Стефан Анхем - 10 способов умереть

— Лучше сдавайся сразу, — послышался голос мужчины над ним. — Кости сделали свой выбор, и ни ты, ни я не можем его изменить.

Он не понимал, о чем говорит этот человек, но четко осознавал, что, скорее всего, через несколько секунд будет уже слишком поздно. Но он не собирался просто лежать и ждать, когда меч вонзится ему между лопаток. Не понимая точно, как это произошло, он сумел собрать достаточно сил, чтобы развернуться и со всей силы бросить рукоятку лебедки в человека, который как раз собирался нанести новый удар, обхватив меч обеими руками.

Удар был почти идеальным. Несмотря на это, мужчине удалось в последнюю секунду увернуться, а рукоятка продолжила свой путь по воздуху, а через мгновение исчезла в темной воде моря.

— Именно об этом я и говорил. Даже не пытайся. — Человек снова занес руки над головой, не подозревая, что лодка в этот момент накренилась ровно настолько, чтобы направление ветра заставило грот развернуться и со всей силы ударить в другую сторону.

Гик ударил мужчину в висок, после чего он перелетел через перила с мечом в руках. Франк быстро поднялся и, прежде чем мужчина пришел в себя, схватил его за ноги и вытолкнул наружу. Дальше все произошло само собой, и через секунду мужчина оказался за бортом и исчез в темной воде.

Он не знал, как долго стоял там, глядя на сверкающую воду. Миллион вопросов тут же возникло у него в голове. Почему именно они? Какой в этом был смысл? Почему именно сейчас, здесь, в темноте? Что именно произошло? Неужели это ему не снится? Может, он лежит рядом с Кларой и спит?

Это была, несомненно, прекрасная мысль. Просто закрыть глаза и продолжать жить, как будто этого никогда и не было. Но шок так глубоко проник в его тело, что он весь затрясся. Не важно, насколько невероятной или нереальной была мысль о том, что ничего на самом деле не случилось. Вопросы навсегда останутся без ответа.

Это был не сон.

Когда он наконец осмелился начать дышать ровнее и немного расслабился, то спустился обратно в кокпит и дальше в кормовую каюту, где лежал Винсент и дрожал от страха. Он сел рядом с сыном и обнял его так крепко, как только мог.

Ни один из них ничего не сказал. Может быть, и говорить было нечего. Никакие слова не были даже близки к тому, чтобы описать то, что он чувствовал. Не было таких слов, которые могли бы выразить то, насколько сильно он хотел бы попросить прощения. Вместо этого он заплакал. В первый раз за все время, сколько себя помнил.

Несмотря на это, счастье было единственным, что он мог чувствовать.

Это вы вчера избили и изнасиловали свою жену, что привело к ее смерти?

Тишина. Сомневается.

Я ничего такого не помню. Но и не могу утверждать, что не делал всего этого.

Стуббс пролистала еще несколько страниц описания допроса Конни Омана, который проводила Ирен Лилья на следующий день после убийства его жены пятого апреля этого года. До сих пор ей не удавалось вникнуть в суть дела или, если уж на то пошло, понять, почему Хуго Эльвин так заинтересовался им, кроме того, что Муландер был в необычайно хорошем настроении на следующий день после убийства.

Очевидно, у Омана был действительно паршивый день на работе, где начальник отчитал его перед всеми коллегами. Впоследствии он выпил несколько стаканов в баре «Хэррис» в Энгельхольме, а когда часа через три вернулся домой, то его сразу же стала донимать Керри, которую он по своему обыкновению называл женой. По его словам, она вела себя дерзко, и ей было совершенно наплевать, что у него за ситуация на работе, она вообще не понимала, где ее бабье место.

И что же вы сделали? Выпили еще бутылку?

Обычно это помогает.

Помогает? У меня в папке лежат четыре заявления о побоях от Керстин, и это только за последние полгода.

Вчера у нее было лишь несколько часов тишины, а потом Мона-Джилл опять устала быть одна и напомнила, что подруга обещала помочь вымыть кухню, после чего они собирались вместе послушать радиопередачу «Лето на П1», а потом отправиться на велосипедную прогулку вокруг озера Кранкешен.

Только сейчас, далеко за полночь, когда Мона-Джилл спала как убитая, она смогла улизнуть обратно в яхту и продолжить работу.

Да, я алкоголик, если вас это интересует. Я это признаю. Но я могу это контролировать.

Вы называете контролем вот это?

(Конни показывают фотографии его избитой жены. Тишина.)

Я имею в виду, что это я решаю, когда откупорить бутылку, а не наоборот. Никто не может прийти и сказать, что это не так.

Я бы все же сказала, что эти фотографии — неоспоримое доказательство того, что вы потеряли контроль над собой прошлой ночью. Разве вы не согласны с этим?

(Молчание.)

Да.

(Молчание.)

Но на самом деле я выпил не так уж много. Это может звучать как ложь, но так оно и было.

Значит, вы сделали все это со своей женой, когда были трезвым?

Нет, я имею в виду, что опьянел гораздо быстрее, чем обычно.

Я был очень пьян, это правда. Не помню. Я почти ничего помню. И чтобы вы знали, у меня почти никогда не бывает провалов в памяти. На самом деле это все немного странно. Как будто выпивка была… Ну, я не знаю.

Ответ Омана был обведен красными чернилами, а последние предложения, кроме того, были подчеркнуты. Так типично для Эльвина: выделить многое, но при этом не оставив ни малейшего объяснения на полях.

Что это была за водка?

«Эксплорер». Я всегда беру «Эксплорер».

Стуббс оторвала взгляд от папки и огляделась, довольно быстро она нашла пакет для улик с бутылкой «Эксплорера» в одном из боковых отсеков лодки рядом с обувной коробкой с совами. Получается, Эльвин побывал на месте преступления. Несмотря на то, что это было не его расследование, он поехал туда и, среди прочего, даже умыкнул бутылку.

Она была заполнена чуть больше, чем наполовину, и если Конни Оман действительно пил только эту водку, когда вернулся домой, то вполне могло быть правдой то, что он был далеко не настолько пьян, чтобы отключиться и полностью потерять память. Наверняка именно это и понял Эльвин.

Если это правда, то Муландер вполне возможно побывал там до той роковой ночи и добавил в водку какие-то вещества. Скорее всего, «Ксирем» или какой-то другой быстродействующий препарат с депрессантами, который вызывает опьянение подобно алкогольному и выводится из организма через несколько часов, не оставляя следов в анализе мочи. Наконец-то все стало вставать на свои места.

Хотите еще что-нибудь добавить?

Нет, не больше, чем то, что я не понимаю смысла всего этого допроса. Вы же уже решили, что это был я.

А это были не вы?

(Молчание.)