Миновав ее, Паоло пересек террасу, откуда ведут в гостиную большие застекленные двери. По дороге он представлял себе возможные ситуации, с которыми может столкнуться, но то, что он увидел, сродни удару под дых. В комнате сутолока и неразбериха. Три десятка мужчин и женщин, все голые и в масках, бродят, как зомби, с бокалами в руках, некоторые держат других на поводке, иные занимаются любовью, а большая часть собралась в круг и смотрит на что-то, чего Паоло не видно. Тела дряблые, движения замедленны, все под действием винных паров. Он крадется вдоль фасада до угла дома. Крайние окна выходят в маленькую гостиную, одно из них, среднее, открыто, и он проскальзывает внутрь. Комната освещена только свечами на камине, обнявшаяся парочка дремлет нагишом прямо на полу. Перешагнув через них, Паоло идет к двери – она выходит в большую гостиную. Он заглядывает в свой телефон – Ибанез так и не перезвонил. Раздевшись донага и скомкав одежду, он кладет ее снаружи, под окно, «мало ли что». Подходит к парочке, снимает с мужчины козлиную маску и надевает ее. Его татуировки наверняка не останутся незамеченными.

Когда он пересекал гостиную, чтобы подойти к группе, чья-то рука скользнула по его спине, и он вздрогнул. За ним стоит голая старуха в маске и жемчужном ожерелье. Не успел он обернуться, как она взяла в руку его член и начала ласкать. Паоло, оцепенев от изумления, не реагирует. Он ожидал мордобоя, насилия, но к такому не был готов, это какое-то параллельное измерение. Старуха опускается на колени и щекочет головку языком. Бесцеремонно оттолкнув ее коленом, он смешивается с толпой и пытается локтями расчистить путь к центру. Если Берди здесь, она наверняка тоже в маске, но по стрижке он легко ее узнает. А может быть, она уже ушла.

Ни одно тело не реагирует на его прикосновения. И, пробравшись в первый ряд, Паоло понимает, что она здесь. Он узнает ее сразу. Стоя на коленях рядом в Энкарной, она хлещет кнутом по спине одну из девушек, которых он видел на улице Фоли-Реньо несколько дней назад. Она в трансе, ее подруга тоже, обе словно одержимы насилием. Спина девушки вся в рубцах, она лежит ничком и даже не шевелится. Но Берди позвала его на помощь, значит, все не так просто, как кажется; он выбирается из толпы и идет осмотреть дом.

Двое мужчин, стоящие, как часовые, у входной двери, не сводят с него глаз, когда он идет к лестнице, ведущей на верхние этажи. По их накачанным мускулам он понимает, что вечеринка обеспечена собственной охранной службой, и гордо поигрывает своими татуировками, кельтскими и католическими крестами.

Поднявшись на второй этаж, он открывает двери одну за другой. Маленькая комната отведена под гардеробную, часть одежды громоздится на вешалках, остальная брошена прямо на пол, видно, гости очень спешили. В углу он узнает сложенную клетчатую юбку Берди и пару ее Doc Martens. Потом идет дальше по коридору до последней двери, за ней кабинет.

Огромный книжный шкаф занимает всю заднюю стену, в нем красуется целый ряд дипломов в рамках, все принадлежат одному человеку – Паскалю Кремансу, доктору медицины. Имя словно взрывается в его голове. Он смотрит даты на дипломах – да, Паскаль Креманс может быть только отцом Берди.

Паоло садится в кресло за письменным столом, ему надо подумать, и быстро. Если Берди позвала его на помощь в дом своего отца, значит, она чувствует себя здесь в опасности, и дело может принять скверный оборот. Он рассматривает фотографии на столе. В самой большой рамке Берди – подросток, она не улыбается в объектив. Снимок сделан летом на пляже, девочка стоит между двумя женщинами. Та, что слева, похожая на нее, должно быть, ее мать, другую, постарше, Паоло узнает, это ее он видел в доме престарелых, очевидно, это бабушка со стороны отца. К Берди жмется маленькая девочка лет трех, ее младшая сестренка. Он продолжает осмотр.