Анна Князева - Тени Старого Арбата [litres]

«Сергей Кречетов, первый отряд».

Он собственноручно начертал эти слова, когда отправлял Сергея в спортивный лагерь. Казалось, это было недавно, а на самом деле прошла целая жизнь.

Порывшись в сумке, Кречетов нашел знакомую футболку, шорты и кроссовки, которые не раз надевал сам: у них с Сергеем был один размер обуви.

Застыв, Кречетов проиграл в голове предполагаемые варианты событий. Сергей мог зайти сюда… Нет, не мог. У него не было адреса Михаила. Даже если зашел, зачем ему оставлять свою сумку? Что еще? Да, собственно, ничего.

Других вариантов нет.

И тут ему в голову пришла поистине страшная мысль: а что, если все было специально подстроено Михаилом? Самаров был опытным человеком, закаленным множеством искушений и прошедшим много дорог. Неужели, чтобы заполучить в распоряжение Кречетова, он решился на преступление? Припомнив разговор с Михаилом, предшествовавший его приезду в Москву, Кречетов содрогнулся. Казалось, что все сходится.

Схватив сумку, он выбежал из чулана и налетел на домоправительницу:

– Сергей здесь был?! Ну?! Говорите!

Она обменялась взглядами с Василиной и проронила:

– Вам лучше поговорить с Михаилом.

– Сейчас я говорю с вами! Мой сын был в вашем доме?!

– Идите к Михаилу, – с достоинством повторила Эмма Леонидовна и поспешно удалилась в столовую. Василина ни жива ни мертва осталась стоять в прихожей.

Кречетов бросился к лестнице и, перепрыгивая через три ступени, взлетел на второй этаж. Перемахнув гостиную и коридор, ворвался в кабинет к Михаилу.

Тот стоял у окна. Обернувшись, испуганно спросил:

– Что случилось?

– Ты! – Кречетов швырнул сумку на стол, тяжело ступая, прошел к Михаилу и схватил за горло. – Где мой сын?! Я знаю, он был в твоем доме!

– Отпусти… – прохрипел Самаров.

– Был или нет?!

– Был…

Лицо Михаила набрякло кровью, казалось, еще немного, и его хватит удар. Опомнившись, Кречетов отпустил приятеля.

– Бешеный… – Самаров прошел к бару, плеснул в два бокала коньяку, один протянул Кречетову: – Охолони.

– Засунь его, знаешь, куда…

– Мог бы поговорить по-человечески, а не бросаться с кулаками. Друг называется…

– Заткнись и отвечай на вопросы. Мой сын бывал в твоем доме?

– Ну, бывал, – проговорил Михаил и опрокинул коньяк в рот. – И не только. Он здесь жил. В твоей, кстати, комнате.

– Как это вышло?

– Ты сам попросил меня за ним присмотреть.

– Всего-навсего дал его номер.

– Я позвонил Сергею, узнал, что он без работы, без денег и без жилья.

– Когда это было?

– Год назад, спустя несколько дней после его переезда в Москву. Короче, я сам предложил пожить у меня. – Самаров вложил в руку Кречетова бокал с коньяком. – Давай выпьем.

– И что Сергей? – Кречетов не глядя махнул коньяк и остановил на Самарове тревожный больной взгляд.

– А что ему оставалось делать? Мать умерла, отец дурак…

Кречетов рванулся, чтобы ударить, но Михаил увернулся и продолжил:

– Отец – дурак, не смог сохранить отношения с сыном. Ведь он у тебя открытый, порядочный парень. Максималист? Это да. Категоричный? Пожалуй. Но в остальном-то хороший.

– Долго он здесь прожил?

– Почти год.

– Когда уехал?

– Недели за две до твоего приезда.

– Причина?

Помолчав, Михаил еще плеснул коньяку себе и Кречетову, потом поднял глаза:

– Тебе это не понравится.

– Говори!

– Сергей избил Глеба. Напал и чуть не покалечил безо всякой причины.

– Без причины, говоришь… – Кречетов, не сдержавшись, ухмыльнулся. – Я знаю своего сына. Если полез в драку, значит, причина была.

– Ну, думай, как знаешь… – проговорил Михаил. – Мне эта причина неизвестна.

– Ты его выгнал? – насупился Кречетов.

– Зачем же… Он сам ушел. Собрал свои вещи и ушел. Я попытался его отговорить, но все бесполезно. – Самаров перевел взгляд на сумку. – Вот, забыл спортивную одежду, но не вернулся. Видишь ли, гордый!

– Почему мне не рассказал?

– Сергей был бы против. Он не хотел, чтобы ты об этом узнал.

– Гад ты, Миша… – сказал Кречетов.

– Да и ты не лучше, Максим.

– Знаешь, где он теперь?

Самаров покачал головой.

– Звонил ему как-то… Сам знаешь – вне доступа.

– Как мне его найти? – расстроенно произнес Кречетов и посмотрел на Михаила.

– Честно сказать, не знаю. Попробую подключить знакомых. А ты давай используй давние связи. Остался кто-то в Москве?

– Не знаю…

– Послушай, друг, – сказал Самаров. – Сейчас не время распрягаться. Просто возьми и делай.

Покинув кабинет Михаила, Кречетов вышел в коридор и столкнулся с Ириной Владимировной.

– Опять подслушивали?

– На этот раз нет, – ответила она.

– Тогда что вы здесь делаете?

– Эмма Леонидовна сказала, что вы в кабинете у Михаила, и заметила, что туда лучше не заходить. – Ирина Владимировна показала аптечку. – Но я-то знаю, что вам нужна перевязка. – Чуть помолчав, она поинтересовалась: – Опять что-нибудь случилось?

– Ничего из того, что вам следует знать, – сухо ответил Кречетов.

– Иного я от вас не ждала. Мне остается лишь одно – исполнить врачебный долг.

Они прошли в комнату Кречетова. Ирина Владимировна обработала и перебинтовала его рану. Закончив, она достала шприцы и ампулы.

– Что это? – спросил Кречетов.

– Антибиотик. Следует предупредить воспаление. – Она набрала лекарство и сделала два укола. Потом собрала аптечку и сообщила: – Я уезжаю.

– Куда? – удивился Кречетов.

– Домой в Новосибирск.

– Но вы только что приехали.

– Я здесь уже восемь дней.

– Такой короткий отпуск?

– Отпуск большой. Просто не хочу больше оставаться в этом доме. – Ирина Владимировна съежилась и запахнула кофточку. – Скажу коротко: мне здесь страшно. Если бы могла, забрала бы с собой дочь.

Кречетов был огорчен, хотя не показывал вида. Известие об отъезде Ирины Владимировны застало его врасплох. Возникло такое чувство, как будто он пропустил что-то важное или не сделал того, что нужно. Не находя способа удержать ее, он вымолвил:

– Да нет… Вы не должны…

– Дело дошло до стрельбы. В этом доме я не чувствую себя в безопасности. Каждую минуту жду, что что-то случится.

– За ужином Юлия упомянула, что вы останетесь в Москве навсегда.

– Неделю назад я тоже так думала. С тех пор многое изменилось. В том числе моя дочь. Иногда мне кажется, что от нее самой осталась только телесная оболочка. Все остальное – другой человек. Впрочем, я уже говорила об этом.

– Ваша дочь повзрослела. Что в этом страшного?

– Если бы только это, я бы не беспокоилась.

– Значит, уезжаете… – Он опустил голову. – Уже купили билет?

– Да. На послезавтра.

– Поездом поедете?

– Нет, полечу самолетом.