Андреас Грубер - Лето возмездия

Эвелин пробилась к скорой, в которой лежал Пуласки.

Задняя дверца была открыта. Пуласки лежал под капельницами. Санитары разрезали его рубашку и остановили кровь, наложив давящую повязку. Он пах антисептиком и выглядел ужасно. Из его плеча все еще торчал дротик.

Эвелин забралась в машину и села рядом с ним.

- Как он? - спросила она врача.

- Отлично, - ответил Пуласки, прежде чем санитар успел что-либо ответить. - Они вкололи мне какое-то средство, и теперь я под кайфом. - Мужчина попытался улыбнуться, но тут же поморщился от боли.

- Не двигайтесь, - предупредил его врач.

- Может меня отвезут в больницу в Бремерхафен, - пробормотал Пуласки. - Там я знаю одного хирурга... Доктор Вобельски... ему я доверяю. Они недавно перешли на новую компьютерную систему, но, говорю Вам, этот человек умеет оперировать. Раньше он работал в реанимации, а сейчас главный врач отделения терапии внутренних органов.

Эвелин вопросительно посмотрела на врача. Тот постучал пальцем по капельнице, висевшей на "ноге" над Пуласки.

- Понятно. - Эвелин наклонилась ближе к Пуласки. - Не знаю, увидимся ли мы в скором времени. Ваш автомобиль все еще стоит в Гамбурге.

- Не проблема. Эту развалюху так быстро никто не украдет.

Сзади нее мимо прошли полицейские, переговариваясь по рации. Где-то лаяли собаки.

- Они прислали сюда большую команду.

Пуласки улыбнулся.

- Сидя на цепи в подвале у Болтена, я вызвал скорую и оповестил своего шефа в Лейпциге. Он привел в действие все рычаги и организовал весь этот балаган.

- Не плохой, да?

- Лейпциг?

- Нет, Ваш шеф.

- Ах, Хорст Фукс? - Пуласки скривил рот. – Он, конечно, будет читать мне нотации, но, в целом, парень нормальный.

Эвелин дотронулась до наручников, все еще болтавшихся на запястьях Пуласки.

- Как Вы смогли освободиться?

Он улыбнулся.

- Санитары нашли меня в подвале, освободили при помощи щипцов и впрыснули мне антидот. Пока они любовались останками Болтена на лужайке, действие «Ботокса» ослабло. И тогда я одолжил у них машину. Бедняги, наверное, до сих пор стоят там.

- Одолжили? - повторила Эвелин. - И полностью разбили ей капот?

- Я хотел Вас спасти.

Она внимательно посмотрела на него.

- Что Вы говорите.

- Нет, честно. Когда я увидел свет прожекторов и закрытые ворота, то так и понял, что что-то не ладно.

- Вы не умеете лгать! - сделала вывод Эвелин.

Пуласки посмотрел в потолок.

- Да, - вздохнул он. - Я не смог пошевелить ногой и вовремя убрать ее с педали газа... но никому не говорите об этом!

- Не волнуйтесь. - Эвелин улыбнулась. - Мы еще увидимся?

- Если приедете в Лейпциг, - ответил он. - В выходные мы с дочерью поедем в Ёханнапарк, где будем играть с соседской собакой, бросать ей фризби. Рекс с ума по ней сходит.

- На этих выходных вы никуда не поедете, - прервал его врач и сделал укол прямо в рану.

Пуласки стиснул зубы.

- Значит, на следующих, - процедил он.

- Возможно, все зависит от Вас. - Врач вытащил иглу.

Эвелин на мгновение отвернулась.

- Когда встанете на ноги, я приглашу Вас с дочкой в Вену. Вам понравится Пратер [17] Пратер - парк в Вене (Австрия) между Дунаем и Дунайским каналом, популярное место отдыха .

- Звучит неплохо. - Пуласки закатил глаза.

Врач обратился к Эвелин.

- Нам нужно ехать и как можно быстрее прооперировать его.

