Виолетта Роман - Поверь мне [СИ]

– Хотя. – смеется горько, потирая затылок. – Я то и не буду знать где он.

Николай отворачивается к окну, смотрит на темный двор.

- Да и все лучше, чем такая жизнь, как сейчас, – цедит сквозь зубы и на меня смотрит.

- Ну, Алена Валентиновна, рассказывай все в деталях. Я в деле.

***

Домой я вернулась около девяти утра. На радостях, тут же позвонила Гаспару и сообщила, что помощь будет. Попросила его приготовить бумаги для друга. Гаспар все понял и сказал, что вечером свяжется со мной.

Попыталась расслабиться, но спустя полчаса бессмысленных попыток уснуть, поняла, что не смогу этого сделать. Ворочалась с боку на бок, а сна ни в одном глазу.

Желая успокоиться, набрала себе ванную, бросила бомбочку с солью, и неспешно погрузилась в воду.

Сердце потихоньку успокаивалось. Уже стучало не так быстро и не так громко, да и мысли перестали штурмовать мой уставший мозг. Я прикрыла глаза, чувствуя, как уходит напряжение.

Все должно состояться на днях. Перед тем как Шторма переведут в общий блок, я должна успеть устроить ему свидание с адвокатом. Белицкий поменяется с ним одеждой и пройдет вместо него в камеру. А Шторм выйдет из ворот тюрьмы и сядет ко мне в машину. Нас ждет долгая дорогая. На поезде или самолете – опасно. Как только раскроют подмену, нас тут же объявят в розыск. Поэтому остается только автомобиль. Доберемся до обговоренного с Гаспаром места у границы, а там его люди должны помочь.

Мне было страшно. В голову постоянно лезли дурные мысли. Тысяча «если», и они не давали мне покоя.

Нет. Никаких сомнений. Так можно сойти с ума. Но одна мысль никак не давала мне покоя. Мое сердце сжималось, когда я думала о том, что придется оставить дедушку одного.

Он не должен узнать о моей связи со Русаковым. Но как только мы с ним исчезнем, лишь глупый не догадается о том, кто ему помог. Начнется сущий ад... и придумать что-то вразумительное, чтобы обезопасить дедушку, я так и не смогла. Просто не успею подготовиться.

Но другого выбора у меня нет, как бы я не переживала. Гаспар был прав, когда сказал, что после побега Миши выйдут на меня. И даже представить страшно, что эти люди могут сделать.

Я лежу в ванной до тех пор, пока не остывает вода. И когда уже начинаю замерзать, выбираюсь из нее. Неспешно обтираюсь полотенцем, рассматривая собственное отражение в зеркале. Меня не покидает странное чувство. Будто вот-вот все изменится и как прежде уже не будет. И мне не страшно. Даже наоборот, в глубине души, я хочу этих изменений.

Шесть лет учебы в универе, практика и несколько лет работы в следствии. У меня ведь был свой жизненный план, были принципы и стремления. А самое главное – была уверенность в незыблемости моего бытия. Я даже подумать не могла, что окажусь по другую сторону закона. А сейчас, переступив черту, понимаю, что нет в этом ничего ужасного. Как раз наоборот. Благодаря этой ситуации мои розовые очки разбились и теперь, будто взойдя на вершину самой высокой горы, смотрю вниз, на всю свою жизнь и вижу ее совершено в другом свете.

Проверяю телефон на пропущенные – тишина. Это одновременно и успокаивает, и тревожит. Я жду звонка от Шторма. Хотя бы весточки. Понимаю, что зря жду, ведь сейчас день и свяжется он только к ночи... Но надежда не отпускает глупое сердце.

Переодевшись, решаю поехать к дедушке. Хочу побыть с ним сегодня. Хотя бы несколько часов притупят мою боль. Хотя бы на время.

***

Я заезжаю во двор. Дедушка выходит на крыльцо. Смотрит удивленно на то, как я паркую машину под навесом.

