Виолетта Роман - Поверь мне [СИ]

Колючий бинт царапает пальцы, когда я веду по горячей коже, устремляясь к его шее. Едва касаясь, невесомо нежно, боясь сделать ему больно. Он поворачивает голову вбок и смотрит на мою руку. Смотрит так внимательно, будто не верит в происходящее. А может, что-то решает для себя в голове в этот момент.

Мне вдруг становится стыдно и неловко. Может, я и не нравлюсь ему вовсе. Может, он спас потому что... я девушка? И он привык спасать беззащитных? Пришла и буквально навязываю себя. Господи, какая я дура! Возомнила себе за эти дни невесть что! У него любимая погибла, а тут я. Алена, где твоя гордость?

Одергиваю руку, желая надеть пиджак и выйти, убежать отсюда, куда глаза глядят.

- Не надо, - раздается хриплое, когда я, отвернувшись, хватаю со спинки кровати пиджак. Оборачиваюсь к нему. Русаков поднимается, делает шаг ко мне.

Высокий. Боже, я и забыла, насколько он огромен. Я ему до груди едва достаю. Смотрит на меня сверху вниз. В глазах тьма бездонная и демоны скачут. Меня знобит от того, что не знаю, чего эти демоны хотят.

- Это не то, что тебе нужно. Пожалеешь ведь потом, - самоуверенно так, будто знает больше меня.

Задираю подбородок. В глаза ему смотрю.

- Разве я похожа на ту, кто делает, а потом жалеет? - возвращаю его же фразу.

На его губах улыбка. Наглая, насмешливая. Она заводит меня. Между ног настолько сильная пульсация, что хочется ноги свести.

- Упрямая, следачка. Дурочка. Понятия ведь не имеешь, во что вляпаться хочешь.

От его тембра мурашки. Этот голос. Я чертовски скучала.

Шторм касается пальцем декольте. Ведет вниз, расстегивая верхнюю пуговицу. Наблюдает за собственными действиями. Он неспешно раздвигает полы рубашки, наслаждаясь видом груди в кружевном бюстгальтере.

И снова на «стоп» все. К глазам моим возвращается, изгибает бровь в немом вопросе. Это дико раздражает.

- Напугать меня решил? Или сам пожалел, что спас? – выдыхаю хрипло.

Ухмыляется, а потом вдруг сосок мой сжимает, заставляя зашипеть и отскочить. Только отстраниться не выходит. Я в его хватке. Огромная, сильная рука прижимает меня к твердой груди. Буквально вбивая в себя.

Его запах. Он внутри меня. Окружает, обволакивает, дурманит. Пальцы второй руки сжимают мою шею. Не сильно, но заставляя задрать вверх подбородок. Смотрит на мои губы, глаза, нос. Рассматривает, словно знакомится перед тем, как завладеть. Запоминает.

- Ни разу такой мысли не посетило, - хрипло, у самых губ, а потом вгрызается в меня.

Он не пахнет чем-то модным. И вкус его - нечто тяжелое, весомое, как и он сам. Смесь сигаретного дыма и какого-то лекарства. Не знаю, что это, но у меня голову сносит напрочь. Его крепкие руки хватают меня под ягодицы. Он прижимает меня к себе, усаживаясь на кровать. Пальцы его грубыми, рваными движениями срывают мою блузку, оттягивают чашечки бюстгальтера вниз.

На губы мои смотрит, жадно так, голодно. Сжимает рукой полушарие, а потом ртом моим овладевает. По телу разряды тока. Каждый нерв воспаляется, зажигается. В трусиках настолько мокро, что хочется сбросить с себя все.

Его рука заползает под ткань брюк. Он стягивает их с меня. А потом отстраняется и бедра ладонями обхватывает, наслаждается видом кружевного белья.

Всхлипываю от того, как он смотрит сейчас. Длинные ресницы отбрасывают тень на бледную кожу под глазами. Скулы заостренные, подбородок острый, напряженный и щетина его, о которую так и манит потереться.

