Кэтрин Купер - Шале

— Отлично. Благодарю вас.

Милли ведет меня по лестнице и распахивает двери — это верхняя комната со скошенным потолком и мансардным окном в крыше. Там стоит двуспальная кровать с белоснежными простынями, поверх которых накинуты меховые покрывала, и бархатное кресло. За маленькой дверью, судя по всему, скрывается ванная.

— Простите, комната небольшая, — говорит Милли, — но, надеюсь, вам тут будет удобно. Полотенца и туалетные принадлежности — в ванной; если понадобится что-то еще, дайте мне знать. Пароля к вайфаю нет, Сеть открытая. Правда, сейчас она плоховато работает из-за погоды…

— Большое спасибо, — говорю я. — Очень признателен за вашу заботу.

— Кэмерон — владелец шале — решил, что это самое малое, чем мы можем вам помочь. Он придет вечером на ужин, чтобы выразить вам соболезнования, так что сможете сами его поблагодарить, если сочтете нужным. Но в этом нет необходимости — он был рад разместить вас у себя… — Милли делает паузу. — Могу я еще что-то для вас сделать?

Она улыбается, но одним ртом, не глазами. Наверное, ей страшно надоело возиться с гостями за те дни, что подъемники были закрыты. И мое появление только добавило ей хлопот.

— Нет, все великолепно, спасибо. Надеюсь, я не слишком вас обременил?

— Тогда я вас покину, — говорит она, дипломатично проигнорировав мой вопрос. — Увидимся через час за ужином.

— Жду не дождусь, — вру я.

Январь 2020 года, Ла-Мадьер, Франция

Реа

— О чем ты только думал? — шиплю я, когда Кэмерон плюхается за мой столик. Снег с его куртки сыплется на мои и без того мокрые джинсы. — Зачем ты поселил этого парня в нашем шале? Он же узнает нас! Нам и так повезло, что мы избегали тюрьмы все эти годы, а теперь ты…

Кэмерон поднимает вверх руку тем же мерзким высокомерным жестом, что и всегда.

— Прекрати. Это была не моя идея. Власти курорта так суетятся из-за трупа, что всем приходится проявлять максимум внимания и заботы. Поскольку мои шале — самые лучшие, они спросили, можно ли поселить его у меня. Я просто не мог отказать, разве не ясно? Как бы это выглядело? У меня тут бизнес, надо поддерживать хорошие отношения с начальством.

Меня поражает его тон. Его отношение. Как он может быть таким спокойным?

— Но ему же не обязательно жить у нас, правда? — возражаю я, стараясь говорить тише, что очень нелегко, потому что внутри у меня все кричит.

— Тебе-то что, ты можешь держаться в сторонке, а я? «О, привет, да-да, это моя вина, что ваш брат погиб. Моя и моего коллеги. Уж простите. Надеюсь, краткое проживание в этом роскошном шале на время опознания его тела вам это компенсирует». Потрясающе! Отличная тема для беседы за ужином.

Кэмерон так близко придвигается ко мне, что я чувствую его дыхание с запахом кофе.

— Во-первых, он не должен был у вас останавливаться, но возникли проблемы с моим единственным свободным шале, поэтому пришлось отправить его к вам. Из-за того, что одни туристы не могут убраться с курорта в срок, а другие умудряются сюда просачиваться, хотя дороги закрыты — очевидно, с целью сильнее меня взбесить, — свободных мест нигде нет, кроме вашего шале. Которое — к слову — вы занимаете всю неделю бесплатно, чтобы твой Хьюго проверил, достаточно ли оно хорошо для его бесценной компании. Так что я дико извиняюсь за то, что брат покойника будет ночевать с тобой под одной крышей, но тебе придется с этим смириться.

Капли слюны, брызжущей у Кэмерона изо рта, попадают мне в лицо, заставляя поморщиться.

— Во-вторых, мы провели с этим парнем не больше десяти минут, и это было два десятилетия назад. Ты помнишь, какая погода стояла в тот день? Практически такая же жуткая, как сейчас. Мы были в очках и шапках, он тоже. Все моложе на двадцать лет. Потом он валялся в коме и ничего не мог вспомнить про инцидент. Думаешь, ты сама его сейчас узнаешь? Я — точно нет. Так как же он узнает нас?.. К тому же наши имена неоднократно упоминались в прессе, — продолжает Кэм. — Если бы брат покойного собирался преследовать нас по закону, то сделал бы это еще тогда. Но не стал. Так почему ты решила, что он узнает нас или захочет что-то предпринять, если не сделал этого сразу? Это был несчастный случай, и произошел он очень давно. Потерял брата? Очень жаль. Конец истории.

— И ты не чувствуешь угрызений совести за то, что мы сделали? — хрипло спрашиваю я.

Кэмерон откидывается на спинку стула.

— Нет. Мы ничего не сделали. Этим парням не надо было проситься на такой склон в плохих погодных условиях. Они переоценили свои силы. Или, если быть точным, солгали насчет своего уровня катания. Им вообще не надо было начинать спуск. Если б они честно сказали про свои навыки или, так уж и быть, не стали их преувеличивать, мы не повели бы их в коридор в тот день и никаких проблем не возникло бы. Это они действовали необдуманно — не мы.

— Вот так все просто? — возражаю я. — Но наши действия тоже не назовешь правильными. И, — я понижаю голос, — мы тоже солгали. Не только они. Солгали спасателям, персоналу курорта, полиции — и, соответственно, родственникам покойного… всем. Если б мы вызвали спасателей сразу, как всем говорили, или держались бы ближе к тем парням, они не потерялись бы, пока мы гонялись друг за другом, и брат, который погиб, мог бы остаться жив. Это гораздо хуже, чем притвориться более опытным горнолыжником, чем ты есть.

Кэмерон фыркает.

— Ничего мы не лгали. Просто немного изменили время в своих показаниях. Это совсем не то же самое, что убийство . Произошел несчастный случай. Расследование это подтвердило. И я с ним согласен.

Минуту мы сидим молча.

— Ну что, ты довольна? — спрашивает он.

Повисает пауза. Люди вокруг смеются, болтают, едят и пьют. Все ведут себя, как обычно, в то время как мой мир разваливается на части.

— Почему ты здесь остался? — спрашиваю я.

Кэм пожимает плечами.

— Здесь мой дом. Я тут счастлив. Я уезжал на пару лет, потому что туроператоры не хотели приводить своих клиентов в «Ски-тастик», и его пришлось закрыть, но когда я вернулся, никто меня уже не помнил. Спустя какое-то время все это забылось. Практически все, кто работал тогда на курорте, перешли в другие места, зажили другой жизнью. Никто не продержался тут столько, сколько я. В горы приезжает много людей, и порой кто-то из них погибает. Новости устаревают быстро. Никто не хочет вспоминать. Люди едут сюда в отпуск раз-другой, чтобы отвлечься от повседневной жизни, покататься, выпить в баре, может, потрахаться с инструктором. Никому неохота думать о смерти. Вряд ли хоть кто-то из нынешнего персонала знает, что тут произошло двадцать лет назад, и им не было бы до этого дела, не всплыви сейчас труп.