Луанн Райс - Ящик Пандоры

— Я не вправе обсуждать это с вами, — сказала медсестра. — Вам придется поговорить с ее отцом или получить его разрешение на разговор с ее лечащим врачом.

— Ее забрал отец? — спросил Том.

— Еще раз повторяю, — ответила медсестра. — Вам придется…

— Мы поняли, — вмешался Конор. — Идем, Том.

Они вышли из больницы, и у Тома сжалось сердце.

— У меня плохое предчувствие по поводу всего этого, — произнес он. — Они сказали мне, что Гвен начала плакать, когда ее отец вошел в палату. Может просто потому, что встреча с ним напомнила ей о случившемся, но, Кон… Я так не думаю. Мне кажется, она была напугана. Я почти ожидаю услышать, что парень, покрытый черной чешуей, забрал ее.

Конор позвонил своему старому напарнику, Джен Миано, и спросил ее о Гвен. Он поговорил с ней с минуту, повесил трубку и повернулся к Тому.

— Девочка дома. Отец забрал ее из больницы. Она отдыхает в постели, — сообщил Конор.

— Джен просто поверила ему на слово?

— Нет. Она была там раньше, заехала, чтобы продолжить допрос. Он как раз вернулся домой с Гвен, и Джен видела, как Дэн проводил девочку в ее комнату.

— Хорошо, — сказал Том, все еще испытывая беспокойство. — Думаю, мне лучше поскорее отвезти ей Мэгги.

— Да, — согласился Конор. — Черт, как бы я хотел посмотреть этот альбом. Я бы сказал, поехали прямо сейчас, но Джен сказала, что Гвен уже достаточно пережила на сегодня.

Глубоко задумавшись, братья стояли на парковке возле больницы. Том не удивился бы, узнав, что мысли его брата отражают его собственные: маленькая девочка на желтом плоту, ее брат, похищенный жителями морских глубин, и лодка, следовавшая за судами, которым было суждено затонуть.

Клэр

Я проснулась на рассвете. После нападения прошли неделя и один день. Яркий свет проникал в окно моей хижины. Просачиваясь сквозь деревья, он заливал сосновые стены, превращая их в золотисто-розовые, и дарил мне спокойствие. Природа всегда делала это для меня, неважно, какой бы трудной и запутанной ни была жизнь, восход солнца и запах соленого воздуха поднимали мне настроение. Я принесла с собой из студии большое количество материалов для чтения, и впереди меня ждал загруженный день, но в тот момент я лежала неподвижно, стараясь вспомнить сон.

Нет, не сон, а воспоминание, вызванное этим особенным светом: наш медовый месяц в Италии. Мы остановились на старинной вилле в Гайоле-ин-Кьянти с видом на долину и замок Монтегросси на вершине холма. Наша вилла с башней, построенная в тысяча двадцать первом году, имела стены из камня толщиной в один фут. Когда мы находились там, мне казалось, что наш брак тоже сможет просуществовать вечность.

Каждое утро мы просыпались в розово-золотистых лучах солнца, косо падающих сквозь узкие окна. Я помню, как Гриффин обнимал меня. Мы лежали на смятых белых простынях в объятиях друг друга и были счастливы, что наконец-то поженились. Наши дни были полны длительных прогулок, случайных посещений средневековых церквей и маленьких музеев, но по большей части мы ели, пили вино и возвращались в нашу постель в башне.

Виллу окружали виноградники и оливковые сады, и однажды лунным вечером мы спустились с холма в Бадиа-а-Колтибуоно, монастырь одиннадцатого века, переделанный в отель с рестораном, где производили собственное вино и оливковое масло. Дорога была пыльной, а оливковые листья серебристо-зелеными в лунном свете. Всю дорогу мы держались за руки, затем насладились в отремонтированных конюшнях тосканской кухней — лимонным ризотто и тушеным диким кабаном в соусе дольчефроте — и заказали ящик их удивительного вина, Кьянти Классико Ризерва, с доставкой в Катамаунт-Блафф.

Но по утрам мы лежали в ранних лучах солнца, слушая звуки сельской местности и думая только друг о друге. И это мне запомнилось больше всего. Именно таким я и представляла себе наш брак.

Почувствовав наконец, что могу подняться и передвигаться по хижине, я с жадностью накинулась на еду, которую принесла из студии, и принялась за работу. Я соорудила импровизированный стол из двух ящиков из-под яблок, в которых мы с папой носили еду и книг из дома, и разложила газеты, вырезки и документы, которые забрала из своей студии.

В течение нескольких лет я собирала газетные статьи о делах, которые вел Гриффин, а в последние месяцы — статьи и редакционные письма, касающиеся его кампании на пост губернатора. Он баллотируется как независимый кандидат, но его поддерживают как республиканцы, так и демократы. Люди ссылались на его заботу, сострадание, которое он проявлял к жертвам и их семьям, на его стремление к истинной справедливости, а не к сфабрикованной, предназначенной лишь для того, чтобы добиться признания подсудимого виновным.

«Окружной прокурор Чейз — адвокат народа, — написал Вирджин Ричардс в еженедельнике «Коннектикут». — Он борется за правду, а не предает суду ради газетных заголовков. Он жаждет справедливости для жертв, а не ради личной славы» .

Главная статья в журнале «Воскресенье» называлась «Заботливый принц». Рядом красовалась фотография Гриффина, на которой он стоял перед внушительным гранитным зданием суда, расставив ноги, скрестив руки на груди и выпятив челюсть, как будто охранял суд, словно это были его владения. Я смотрела на эту фотографию и видела высокомерие, но знаю, что очень многие воспринимали его как хранителя нравственности, защитника жертв, твердо намеревавшегося наказать плохих парней.

Погребенная под стопкой газетных вырезок, полных восторженных похвал, обнаружилась одна редакционная статья Шона Мерфи в «Истерли Таймс», опубликованная двенадцатого апреля:

«По следам финансов, ведущих к Чейзу».

Окружной прокурор, Гриффин Чейз, наслаждается стремительным взлетом в мире политики штата Коннектикут. Он осуществляет уголовное преследование в округе Истерли уже в течение почти двух десятилетий. И его решение баллотироваться на пост губернатора неудивительно.

Спросите о нем любого в здании суда, и вы услышите похвалу и дифирамбы. Об его обаянии ходят легенды, даже члены коллегии адвокатов высоко отзываются о нем.

Так почему же по городу ходят сплетни о сторонниках Чейза? Чейз отказывается принимать корпоративные деньги PAC [3] Комитет политический действий США — главный способ финансирования политических кампаний, в особенности на федеральном уровне . Он может финансировать собственную кампанию за счет средств своей семьи и друзей. Он вырос в шикарном закрытом прибрежном комплексе Катамаунт-Блафф. Собственно говоря, он по-прежнему проживает там среди таких же состоятельных соседей, к которым относятся Уэйд Локвуд, Нил Коффин и Эдвард Хоук. Все они являются ярыми сторонниками Чейза.