Роуз Карлайл - Девушка в зеркале [litres]

– Вирджиния ведь у тебя в друзьях в «Фейсбуке», насколько я помню? – спрашивает она. – Ну, и какие последние новости от нее ты видела?

Фейсбучные посты моей единокровной сестры представляют собой бесконечную серию дурацких мемов, которые обычно постит школота, но что-то не припоминаю, чтобы в последнее время видела у нее на страничке какие-то личные новости.

– Может, она давно не заходила в «Фейсбук», – предполагаю я.

Это замечание заслуживает переливчатого смеха Саммер.

– Нет, – отзывается она. – Вирджиния нас типа как заблокировала. Там есть такой специальный фильтр, когда что-нибудь размещаешь. Все выглядит так, будто мы по-прежнему в друзьях, только вот ее посты от нас скрыты. Франсина сделала то же самое, а заодно и мелкие девчонки. Я ко всем заходила, и показываются только фотки профиля. Нам не видны никакие их обновления – ни в ленте, ни напрямую.

– Не пойму, откуда такая уверенность, – говорю я. – Если ты не видишь их постов, то откуда знаешь, что они вообще что-то постят?

– Спасибо Адаму, – отвечает Саммер, помахивая «Айпэдом». – Он практически не пользуется «Фейсбуком». У него нету даже фотки профиля. Так что, полагаю, когда Франсина велела Вирджинии всех нас заблокировать, то просто забыла про Адама. Она не могла знать, что я время от времени заглядываю в «Фейсбук» с «Айпэда» Адама, который постоянно залогинен на его аккаунт.

– В каком это смысле «всех нас»?

– Тебя, меня, наверняка Бена и маму, – перечисляет Саммер. – Мы все заблокированы, так что я не в курсе, что происходит.

– И ты думаешь, это Франсина велела нашим единокровным сестрам так сделать?

– Такова моя теория.

– Да что там вообще может происходить? – удивляюсь я. – Дядя Колтон говорил, что у девочек все хорошо, Вирджиния отлично успевает в школе…

– Ну, мне жаль, что приходится такое говорить, но Адам считает, что дядя Колтон тоже во все это впутан, – говорит Саммер. – Скажи мне, тебя никогда не удивляло, почему наш дядя – богатый, симпатичный мужик вроде нашего отца – до сих пор сам не женился и не завел детей?

Припоминаю дядю Колтона, стоящего рядом с моей матерью, когда он приехал отвезти меня в аэропорт, и как хорошо они смотрелись вместе – оба хорошо ухоженные, элегантные и подтянутые. Какие чувства он может испытывать при виде красавицы-жены своего покойного брата – пусть даже и бывшей жены? И что ощущает Аннабет в компании брата ее покойного мужа? Неловкость? Или нечто более вдохновляющее?

Но следующий вопрос Саммер – совершенно неожиданный.

– А как насчет Франсины? Ведь ни единого сердечного дружка с тех пор, как умер папа! Почему? Внешностью бог не обидел, сорока еще нет, достаточно обеспеченная – хотя намного лучше бы себя чувствовала в этом плане, если б Вирджиния унаследовала деньги… Сама ведь знаешь, некоторым сколько денег ни дай – все им мало… Так как думаешь: она и впрямь все эти годы оставалась такой уж безутешной вдовой?

Мать на моей воображаемой картинке притухает, и на ее месте рядом с Колтоном проявляется лицо Франсины. Более молодой, более блондинистой и более безжалостной. Отец предпочел Франсину Аннабет, так почему бы и Колтону не последовать его примеру?

Хотя это что-то новенькое: не припомню, чтобы Саммер вообще когда-либо затрагивала подобные темы, не говоря уже о том, чтобы подозревать некую любовную связь – ну, или что там на самом деле, какие-то тайные шашни – между нашей мачехой и нашим родным дядей.

– Так ты и вправду думаешь, что он трахает Франсину? – напрямик спрашиваю я.

– Фу, как тебе не стыдно, Айрис! Нет, ничего такого я не думаю. Это была идея Адама. Я не люблю строить домыслы. Но сейчас покажу тебе то, что совсем не домысел… – Она водит пальцем по экрану «Айпэда».

– Саммер, не хочу тебя расстраивать, но ты не можешь залезть в «Фейсбук» посреди Индийского океана.

– Знаю, – бросает Саммер, – но Адам сделал скриншоты. Вот! – Она тычет мне экраном в лицо.

Это страничка Вирджинии на «Фейсбуке». Моя единокровная сестра выглядит охрененно старше и симпатичней, чем когда я видела ее последний раз, на свадьбе Саммер в конце прошлого года. Обтягивающее платье на фотке профиля открывает ее новые изгибы. Вирджиния теперь мало чем напоминает прежнего альбиноса. Брови и ресницы у нее темнее, волосы вьются. Это делает ее больше похожей на нас.

– Есть и еще картинки, – говорит Саммер, быстро чиркая пальцем по экрану. В голосе ее появляется какая-то новая, стальная нотка, а взгляд то и дело резко отлетает от экрана вбок, словно вид нашей единокровной сестры ей глубоко противен.

На следующем скриншоте – группа молодых людей, позирующих на открытом ветру пляже. Песок черный как уголь, и за спинами у них вздымается огромная скала, похожая на льва, вылезающего из моря.

– Эта фотка не со страницы Вирджинии, – объясняет Саммер. – Это из аккаунта Джейка, старого школьного приятеля Адама. – Она указывает на улыбающееся лицо на переднем плане.

– Знаю этот пляж, – говорю я. – Это Львиная скала на Пиха-бич в Новой Зеландии.

– Верно, – кивает Саммер. – Присмотрись получше.

На переднем плане я никого не узнаю`, но платиновая блондинка в разноцветном бикини в задних рядах выглядит знакомо. Показываю на нее.

– Думаешь, это Вирджиния?

– Я в этом совершенно уверена, – отвечает Саммер. – Это я подарила ей этот цветастый купальник. А теперь глянь-ка сюда.

Это еще одно пляжное фото – физиономия мальчишки-подростка крупным планом, такого же мелового блондина, что и Вирджиния. Снизу подпись: «Ричи стукнуло шестнадцать», а согласно именному тэгу на фотке отмечен некий Ричард Бишоп. Лицо занимает бо́льшую часть кадра, но мне видно, что за спиной у сидящего парня стоит какая-то девушка. На виду только женский торс, голый, за исключением полоски радужной ткани, и худые руки, занесенные над мальчишескими плечами. Это застывшее на снимке движение выглядит одновременно и интимным, и каким-то неловким. Лицо девушки – за пределами кадра, но я подмечаю ослепительно-белые волосы.

– Смотри, Ричард живет в Новой Зеландии! – Продолжая прокручивать скриншоты, Саммер делает ударение на последних словах.

– Ричард Бишоп… Что-то знакомое. – Лихорадочно роюсь в памяти.

– Бишоп – это девичья фамилия Франсины. Ричард – пасынок ее брата. Его настоящий отец неизвестно кто, так что у него фамилия отчима.

Начинаю понимать враждебный тон Саммер.

– Фигасе, – говорю. – Выходит, они с Вирджинией практически кузены. И что, встречаются?

– Не знаю, насколько подходящее слово «встречаются», – кривится Саммер. – Как это ни противно, хотела бы я, чтобы они встречались , но только посмотри на ее позу. Посмотри на ее руки! Они должны лежать у него на плечах, но вместо этого зависли в дюйме от его тела. Она пытается не прикасаться к нему. Сразу видно, что он ее особо не вдохновляет. Вот и скажи мне, что за смысл встречаться с родственником, который тебе даже не нравится?