- Все в порядке, Ален? – в его голосе тревога. На улице прохладно, и я вижу, что поверх домашней одежды на нем теплый халат. Он любит гулять в нем по двору.

Я смотрю на дедулю, на седину его волос, на морщины, с недавних пор ставшими совсем глубокими, и сердце сжимается. Мысль о том, что я причиню ему боль лишает кислорода. Дышать становится нечем, легкие горят, и я расстегиваю куртку, чтобы хоть на каплю легче стало. Только возможно ли это?

- Все хорошо, – улыбнулась и обняла его. Прижалась носом к мягкой, ворсистой ткани халата и вдохнула до боли родной, любимый запах. Рука дедушки сжала меня в ответных объятиях.

- Решила деда проведать? – раздался тихий, добрый голос над ухом.

А я просто кивнула. Закрыла глаза и представила, будто мне снова двенадцать.

-Дедуль?

- М-м-м? – протянул, слегка покачивая, как маленькую в руках.

- Мне так хочется твоих шашлыков. Давай сделаем?

Голос дрогнул. И мне пришлось сглотнуть, чтобы пропихнуть вставший поперек горла ком.

- А почему бы и не сделать? Тем более час назад Надежда принесла с рынка шикарный кусок свиной шеи. Ну-ка, идем.

Я пыталась отпустить все страхи. Все мысли и боль. Я просто хотела украсть у судьбы несколько часов счастья. С тем, кто сделал из меня человека.

Дедушке было сложно со мной. Я осталась без родителей в пять лет. Он тогда работал следователем по особо важным. Понятия не имею, как он это выдержал. Как пережил смерть единственного сына, и смог так прекрасно заботиться о внучке.

Я помню свое детство. Пусть не каждый его день, но помню больше, чем многие другие. Оно было счастливым. Наполненным яркими событиями и путешествиями. Я никогда не была обжелена любовью или вниманием. Репетиторы, несколько языков, предметы по юриспруденции. Я практику проходила в лучшем отдела города, у лучшего следователя. Дедушка постарался на славу. Он всегда был для меня примером. Жаль, что я не оправдаю его ожиданий.

- Ну-ка, помоги, – его голос вырвал из мыслей.

Дедуля вручил мне несколько тарелок, а сам взял в руки кастрюльку с замаринованный мясом и вышел через заднюю дверь во двор. На улице нас ждал разожженный мангал и томящиеся угли в нем. Я прошла к беседке и принялась накрывать на стол.

То и дело посматривала на то, как дедушка нанизывает кусочки мяса на шампура.

- У меня завтра встреча с прокурором области. Думаю, он сможет помочь наконец-то пресечь посягательства...

Я кивнула. Мне не хотелось сейчас говорить об этом. Уже просто не было смысла.

Расставив тарелки, присела в кресло.

- Ты когда-нибудь думал, как бы сложилась твоя жизнь, если бы не та авария?

Он бросил на меня удивленный взгляд.

- Я имею в виду, что твоя жизнь могла бы стать другой. У тебя ведь была женщина, ты мог бы жениться на ней и создать семью. Сколько тебе было, когда мама с папой разбились? Пятьдесят пять? Папа ведь совсем молодой был...

Дедушка вытирает руки, осматривая аккуратно разложенное мясо на мангале.

- Ален, что за мысли вдруг?

Пожимаю плечами. Взяв со стола свежий огурец, надкусываю его и принимаюсь активно жевать. Лишь для того, чтобы чем-то забить разрастающуюся дыру в груди и не выдать себя.

- Просто рассуждаю. Ты ведь всю жизнь на меня положил, а теперь... теперь я, получается, подставила тебя. Не хочу, чтобы сплетни распускали. Ведь все знают, чья я внучка, да и врагов у тебя много еще со времен работы. И каждый из них будет рад воспользоваться ситуацией.