Лина Корнева - Искажение лжи [litres]

– Всегда считала, что символ печали.

– Вот и неправильно. Желтые розы дарят ярким и одаренным людям. Таким, как ты. А одна – потому что ты единственная и неповторимая. Для меня, – он улыбнулся.

Я не поняла, прозвучала ли в его голосе ирония или почти признание.

– Спасибо, – на всякий случай буркнула я.

Антон всегда знал, что и когда сказать. Удивительно разбирался в ситуации. Даже слишком.

Потом он посерьезнел и спросил:

– Тебе Гурин уже сообщил?

– Вчера. Знаешь, я не удивилась.

– Да уж. Ситуация…

– Почему ты попросил, чтобы Гурин рассказал мне? Сам не мог? – в собственных словах я с удивлением услышала упрек.

– Я не знал, как, – сказал он. – Я понимаю, насколько для тебя важно – твои друзья. «Ифина». Боялся, ты потеряешь опору. Опять.

Слова Антона прозвучали так проникновенно, что мне стало жаль себя. Я почувствовала, что сейчас расплачусь. Нет. Плакать я не хотела. Поэтому сделала глубокий вдох и сказала:

– Мой компьютер реабилитирован. Он вовсе не адское оружие. Я правильно поняла?

– Да. На самом деле переписка ведется не из вашего офиса. Не с твоего компьютера. Выглядит так, будто с твоего. Кто-то отлично разбирается в компьютерах. Но я все равно найду его. Того, кто это вытворяет. Для меня принципиально важно разобраться. Просто нужно время.

Меня заполнила благодарность. Человек помогает, тратит свое время. А ведь мы знакомы меньше месяца. Он говорил, что собирается открывать здесь филиал компании. Когда же ему работать, если мы с Гуриным и нашими проблемами вечно мельтешим неподалеку?

Антон молча шел рядом и смотрел под ноги.

– Ты нашел маму? – спросила я.

– Да, нашел, – он отвернулся в сторону дороги. – Почти.

– Как она? – обрадовалась я, не обратив внимания на слово «почти». – Вы встретились? Рассказывай быстрей!

– Немного не успел, правда, – продолжал он, будто не слышал меня.

– Что случилось?

– Мама умерла неделю назад.

Антон отчетливо проговорил каждое слово.

– Как умерла? Не может быть!

– Может, – сказал он. – Я ведь уже был здесь тогда. Почему не начал искать ее раньше? Сам не знаю. Все как-то не складывалось.

Прозвучало безысходно, горько и немного тоскливо. Антон отвернулся. Будто смотрит на лабрадоров, играющих неподалеку. Он плакал?

Я поняла, что погружаюсь в чувство вины. Скоро утону в нем. Теперь признание Антона всегда будет рядом. Он посвящал больше времени моим делам, чем своим.

– Это из-за меня, да?

– При чем тут ты? – удивился он.

– Оттянула слишком много внимания. На себя.

– Какая ерунда! Я начал искать еще дома, из Ухты.

Я молчала. Не знала, что говорить. Да и что тут скажешь!

– Никогда себе не прощу, что мы не увиделись, – продолжал Антон. – Я не сказал, что все знаю и люблю ее.

– Не вини себя. Она болела?

– Нет. У нее оказалось слабое сердце. Неожиданно. Никто не знал. Она никогда не жаловалась.

– Новая семья, дети у нее были?

– Нет. Мама так и прожила всю жизнь одна. Я съездил к ней в дом. Он увешан моими фотографиями.

Антон опять отвернулся.

– Бабушка отправляла фотографии ей. Маме, – произнес он с нежностью.

Странное поведение. Общаться не разрешали. А фотографии отправляли. Он опять будто услышал:

– Бабушка отправляла фото в обмен на обещание мамы никогда не появляться в нашей жизни.

Мы шли и молчали. Как жалко Антона! Зачем я слишком грузила его своими проблемами!