- Ясно. - Она уже собралась вылезти из машины.

- Погодите. - Пуласки попытался выпрямиться, однако санитар мягко уложил его на носилки.

Эвелин наклонилась к нему.

- Что?

Пуласки уставился в потолок.

- Я знаю, Вы считаете, что сейчас я немного не в себе из-за этого средства, которое они мне впрыснули... но поверьте, у меня совершенно ясная голова.

- Конечно... давайте быстрее! - торопил врач.

- Эта женщина спасла мне жизнь! - набросился Пуласки на врача. - Я же имею право кое-что сказать.

Эвелин попыталась успокоить его.

- Я слушаю.

- Знаете, я не слепой. И в этот день я многое о Вас узнал. Я сожалею о том, что случилось с Вами в прошлом... - Он посмотрел вдаль, словно подбирая правильные слова. - Я почти каждый день сталкиваюсь с тем, как рушится жизнь молодых людей, но Вы сильная. - Пуласки взял ее за руку. - Я просто хочу Вам сказать, чтобы Вы дали этому Патрику шанс. Он - счастливчик.

Эвелин вышла из скорой и словно парализованная стояла на дорожке, не в силах произнести ни слова.

- Ладно, все. Поехали! - Санитар захлопнул заднюю дверь.

Водитель завел мотор. Эвелин смотрела вслед уезжающей машины. Когда огоньки задних фар исчезли из виду, она повернулась и пошла ко второй скорой, припаркованной рядом с мотоциклом Греты. На заднем сиденье сидела Сибил, с ней был врач. Рядом стоял полицейский и пристально смотрел на нее.

Водитель завел мотор и полицейский забрался внутрь, к врачу. Эвелин подбежала к машине.

- Подождите! Я тоже хочу поехать.

- Вы родственница? - спросил полицейский.

- У Сибил нет родственников.

- Тогда кто Вы?

- Эвелин Мейерс, адвокат.

- Адвокат? - Полицейский и врач скептически переглянулись. - Это что, шутка?

- Не шутка. - "Хотя я могла бы рассказать вам много адвокатских шуток",- про себя подумала Эвелин.

- Мы едем в психиатрическую клинику Гамбурга. Садитесь, если хотите, - решил врач. - Поездка продлится минимум два часа.

- Я знаю. - Эвелин забралась в машину и села рядом с лежавшей на носилках Сибил. Девушка автоматически взяла ее за руку. Одной рукой Эвелин держала ее, а другой гладила волосы девушки. В это время врач ввел Сибил успокоительное.

Когда малышка уснет, ей нужно будет позвонить Патрику, чтобы рассказать ему, что все в порядке. Придется одолжить сотовый у полицейского. Пока Сибил будет спать, а Патрик перестанет волноваться, у нее будет достаточно времени, чтобы обо всем поразмыслить.

Эвелин прислонилась головой к стенке машины и на мгновение закрыла глаза. Дорога в Гамбург будет длинной. Она десятки раз могла прокручивать в голове все случившееся. Но одного Эвелин так и не удастся понять: как этой хрупкой девушке удалось задушить Хокинсона и убить остальных мужчин?

Осознавала ли Сибил вообще, что совершила убийства?

Неделей ранее...

Стрелка спидометра дрожала. Сто десять километров в час.

Кабриолет в последний раз подпрыгнул на неровной дороге и круто повернул налево, по направлению к маяку.

- Я не знаю! - выкрикнул Хокинсон.

Этот мерзавец еще как все знает! Лиза почувствовала, как центробежная сила приподняла ее с сиденья. Она непроизвольно убрала ногу с педали газа.

Хокинон тут же нажал на тормоз. Раздался визг шин.

Это напоминало американские горки. Встречный ветер развевал ее волосы, кричали чайки, на губах соленый привкус морской воды. Если она умрет, так тому и быть. Но, по крайней мере, эта сволочь сдохнет вместе с ней. Она подняла руки вверх и закричала.