Лесли Келли - Связать. Пытать. Убить. История BTK, маньяка в овечьей шкуре [litres]

BTK не позвонил.

Звонили другие люди, копы получили кучу наводок. Не сработала ни одна.

Второго октября 1978 года в департамент полиции пришел новый патрульный офицер. Уроженец Уичито, малость неотесанный, из западной части города. Шесть лет назад он окончил Католическую среднюю школу епископа Кэрролла, и до сих пор у него оставалось несколько долгов, не сдав которые он не мог окончить Государственный университет Уичито и получить диплом историка.

То ограбление в магазине одежды, произошедшее почти год назад, все еще давило на Кенни Ландвера. Он решил не поступать на службу в ФБР.

На похоронах одного из родственников он отвел своего отца, Ли, в сторонку. И сказал, что намерен уйти из колледжа и поступить в полицейскую академию Уичито. Он хотел бороться с уличной преступностью.

Ли Ландвер вздохнул.

– Хорошо, – сказал его отец. – Но давай пока не рассказывать маме.

Несколько дней спустя, когда Ландвер осторожно рассказал ей об этом, женщина не выразила недовольства. Но напугана была значительно сильнее, чем демонстрировала.

На собеседовании полицейский инспектор задал двадцатитрехлетнему Ландверу стандартный вопрос:

– Каким вы видите свой карьерный рост?

Стандартным ответом на вопрос со стороны восторженных новобранцев было: «Хочу когда-нибудь стать начальником полиции».

Но этот рекрут сказал:

– Хочу работать в убойном отделе.

– Не хотите стать шефом? – удивился его собеседник.

– Нет, – откликнулся Ландвер. – Я хочу когда-нибудь возглавить отдел по расследованию убийств.

1979 год

28 апреля 1979 года, более чем через год после последнего письма BTK, Анна Уильямс, вдова шестидесяти четырех лет, вернулась домой около одиннадцати вечера с вечерних танцев на площади. Она обнаружила, что дверь в пустующую спальню распахнута, ящик туалетного столика выдвинут, а одежда разбросана по полу. Кто-то стащил украшения, что-то из одежды и носок, в котором она прятала тридцать пять долларов.

Когда она обнаружила, что телефон молчит, то сбежала.

Спустя несколько недель, 14 июня, почтовая служащая открывала почтовое отделение в центре города, в районе Централ и Мейн. Она обнаружила, что уже в четыре утра ее ожидает какой-то мужчина. Он протянул пакет:

– Положите в ящик KAKE-TV, – сказал он.

Позже почтальон описала мужчину как чисто выбритого, белого, ростом около метра восьмидесяти, возраст – лет тридцать. Одежда – джинсовая куртка, джинсы и перчатки. Волосы коротко подстрижены над ушами, между зубами заметная щель.

Почтовая работница этого не знала, но похожий пакет незнакомец отправил и Анне Уильямс.

Конверт, адресованный Уильямс, был подписан печатными буквами. Внутри лежали один из ее шарфов и часть ее же украшений. Там был набросок обнаженной, в одних чулках, женщины с кляпом во рту, лежавшей на краю кровати. Ее руки и ноги привязаны к шесту – так охотники сафари в кино приносят домой крупную дичь. Она была связана так, чтобы при попытках освободиться путы натягивались еще туже.

Там же обнаружилось стихотворение, переполненное опечатками и пронизанное сексуальной угрозой. Имя «Луиза» зачеркнуто, над ним подписано «Анна» и «А»:

О, Анна, почему ты не пришла

Был чуден мой план извращенного удовольствия этой весенней ночью;

Внутри меня все горело огнем в предвкушении нового сезона пробуждения;

Я весь взмок от внутреннего страха и экстаза, словно молодая лоза в ночи.

О, А… почему ты не пришла?

Капля страха, как капля свежего весеннего дождя, должна была скатиться по твоей наготе к тому благородному жару, что горит внутри тебя;

В нашем несравненно-безрассудном мирке, полном ожидания, страдания и экстаза, игра, которую мы начали, благостна для дьявольского слуха;

Фантазия пружиной распрямляется вперед, растет, превращаясь в гневную бурю, и наконец проникает в твою пещеру, холодную, как зима.

О, А… почему ты не пришла?

И вот я один, лежу в другом времени, прижимая сладкие одежды к своим самым потаенным мыслям;

Кровать из влажной весенней травы, чистая под солнцем, теплый ветер, наполняющий воздух благоуханием, солнечный свет, порождающий искорки слез в глазах столь глубоких и чистых;

И снова я один бреду по следу собственных воспоминаний, запечатленных, как отражение в зеркалах, размышляя над тем, почему же ты не стала восьмой.

О, А… почему ты не пришла? [10] Подстрочный перевод стихотворения по журналу «Коммерсантъ Власть», № 9 от 07.03.2005, статья «ВТК в овечьей шкуре».

И там была странная подпись: буква «B» повернута набок и напоминает очки, а «Т» и часть «К», объединенные, выглядели как улыбка. Стилизованная подпись намекала на то, что автор собой гордится. Впервые он помечал сообщение таким образом.

Копы не могли понять, почему BTK нацелился на Уильямс. Большинство его женщин – женщины, но все они были моложе сорока. Возможно, конечно, что BTK на самом деле охотился за внучкой Уильямс, девушкой двадцати четырех лет, которая частенько гостила у бабушки.

Дожидаться, пока полицейские разберутся с этим делом, Уильямс не стала. Она уехала из Канзаса.

Ламуньон попросил редактора The Eagle Базза Меррита посмотреть фотографии с места преступления в доме Отеро. Понимая, что никогда такого не опубликует, Меррит не хотел видеть снимки. Потому Ламуньон предложил сделку: репортерам The Eagle будет предоставлен доступ к некоторым деталям секретных материалов следствия в обмен на обещание не публиковать эту информацию до того, как BTK будет пойман. Ламуньон был настойчив и казался встревоженным.

Это выведет отношения между полицейским управлением и газетой на новый уровень. Меррит полагал, что совсем скоро, возможно, еще до конца 1979 года, BTK будет схвачен. Если он ознакомится с досье – можно будет заранее выстроить подачу этой истории. Редактор просмотрел фотографии, потом договорились, что он пришлет и репортеров. Спустя двенадцать дней после того, как BTK отправил Уильямс стихотворение, Ламуньон показал письма убийцы и слайд-шоу с фотографиями с места преступления Отеро Кену Стивенсу и Кейси Скотту. Стивенс скопировал в свой блокнот подпись BTK.

KAKE отдали свой пакет копам в запечатанном виде, но теперь The Eagle узнала, что там внутри.

Ламуньон не стал объяснять журналистам, зачем ему нужно, чтобы они увидели документы заранее, пока их не опубликуешь: и он, и руководители отделов надеялись, что свежий взгляд поможет подцепить новые улики.

Но этого не произошло.

Письмо Уильямс сподвигло детективов не только на новые усилия, но и на свежие идеи. В течение следующих двух лет детективы Арлин Смит, Берни Дровацки, Эл Тиммеш и другие пытались выяснить, какой копировальный аппарат BTK применял для писем, адресованных Уильямс и KAKE. И они заметили кое-что любопытное. Первое послание BTK – библиотечное письмо 1974 года – было подлинником. С тех пор BTK присылал копии, снятые с фотокопий, с целью замести следы. Ролики копировальных машин на каждой странице, по краям, оставляют своего рода отпечатки пальцев. BTK даже взял на себя труд обрезать поля своих сообщений.