Парк заканчивался. Мне не хотелось расставаться с Антоном сейчас, именно в тот момент, когда он рассказал о смерти матери.

– Ты не торопишься? – спросила я. – Еще рано. Пойдем со мной за зеленью. Джина уже все съела.

Он кивнул.

Элла снова была накрашена, выглядела веселой и отдохнувшей. У прилавка толпился народ. Мы встали неподалеку. Я помахала Элле. Она улыбнулась и кивнула в ответ.

– Знакомая? – поинтересовался Антон, заметив наши знаки.

– Подруга. Оставляет зелень для Джины.

– Джина это кто? Давно хотел спросить. Хомяк? Черепашка?

– Морская свинка. Моя боевая подруга.

Я удивилась. Антон ничего не знает о Джине? Как я могла до сих пор не рассказать о своей любимице!

Покупатели разошлись. Я подошла к Элле. Она, улыбаясь, протянула пакет со словами:

– Вот. Тебе приготовила.

При этом Элла изучающее посмотрела на Антона. Он не заметил ее взгляд, потому что изучал соседний ларек с вяленой рыбой.

– Ты сегодня очень красивая, – успела сказать я Элле до того, как подошли новые покупатели.

– Мать в больницу положили. Я хоть выспалась, – шепнула она.

Больше поговорить мы не смогли.

– Добрая, сразу видно, – сказал Антон, когда мы шли обратно.

– Да, Элла очень добрая. Зелень мне бесплатно отдает. Это ценно, особенно зимой.

– Так ты корыстна? – пошутил он.

Я решила сделать вид, что не заметила шутку. Антон выглядел грустным и задумчивым. Конечно. После бесполезных поисков. Каких-то несколько дней, и все могло закончиться хорошо.

Антон проводил меня до офиса, сказал, что позвонит, и ушел. Я смотрела ему вслед.

Там, где я, все наперекосяк. Похоже, я всем приношу несчастье.

Ненавижу убирать! Именно поэтому остаток дня я решила посвятить уборке. Буду тренировать волю.

Самое противное место в квартире – письменный стол. Сама не понимаю, каким образом здесь всегда копится куча бумаг, которые надо регулярно разбирать, а лучше выбрасывать. Иначе я рискую погрязнуть в макулатуре. Но на этот раз и здесь меня ждала неудача.

Я перебирала бумаги. Одно неловкое движение, лист с распечатанным переводом спикировал под стол. Я полезла его доставать и случайно задела локтем всю стопку. Она с грохотом рухнула на пол. Листы разлетелись.

На голову приземлилась пропавшая и едва незаблокированная банковская карта. Я взяла ее. Повертела в руках. Я не верила в то, что вижу. Получалось, пока я искала, карта преспокойно лежала на столе. Но я несколько раз просматривала бумаги во время поисков. Я перекладывала каждый лист по одному. Перетряхивала. Карты не было! Не было! Я могла в этом поклясться.

Уборку я закончила кое-как. Точнее, не закончила. Сложила бумаги в аккуратные стопки и устроила под столом. Так, чтобы они больше не могли обрушиться. Остатки настроения улетучились. Тренировка воли провалилась.

Я устроилась на балконе. Было невыносимо душно. Никакого ветра. Почему жара так часто сочетается с безветрием? Когда-то я любила жарким летним днем поспать под кондиционером с закрытыми шторами. Ключевое слово «когда-то» Теперь мне бы хоть ночью заснуть.

Время текло медленно. Невыносимо. Я подумала, что давно не слышала тарахтения вертолетов. Что, если в жару они не летают?

Ближе к вечеру я решила выйти в магазин и прогуляться. Я прошла по аллеям. Под деревьями тоже царило пекло. Недвижимый воздух превратился в удушливый ком. Парк казался пустынным. Я подошла к месту, на котором по ночам стояла странная фигура. Раньше здесь лежали окурки, но теперь их не было. Все чисто. Трава не примята. Странно. Неужели в парке так хорошо убирают? Или я никогда не видела здесь гору окурков?