Пугаюсь собственных мыслей, насколько все чувствуется на пределе. А он губами касается нежной кожи между выпирающими тазовыми косточками и в дрожь бросает. Шторм отодвигает ткань моих трусиков, смотрит с наслаждением на мое изнывающее от желания лоно.

- Испугалась... – хрипло так, еле слышно, а сам пальцами плоти касается, заставляя меня дрожать.

И я понимаю, что он говорит не о сексе. Он говорит о бунте, о том, когда меня пытался изнасиловать омерзительный зэк.

Его пальцы оттягивают лямку трусов, закрывая пальцами мое лоно. Мне приходится схватиться за его плечи, чтобы не упасть. Он поднимает глаза к моему лицу, продолжая водить пальцами. По телу прокатываются волны, концентрируясь именно там. И это слишком... Слишком для того, чтобы я могла и дальше рассуждать здраво.

Перед глазами пелена, Русаков сквозь дымку передо мной. И жадный его взгляд, как маяк среди темноты.

Борется с собой и не может остановиться. Вижу, как самого на куски рвет. Ведь в голове, как и в сердце все еще та, которой больше нет. И я знаю, что после пожалею сто раз и буду грызть себя, но сейчас мне плевать. Я хочу. Чтобы взял меня. Остальное – пустое.

И я вижу, как по крупицам разумное покидает его глаза. Резкое движение – ткань белья рвется, освобождая меня, делая перед ним открытой.

Он дергает на себя, снова впиваясь в грудь мою, каждый сантиметр кожи целуя. А я ерзаю на нем, будто безумная. Подаюсь бедрами, трусь влажным лоном о твердый бугор на его брюках.

Колкая щетина царапает кожу, а руки его следы на моей коже оставляют. Обхватываю его шею, прижимаюсь, желая еще больше его губ на себе. И он дает их. Нет и сантиметра меня, которой он не уделил внимания.

Шторм поднимается, ставит меня на ноги, освобождаясь от брюк.

- Стой, - шепчу, когда он снова возвращается к моим губам. – Защита, - выдыхаю еле слышно.

Он хмурится, пытаясь понять, о чем я. А когда понимает, просто кивает.

Голова кружится, и я трачу последние силы, чтобы не упасть, когда тянусь к сумочке. Достаю презерватив, и протягиваю его Шторму. Он забирает его из моих рук, и наши пальцы соприкасаются. Мгновение – мы замираем. Смотрит друг другу в глаза черные. Оба потерянные, оба одни серди враждебного мира. И я знаю, что нет у него ко мне любви, но есть нечто другое... И это «другое» сейчас разрывает мне грудную клетку, заставляет хотеть его до трясучки. Высокий, огромный, с расписанной шрамами грудью. Я не знаю, какой он человек, но сейчас это не важно. Только руки его, только стоны мои по его коже.

Приподнятая над полом, вскрикиваю, когда, посадив меня на край кровати, Миша пронзает меня, издавая рык, от которого я кончаю в первый раз. Вот так быстро и ошеломительно.

На его губах улыбка наглая. Он смотрит на меня так, словно я неумелая девчонка.

- Дорвалась до того, чего очень хотела? – хрипло, нагло, поднимая меня и усаживая на себя.

Я не хочу разговаривать. Он вгоняет меня в краску. И если начну рассуждать, убегу отсюда.

- Не болтай. Займись делом, Русаков, - рычу, а он улыбается нагло. Шлепает меня по ягодице и насаживает на свой член. Растягивает меня, заставляя голову кружится.

Это чистое безумие. Мое падение. Мой крах. Правильная девочка в руках бандита. Избалованная роскошью, сейчас я нашла свой рай в комнате среди обшарпанных стен. Рядом с тем, кто убивает людей. Рядом с тем, кто с другой стороны этой жизни. Следователь трахается с подозреваемым. Это самое ужасное, что я могла сделать, и я это сделала. И сейчас, находясь в его руках, словно в коконе, вдыхая аромат его тела, даря ему стоны и скача на его члене, я понимала, что это то, чего я хочу. И не поменяла бы ничего. Ни места, ни человека, который рядом.