Стефан Анхем - 10 способов умереть

— Думаю, ты не можешь быть достаточно объективен, чтобы дать именно такую оценку.

— Скажи мне, — Муландер достал еще несколько хомутов из кармана пиджака, — какой цвет ты предпочитаешь в жевательных конфетках в форме машинок? Белый, зеленый или розовый?

— А какое это имеет отношение к тому, о чем идет речь?

— Отвечай. — Муландер снова приставил пистолет к виску Фабиана. — Белый, зеленый или розовый?

— Никакой. На вкус они совершенно одинаковые. Единственное их отличие — это разные пищевые красители в составе.

— Это правда. Но ты забываешь одну важную вещь. Визуальное впечатление влияет на вкус. В данном случае — цвет. Я больше всего люблю зеленые. Белые тоже ничего, но только не розовые. Никогда их не ем.

— И каким же образом это оправдывает убийство твоего тестя?

— Ну, у нас же речь шла о том, что у кого-то все пошло не так и что кто-то не слишком объективен. — Муландер пристегнул ноги Фабиана к табурету. — Ты, которому вообще без разницы, или я, который выберет определенный цвет даже с завязанными глазами. — Сначала правую, потом левую. — Что касается Эйнара Стенсона, то он сам виноват.

Муландер встал и положил пистолет в нагрудную кобуру.

— Ты в курсе, что у него хватило наглости вызвать меня в свой загородный дом и предъявить кучу фотографий, на которых были я и Инга? Вот тут точно можно сказать, что у него что-то пошло не так. В этом была его большая ошибка. Надумал следить за мной! Как будто он вообще имел хоть какое-то отношение к моей жизни. Как будто он сам не трахал все, что движется, во время всех своих путешествий.

Муландер покачал головой, ему пришлось немного успокоиться, прежде чем он смог продолжить:

— Он даже пытался заставить меня развестись и уйти от Гертруды. Если я не сделаю этого, то он обещал все ей рассказать. Я просто пришел в бешенство и пырнул его кухонным ножом.

Фабиан хотел что-то сказать, но его собеседник сделал упреждающий жест рукой.

— Я точно знаю, о чем ты думаешь, и в каком-то смысле ты прав. Конечно, это было слишком. Но, оглядываясь назад, я не чувствую даже ни малейшей тени сожаления. И знаешь, что? — Он наклонился таким образом, что оказался лицом к лицу с Фабианом. — Я убежден, что на моем месте ты рассуждал бы точно так же. Эйнар Стенсон был редким козлом. С первого взгляда понять это было невозможно, но за его приятной дружелюбной улыбкой скрывалось весьма поганое нутро. Это было нечто, скажу я тебе. — Он поднялся, повернулся к Фабиану спиной, подошел к ванне и передвинул насадку для душа так, чтобы вода текла на новое место. Затем он потянулся к одному из трех кабелей, которые были прикреплены к ванне.

Может быть, именно сейчас у него был шанс. Именно сейчас, когда Муландер стоял к нему спиной, занятый этими кабелями. Мысль была сформулирована как вопрос, но решение уже было принято, и он бросился на пол и принялся изо всех сил колотить по полу табуреткой, привязанной к ногам, снова и снова.

Краем глаза он заметил, как Муландер обернулся. Может быть, он еще и схватил пистолет. Фабиан не мог этого увидеть, да это и не имело значения. Ему нужно было продолжать пытаться разбить табуретку об пол. Если ему удастся ее сломать, то он сможет сбить Муландера с ног и добраться до подъезда.

Но табурет не поддавался, а Муландер быстро навалился на него и заставил отказаться от идеи избавиться от табурета.

— Взять хотя бы Гертруду, — продолжал Ингвар, кивнув Фабиану, чтобы он снова сел. — Ее он начал унижать с того самого дня, когда она встретила меня. Он обращался с ней как с воздухом. О том, как он со мной обращался, даже и говорить не стоит, хотя я все равно вел себя так, как подобает идеальному зятю. Я делал все, о чем он просил.

Фабиан попытался подняться, но со связанными руками и ногами, привязанными к ножкам табурета, это было просто невозможно, и Муландеру в конце концов пришлось помочь ему.

— Я был на каждом гребаном воскресном ужине. Я сидел, кивал и делал вид, что слушаю его утомительную болтовню. Я помогал ему с домом и даже перекрыл всю крышу. Однажды летом я перекопал весь их чертов участок вручную, так как он планировал осушить его, но ему было жалко денег, чтобы нанять кого-то. У меня до сих пор боли в пояснице с того самого лета.

Муландер повернулся к несессеру, висевшему у него за спиной на крючке, и достал шприц и небольшую стеклянную емкость.

— И что ты думаешь, он хоть раз поблагодарил меня? Да ни разу! — Он вставил иголку шприца в емкость, наполнил его жидкостью и стравил лишний воздух.

— Что в шприце?

— Химическая формула этого вещества слишком сложная, для ее объяснения потребуется доска средних размеров. Так что тебе придется довольствоваться тем, что это вещество, которое я надеялся не использовать, но ты только что доказал обратное. На чем мы остановились?

— Он был неблагодарным, — сказал Фабиан, провожая взглядом шприц до тех пор, пока Муландер не скрылся за его спиной.

— Совершенно верно. Спасибо. И вот я стоял и смотрел, как он лежит на полу с кухонным ножом, торчащим из живота, и чем больше становилась лужа крови под ним, тем лучше я себя чувствовал.

Фабиан почувствовал, как Муландер задрал его рубашку, просунул под нее свою холодную руку и стал ощупывать его нижние позвонки.

— Как только старикан наконец-то затих и больше не двигался, я смог подчистить следы и оставить нужные мне. Например, я целых три раза отполировал пол на кухне, чтобы он был как можно более скользким. После этого я положил его животом на раскрытую дверцу посудомоечной машины прямо на корзинку для столовых приборов. Кровь я как мог собрал, сделав при этом все возможное, чтобы она не свернулась до того, как я вылил ее на посудомойку. Посиди спокойно, будь так добр.

Игла проникла между позвонками, и вскоре после этого по телу распространилась жгучая боль, которая становилась все сильнее. Как будто это была какая-то кислота, разъедающая все на своем пути.

— В каком-то смысле это было похоже на то, как если я бы я приехал на место преступления в составе команды криминалистов, — продолжал Муландер, доставая из несессера еще одну маленькую стеклянную баночку и наполняя шприц. — Но с той небольшой разницей, что мне пришлось работать в обратном направлении. Это было очень необычно, и мне никогда не было так весело. На этот раз у меня был полный контроль над ситуацией, и я точно знал, что буду делать.

Боль утихла и превратилась в тупое пульсирующее оцепенение.

— Я мог предвидеть то, что произойдет в будущем, когда на место происшествия прибудет Рагнар Седерстрем из полицейского округа юго-западного Геталанда. — Муландер снова повернулся к несессеру. — Я уже прямо слышал, как он сделает вывод, что произошел трагический несчастный случай, и Эйнар Стенсон поскользнулся на недавно отполированном полу, упав прямо на корзинку для столовых приборов посудомоечной машины, в которой лежал кухонный нож острием вверх. Это было просто чудесно.