Даниэль Жирар - Эксгумация

— У вас здесь еще и жуткий синяк, — сказал он, касаясь ее виска.

Аннабель съежилась от боли. Это Спенсер ее ударил? Или она ударилась головой о стену? Впрочем, какая разница…

«Все кончено», — сказала она себе. Закрыла глаза и постаралась это осознать.

— Нужно сфотографировать эти травмы, — сказала парамедикам Харпер и коснулась руки Шварцман. — Потерпите, пока мы будем это делать.

Интересно, подумала Анна, найдет ли полиция другие улики, связывающие Спенсера с убийствами женщин? Наколенники, волосы Авы, шерсть собаки Пинкни… Запись, сделанная в гараже Авы, однозначно связывала его с нападением на нее, но не с убийствами. Она не слишком на это рассчитывала, но как было бы здорово, если б он где-нибудь прокололся!..

А ведь он прокололся.

Он прокололся, думая, что убийство сойдет ему с рук, что он выше законов и правил.

— Я не буду ничего перевязывать, пока мы не сфотографируем вас, — сказал парамедик. — Подождете немного?

Анна кивнула. Парамедик присоединился к своему коллеге, и они начали собирать свои вещи. Ее куртка и телефон были в доме. Перчатка лежала в кармане куртки. Ей нужно вернуться.

Шварцман в нерешительности оглянулась на дом. Это просто дом. Пока парамедики разговаривали, она стянула с плеч одеяло и направилась туда. Гордо подняв голову, расправив плечи. Последнее прощание. Она больше никогда сюда не войдет.

Анна остановилась на крыльце. Бетонный пол был усеян осколками стекла. Осколки валялись по всей лужайке, блестели на шезлонге, где она иногда сидела и читала, пока Спенсер был на работе, — ее единственное спасение.

Патрульные полицейские вывели Спенсера из дома, а криминалисты еще не прибыли. Незаметно юркнув в разбитую стеклянную дверь, Анна прошла по ковру в спальню. Увидела на бюро их свадебное фото. Протянула руку, чтобы потрогать мраморный край, ударившись о который, она потеряла ребенка. Убрала руку. Вместо этого прижалась к нему животом. Боль давней утраты тупо отдалась в позвоночнике. Шварцман включила свет и прогнала тени из комнаты. Комната все еще была желтой. Желтый цвет. Он будет ненавистен ей всегда.

Спенсер сохранил ее одежду, чтобы дом не казался пустым. Но он был пуст, обжит лишь наполовину. Анна взяла куртку, проверила, что перчатка лежит в кармане, наклонилась, чтобы найти телефон. Отбросила в сторону длинные платья, которые в другой жизни принадлежали ей. Платья качнулись, в воздух взлетело облачко пыли.

Найдя телефон, она посмотрела в сторону тюрьмы, которую построил для нее Спенсер. Ей стоило громадных усилий не отвернуться. Это всего лишь комната .

Шварцман заставила себя переступить порог, нашла выключатель и включила свет. Три голые белые стены. Без устрашающих картин они выглядят довольно печально. Одна стена выкрашена в темно-серый цвет. Возле нее — двуспальная кровать. Постельное белье, светло-серое и белое. Маленький черный книжный шкаф, полный книг. Она не стала приглядываться, каких именно. Ковер. Благоустроенная тюрьма. Что подумают по этому поводу криминалисты?

Закрыв глаза, Анна вновь услышала сердцебиение своей дочери. Оно всегда будет с ней. Шварцман вздохнула, отпуская прошлое, и вновь отвернулась. Назад по коридору, через спальню, через разбитую стеклянную дверь. Наружу.

Ее прикроватный столик валялся на боку. Мрамор треснул, один из осколков отлетел в траву. Одна из ножек сломалась пополам. Ящик вывалился, его содержимое рассыпалось по земле. Ручки и знакомый блокнот, который она всегда держала у кровати. Баночка с таблетками от головной боли. Возможно, тоже ее, из тех далеких лет. Спенсер пытался сохранить ее в этих вещах. И не смог.

Она уже собиралась пройти мимо, как вдруг заметила что-то в нижней части ящика. Прозрачное и серебристое; наверное, какая-то наклейка. Она ногой перевернула ящик вверх дном и наклонилась.

— Анна! — окликнула ее Харпер.

— Я здесь, — ответила она, когда та появилась в поле ее зрения.

— Что вы тут делаете? — спросила Лейтон. Анна указала на дно прикроватной тумбочки.

— Взгляните.

Харпер присела с ней рядом.

— Что это такое?

К дну деревянного ящика был приклеен небольшой пакетик. Сквозь прозрачный пластик виднелась тонкая серебряная цепочка с подвеской.

— Это черепаха, — сказала Анна, чувствуя, как сжимается ее грудь. — Морская черепаха.

— Вы узнаете эту вещь?

Глаза Шварцман наполнились слезами.

— Это кулон Авы.

— Оверби! — крикнула Харпер, вставая, и протянула руку Анне. — Ничего не трогайте. Нужно сохранить отпечатки.

Телефон на поясе Харпер неожиданно зазвонил.

Шварцман в последний раз взглянула на кулон. Конечно, это черепаха. Когда-то она поделилась этой историей со Спенсером. Рассказала про себя, Аву и их морских черепах.

Она встала и повернулась к улице, готовая уйти отсюда навсегда. Из этого дома, от Спенсера.

— Она здесь, — сказала Харпер, передавая ей телефон. — Хэл, — добавила она. — Он слегка волнуется.

Анна взяла телефон и, шагая к улице, поднесла его к уху.

— Привет, Хэл.

На том конце линии раздался громкий вздох.

— Ты меня до смерти напугала, Шварцман.

Она невольно улыбнулась.

— Извини.

— Ты в порядке? — негромко спросил он.

— Теперь да. — Она увидела на заднем сиденье патрульной машины Спенсера. Лицо его раскраснелось, губы шевелятся, однако слов она не слышала. — Думаю, даже лучше, чем просто в порядке.

— Похоже, им есть за что задержать его — по крайней мере, на какое-то время.

Анна представила кулон в виде морской черепахи. Этого наверняка достаточно, не так ли?

— Очень надеюсь, — сказала она, не вдаваясь в подробности.

— У нас тоже есть зацепка, — сказал Хэл.

— Правда?

— Соседка Сары Фельд, Кэрол Флетчер, питает слабость к парням в сложной жизненной ситуации.

Шварцман прошла мимо машины «Скорой помощи», подальше от патрульных машин, и села на тротуар.

— Что ты имеешь в виду?

— Флетчер встречается с заключенными. Она знакомится с ними в Интернете. У нее было три или четыре случая таких длительных отношений — путем обмена эсэмэсками и редкими телефонными звонками. Мы говорим об отношениях, которые длились годами.

— И Спенсер притворялся заключенным, — предположила Шварцман. — Это сработало, потому что они никогда не встречались.

— Мы так думаем, — подтвердил Хэл. — Вчера она была в Фолсоме, чтобы навестить одного особо мерзкого типа по имени Чарльз Болларди. Этот Болларди сказал, что никогда в глаза ее не видел, и велел ей убираться прочь.

— И Флетчер этого не оценила? — спросила Шварцман.

— Нет, — сказал Хэл. — Более того, закатила настоящую истерику. Пришлось вызывать полицию Сакраменто. Одному тамошнему офицеру показалось довольно подозрительным, что домашний адрес Флетчер совпадает с адресом, по которому жила убитая дочь Ребекки Фельд. Он заподозрил связь и позвонил нам.