Карстен Дюсс - Убивать осознанно

Моя неприязнь улетучилась. Я больше не чувствовал ненависти к этим парням, которые хотели выместить свою ненависть ко мне на моей дочери. Я чувствовал себя раскованным и освобожденным. Я простил этих парней.

В такой вот расслабленной манере я мог уже и попрощаться с ними.

— Ах да, — вспомнил я еще кое-что. — Поскольку здесь наши пути разойдутся, у меня есть потребность сообщить вам, каким будет второе официальное действие нового директора вашего бывшего детского сада.

Хипстер номер один, с целым носом, озадаченно спросил:

— И каким же будет это второе действие?

— Он аннулирует ваш отказ моей дочери и предложит ей место в детском саду. Вы знаете, как зовут мою дочь?

Никто из троих хипстеров не знал. Все смущенно пожали плечами. Для них Эмили всегда была безымянным ребенком «паршивого» адвоката.

— Хорошо. Тогда перейдем к первому официальному действию. Господин директор — прошу вас.

Саша встал перед хипстером с целым носом и изменил его состояние одним метким ударом.

— Малышку зовут Эмили, задница. А теперь подпиши бумаги.

Саша, очевидно, еще не в полной мере постиг, что такое прощение.

После успешно завершившихся переговоров я, будучи адвокатом, всегда чувствовал себя немного марафонцем, добежавшим до цели: измотанным, но счастливым и полным эндорфинов. В этом приподнятом настроении я вместе с Сашей направился в центральный офис охранной фирмы Вальтера, чтобы побеседовать со своим сегодняшним преследователем. Он все еще находился в багажнике «фольксвагена-пассата» той секьюрити-парочки. А сам «пассат» при этом стоял в подземном гараже совершенно неприметного промышленного здания на окраине города.

Мои ангелы-хранители встретили нас. Они не состояли в амурных отношениях, оба были настоящими профи. В неоновом свете гаража они выглядели такими же подтянутыми и симпатичными. Но уже не как избалованные детишки богатых родителей. А как два человека, шутить с которыми можно было только по предоплате.

Я поблагодарил обоих за выдающуюся работу. Саша открыл багажник. Есть разница: держать кого-то в багажнике тридцать шесть часов, из которых двадцать четыре — на палящем солнце, или всего только восемь. В отличие от Драгана этот тип не демонстрировал никаких признаков трупного окоченения и еще не начал разлагаться. Тем не менее он выказывал умственное окоченение, граничащее с тупостью, и не был готов обмолвиться с нами хотя бы словечком. Номер, на который он хотел позвонить, прежде чем его погрузили в багажник, все еще сохранялся в телефоне. По крайней мере, та его часть, которую он успел набрать. Не хватало последних четырех цифр. Однако первые семь совпадали с цифрами последнего предоплаченного телефона Тони.

В охранной фирме Вальтера в подвале была переговорная комната. Название намеренно вводило в заблуждение. Тут не было тарелок с кексиками, чтобы создать атмосферу, располагающую к беседе; тут стоял стандартный генератор электрического тока со специально изготовленными зажимами для пальцев. Помимо этого, в переговорной было ультрасовременное оборудование для проведения видеоконференций, при помощи которого подобный интимный допрос можно было транслировать третьим лицам в онлайн-режиме. Это оборудование также позволяло производить превосходную запись результатов подобных «переговоров».

Имелось множество вопросов, ответы на которые я хотел бы получить от этого типа из багажника. Например, кто его нанял, что стоит за всей этой игрой, он ли виновен в смерти Мурата, в засаде на парковке или во взрыве моего бывшего служебного автомобиля.

Но с другой стороны, у меня было внутреннее сопротивление к тому, чтобы подключить совершенно незнакомого мне человека к генератору электрического тока.

С теми хипстерами я разбирался очень осознанно, прежде чем пришел к выводу, что это отвечало их внутренней потребности в скандалах — позволить Саше сломать им носы. И именно такой осознанный способ давал мне возможность прощать израненные души, которые я встречал на своем осознанном пути.

С другой стороны, с этим типом я пока вообще не был знаком. То, что я хотел узнать от него, должно было стать основанием моей к нему симпатии или антипатии.

Я видел, как Саша и секьюрити-парочка натренированными движениями фиксируют его к металлическому садовому стулу посредством наручников и грубой железной цепи. Мне стало несколько неуютно. При одном взгляде на ведро с водой, очевидно предназначенное для того, чтобы смочить одежду этого молодого господина ради лучшей проводимости, мое внутреннее сопротивление преобразилось в испарину на лбу. Все во мне противилось тому, что я тут видел.

Я, недолго думая, отошел в туалет, чтобы поискать в своем справочнике совет на тему преодоления внутреннего сопротивления. И нашел следующее: «Внутреннее сопротивление имеет позитивное намерение. Для конструктивного обращения с внутренним сопротивлением важно распознать и оценить это позитивное намерение. За шесть шагов вы сможете научиться конструктивно обращаться с вашим внутренним сопротивлением» .

Я попытался осознать прочитанные советы и быстро вернулся в переговорную. Так как Саше и этой парочке самим еще нужно было пройти несколько шагов, до того как подключить к зажатым пальцам молодого человека электроды генератора тока, я использовал это время для упражнения по осознанности и мысленно последовал только что вычитанным рекомендациям.

«Шаг первый: осознанно воспринимать то, что происходит.

Опишите открыто ситуацию, в которой вы оказались» .

Ну, я собирался подключить генератор тока к пальцам типа, которого почти не знал. Что мне при этом давалось с трудом, так это подключить генератор тока к его пальцам.

«Шаг второй: назовите все ваши внутренние составляющие.

Внутреннее сопротивление не единственное, что есть в вашем теле. Оно противостоит какому-то внутреннему побуждению. Что это за побуждение? Чему противится ваше сопротивление?»

Мое побуждение было таким: я хотел жить мирно и спокойно. Я не хотел, чтобы мою жизнь определяли властные игры каких-то мафиози. Я не хотел в свои выходные проверять инфракрасным термометром, испекся ли уже мой клиент. Я не хотел, чтобы кто-то был застрелен, когда я пропускаю с ним встречу. Я не хотел, чтобы из-за моего шуточного эсэмэс взрывали квартиру ненавистной мне секретарши. Я не хотел просыпаться утром от взрыва автомобиля. И я, хоть убей, не хотел, чтобы какие-то засранцы угрожали моей дочери, подвергали опасности ее жизнь или просто следили за ней. Я хотел добиться от этого типа правды: кто несет ответственность за всю эту хрень.