Кэтрин Купер - Шале

Раньше я никогда не катался на снегоходах и теперь не знаю, как лучше держаться, — мне не хочется обнимать этого парня, потому что это было бы странно, так ведь? Мы с ним даже незнакомы. Поэтому я неловко цепляюсь за задник сиденья. На мне нет перчаток, и руки становятся красными, как только мы трогаемся с места. Мэтт, вероятно, заметив, что я едва держусь, едет медленно. С минуту мы взбираемся вверх по холму, потом поворачиваем на подъездную дорожку и останавливаемся перед домом из бревен и камня.

— О, это, оказывается, совсем недалеко, — замечаю я, когда мы оба слезаем.

Мэтт вежливо улыбается.

— Нет. Но наши клиенты не любят ходить пешком по снегу, поэтому мы предоставляем такую услугу. Обычно это, конечно, внедорожник, а не снегоход, потому что в нем удобней перевозить багаж, но сегодня снег слишком глубокий.

Мэтт распахивает тяжелую деревянную дверь, и я окунаюсь в долгожданное тепло. В прихожей рядком стоят отельные тапочки, и я, следом за Мэттом, стаскиваю с себя мокрые кроссовки (а заодно и носки, тоже промокшие насквозь) и погружаю ноги в мягкий пушистый бархат. Тапочки шоколадно-коричневые, с узором, напоминающим трикотаж. В этот момент они кажутся мне самой удобной и теплой обувью, какая когда-нибудь у меня была.

— А теперь пойдемте внутрь. Я покажу вам вашу комнату и познакомлю с остальными. Думаю… хм… процедура состоится завтра? Я не совсем в курсе, как вы договорились с полицией, да и из-за погоды все постоянно меняется. Но если вы захотите увидеть, где вашего брата — Уилла — нашли, или побывать в любой другой части курорта… в общем, если понадобится любая помощь, только скажите, и я все организую.

Я киваю.

— Спасибо.

Самое худшее во всем этом — всеобщая неловкость. Почему люди не могут вести себя со мной как обычно? Это же случилось миллион лет назад. Я давно все пережил.

Мэтт открывает следующую дверь — в красивую гостиную открытой планировки с гигантским окном, каменными стенами, светлым деревом и звериными шкурами вместо пледов. Откашливается.

— Добрый день! Это Адам, наш новый гость, думаю, Милли вам говорила…

Все поворачивают головы.

— Давайте я вас познакомлю, — продолжает Мэтт. — Саймон…

Здоровяк с красным лицом и зачесом на лысине поднимается с кожаного дивана, подходит ближе и жмет мне руку.

— Приятно познакомиться. Примите мои соболезнования.

Я натянуто улыбаюсь:

— Спасибо.

— Это моя жена, Кэсс, — добавляет он, указывая на очень молоденькую девушку со смущенным лицом, которая сидит рядом с еще одной, примерно того же возраста, на коврике из овечьей шкуры и неловко протягивает ребенку пластмассовую игрушку, которую тот отталкивает рукой. — А это наш сын Иниго — и няня Сара.

Одна из женщин сочувственно улыбается мне и машет рукой в знак приветствия. Вторая не поднимает на меня глаз. Я успел забыть, кто из них жена, а кто няня, но, думаю, это не имеет значения.

Еще один мужчина, моложе и спортивней Саймона, встает следом за ним.

— Добро пожаловать! Я Хьюго. Рад познакомиться. Жаль, конечно, что при таких обстоятельствах…

Опять киваю.

— Благодарю. И спасибо, что позволили остановиться в вашем шале. Даже не знаю, что бы я делал в ином случае.

Двери открываются, и молодая симпатичная девушка в рубашке поло с таким же логотипом, как у Мэтта на куртке, входит в гостиную с подносом, на котором стоят бокалы для шампанского, и расставляет их на столике.

— А это Милли, она будет заботиться о вас во время пребывания здесь, — комментирует Мэтт.

Девушка выпрямляется.

— Здравствуйте! Соболезную вашей утрате. Мне очень жаль, что мы не смогли вам предоставить шале «Альпака». Но, надеюсь, здесь вам будет удобно. Пожалуйста, если вам что-нибудь понадобится, не стесняйтесь — мы сделаем всё, что в наших силах, чтобы выше пребывание у нас… в общем, обращайтесь.

Она открывает шампанское — что кажется мне довольно странным, ведь настроение в доме отнюдь не праздничное, но, думаю, в таких люксовых шале шампанское перед ужином — обычная вещь. Примерно на это я и рассчитывал, когда был здесь в последний раз, хотя тогда не мог себе этого позволить. Точнее, Уилл с его подружкой не могли. Еще несколько лет, и я сам стал бы ездить сюда — если б не то происшествие на горе… С тех пор я больше не катался.

— А Реа присоединится к нам за ужином? — спрашивает Милли у Хьюго.

Он громко вздыхает.

— Не уверен. Она была… она сказала, что неважно себя чувствует. Сейчас пойду спрошу ее, ладно?

Милли кивает.

— Ну конечно. Я только хотела узнать, на сколько персон накрывать стол. Никакой спешки.

— Без проблем. Я узнаю, какие у нее планы, — отвечает Хьюго.

Милли раздает всем бокалы с шампанским, и я сажусь. Повисает неловкая пауза.

— Хм… ну и как, хорошо вы тут проводите время? — пытаюсь я наконец завязать разговор. Лучше бы переключиться на обычные темы — лыжи, горы… в конце концов, никому не хочется обсуждать смерть моего брата. Уж мне так точно.

— Погода, конечно, выдалась не самая удачная, — отвечает Саймон, — но был один солнечный день, а потом потрясающий паудер, так что я не жалуюсь. Да и в любом случае, с учетом обстоятельств… в общем, случаются вещи и пострашнее плохой погоды.

Лицо Саймона приобретает еще более насыщенный красный оттенок, и он делает большой глоток из своего бокала. Это становится невыносимым. Я ставлю бокал на стол и вытираю ладонью рот.

— Слушайте, я очень ценю вашу… внимательность и доброту, и мне жаль, что я вот так к вам вторгся. Но Уилл, мой брат, погиб очень давно. Я с этим смирился. Опознание его тела — неприятная формальность, и, как вы понимаете, я предпочел бы сейчас находиться где угодно, только не здесь, но нет никакой необходимости так со мной церемониться.

Молчание.

— Похоже, это было довольно грубо. — Я встаю. — Думаю, мне лучше пойти в свою комнату и оставить вас, добрых людей, в покое.

Саймон поднимается тоже.

— Нет-нет, вовсе не грубо. Это мы проявили бестактность. Вы наверняка сильно устали и проголодались с дороги. Оставайтесь и поужинайте с нами. Мы очень расстроимся, если вы уйдете.

Сейчас мне хочется одного — свалиться в кровать и заснуть, но, поступив так, я буду выглядеть словно ребенок, закатывающий истерики. Поэтому заставляю себя улыбнуться и отвечаю:

— Извините, я и вправду очень устал. Думаю, мне лучше будет подняться и принять душ — я проходил в этой одежде уже несколько дней, — а потом я к вам присоединюсь.

— Ужин примерно через час, так что у вас куча времени, — говорит Милли, ставя на стол блюдо с изысканными закусками. — Мэтт уже поднял ваш багаж, так что могу проводить вас в вашу комнату, если хотите.

Я допиваю шампанское и встаю.