Ирса Сигурдардоттир - Прощение

— И что случилось? В больнице забыли передать их после смерти пациента?

— Не совсем так. После сердечного приступа на парковке Мёрдюра отнесли прямо к входу в отделение экстренной помощи. Потом его перевели в палату, а верхняя одежда осталась. Заметили ее уже в другую смену, но кому она принадлежит, никто не знал, поэтому убрали в кладовую для забытых вещей. Там этого барахла целая гора, поэтому я и задержался.

— А ты уверен, что взял то, что надо? В Исландии такие анораки едва ли не у каждого второго, не считая туристов.

— Уверен.

— Почему?

Хюльдар достал из переднего кармана большой нож вроде того, каким пользовался Рэмбо.

— Никому другому это принадлежать не могло. Коробку от него я нашел на кухне, в мусорном ведре, когда обыскивал квартиру. Коробку, но не сам нож. — Лезвие блеснуло в луче верхнего света. — Им вроде бы и не пользовались.

— Зачем ему брать нож с собой в больницу? — Фрейя удивленно посмотрела на холодную сталь.

Хюльдар вернул нож в карман и, продолжив осматривать куртку, достал из нагрудного кармана пакетик с клочком седеющих, вырванных с корнем волос и обрывок бумаги, который поднес к свету.

— Похоже, регистрационный номер автомобиля. — Он убрал волосы и бумажку и залез во внутренний карман. На этот раз добычей стала еще одна бумажка, на которой обнаружилась напечатанная крупным шрифтом цифра 1. — Вот оно что. Похоже, в больницу он отправился не из-за боли в груди. Планировал убить первую жертву, да только сердечный приступ остановил. Теперь понятно, почему был выбран такой странный маршрут…

— И кто, по-твоему, предполагаемая жертва? — Фрейя попыталась представить, что почувствует человек, узнав, как близко он был от смерти и что его спасло. Теперь она, пожалуй, дважды подумает, прежде чем сделать пожертвование в пользу Кардиологической ассоциации.

— Понятия не имею.

Порывшись в еще одном кармане, Хюльдар обнаружил связку плотно исписанных страниц. Сначала он молча прочитал текст, потом предложил Фрейе взять в бардачке пару перчаток и передал бумажки ей:

— Предсмертная записка Лёйв.

Текст Фрейя узнала почти сразу.

— Я это видела. Когда искала материал о буллинге, наткнулась на страницу со сканом этого письма. — Она перелистала бумажки, дочитала до конца и вернула Хюльдару. — Но там было не все. Последнюю страницу не поместили. Да…

— Вот уж да.

Хюльдар убрал записки на место, достал телефон и, пока Фрейя смотрела на освещенный вход в больницу, сделал звонок. Ответивший ему человек явно удивился. Похоже, он считал, что Хюльдара отправили в отпуск. Судя по тому, как резко оборвал его Хюльдар, речь шла не о продлении рождественских праздников. Детектив попросил посмотреть имя автовладельца по зарегистрированному номеру, но нарвался на отказ — на том основании, что официально он считается отстраненным. Хюльдар резким тоном предложил собеседнику соединить его с Эртлой, после чего возникла пауза.

Держа телефон возле уха, Хюльдар вышел покурить. Оставшись в машине, Фрейя уныло смотрела на платье и туфли. Не для того она вырядилась, чтобы провести вечер на больничной парковке. Снаружи Хюльдар горячо с кем-то спорил.

Вернувшись за руль, он заявил, что бар отменяется.

— Боюсь, мне нужно в участок. Меня временно отстранили. — Определить по его лицу, что он чувствовал в этот момент, Фрейя не смогла. — Но имя автовладельца сказали. Это женщина. Она замешана в деле и работает в больнице. Мёрдюр направлялся на встречу с ней. И, по всей видимости, ей предстояло стать жертвой номер один.

— Медсестра? — Фрейя постаралась не выдать разочарования от неудавшегося вечера. С другой стороны, поход в бар наверняка превратился бы в катастрофу. Одним стаканчиком они не ограничились бы. А закончилось бы все предсказуемо — в постели. — Я думала, Мёрдюр нацеливался только на тинейджеров.

— Возможно, я ошибаюсь, но она примерно того же возраста, что и Лёйвхильдюр. Может быть, была лидером той группы, которая третировала его дочь. Или подругой, которая предала ее. В любом случае ее нужно взять и прижать как следует, пока не признается. — Хюльдар оживился. — Кстати, того психолога, Кьяртана, отпустили. Оказывается, Мёрдюр был одним из его клиентов и предложил разработать программу, которая помогала бы вести учет назначений. Наши айтишники считают, что программа содержала код, благодаря которому Мёрдюр имел свободный доступ к жесткому диску Кьяртана. В общем, из списка подозреваемых его вычеркнули.

Фрейя на это не отреагировала. Пусть бы Кьяртан провел еще ночь за решеткой.

— А что отец Давида? Думаешь, он тоже в этом замешан?

— Да. — Хюльдар с облегчением улыбнулся. — Уже почти готов подписать признание в убийстве Стеллы. Его ошарашила новость о болезни Мёрдюра. Так же, кстати, как и отца Адальхейдюр. Хотя Эртла говорит, что паниковать он начал еще до того, как его привезли в полицию. Очевидно, Эйитль был еще жив, когда он приехал забрать тело из контейнера. И занервничал, когда те материалы, которые Мёрдюр должен был послать в СМИ, так и не появились. Вдобавок жертв оказалось только две, а не три, как планировалось. Он даже позвонил в Красный Крест — хотел удостовериться, что Мёрдюр не передумал и берет ответственность на себя. — Хюльдар устало выдохнул. — Так что теперь пазл складывается полностью.

Он включил двигатель и уже собирался отъехать, но посмотрел на Фрейю и остановился.

— Угощение за мной. Может быть, завтра вечером?

Фрейя покачала головой и натянуто улыбнулась:

— Извини. Просто отвези меня домой, и будем считать, что мы в расчете. Все равно ничего хорошего из этого не получилось бы. — Настроение поменялось, и не только из опасения переспать с ним. Покоя не давала мысль о предсмертной записке и тяжелой доле, выпавшей семье Мёрдюра. Конечно, драма дочери не оправдывала преступления отца, но хотя бы помогала понять…

На этот раз Хюльдар даже не попытался скрыть разочарование. Молча довез ее до дома и даже не стал вопреки ожиданиям надоедать настойчивыми просьбами передумать. Он злился. Возможно, на нее, но скорее на кого-то другого.

Глядя вслед удаляющейся машине, Фрейя в какой-то момент посочувствовала женщине, допрашивать которую уехал Хюльдар. Рассчитывать на сочувствие и снисходительность ей не стоило.

Ауста подоткнула одеяло, поцеловала дочь в лоб и потянулась к лампе на прикроватной тумбочке. С розового кружевного абажура свешивалась глазная повязка, и в этом контрасте нежного и строгого было что-то странное и очаровательное.

— Но…

— Никаких «но». Уже давным-давно пора спать.

Оуск ждала ее весь вечер, несомненно, беспокоясь за маму, которую увезли в полицию. Их разбудил стук в дверь, после чего чужой голос потребовал, чтобы Ауста поехала в участок с двумя полицейскими. Одним из них был Хюльдар, никак не оставлявший маму в покое. Ему как будто доставляла удовольствие вся эта ситуация, хотя он и помрачнел, увидев малышку Оуск.