Сабин Дюран - Что упало, то пропало

Она отключила связь и, заметив, что у нее испачканы руки, включила локтем кран, ополоснула их и обратилась ко мне через плечо:

— Ох уж эти подростки! У вас есть дети?

— Нет, но я знаю, что они именно в этом возрасте начинают преступать границы.

Здесь я должна сделать признание, что читаю много газет и журналов. Моя мать не позволяла приносить их домой, так что после ее смерти я компенсировала нехватку. Поразительно, какое количество полезных для жизни советов можно в них найти, особенно в воскресных приложениях.

— Важно только выбрать, какая из битв для вас важнее.

— Я знаю. Нужно расставлять приоритеты, правильно?

Она многозначительно махнула рукой, легко рассмеялась — этот смех напоминал радостное щебетание птички. Она вела себя так, словно я дала ей самый полезный совет, который она когда-либо слышала. Теперь я знаю эту ее хитрость, ее склонность полностью соглашаться с человеком, рядом с которым она находится. Но тогда все для меня было в новинку, и Эйлса мгновенно показалась мне привлекательной.

Том протянул руку, чтобы забрать мой подарок — коробку шоколадных конфет с мятной начинкой. У него на ногах были те же массивные белые кроссовки, но джинсы другие. Эти оказались с более широкими штанинами и оранжевыми строчками вдоль швов.

— Мы, кажется, не очень хорошо начали, — сказал он. — У меня не было возможности должным образом представиться. Меня зовут Том.

— А меня Эйлса, — представилась она, закрывая кран и открывая тюбик с густым кремом для рук.

— Верити. Верити Энн Бакстер.

— Рад познакомиться с вами, Верити Энн Бакстер. — Том широко и тепло улыбнулся мне. Он поставил коробку с шоколадными конфетами на стол и протянул руку, чтобы пожать мою. Он изучал меня с пристальным вниманием. Я почувствовала, как к моим щекам приливает кровь — они вот-вот станут под цвет моей новой блузки. — Что будете пить? Чай, кофе? — Он прихлопнул ладонями. — Джин?

Мгновение я колебалась, потом сказала:

— Джин с тоником было бы прекрасно.

Он нашел стакан в одном из высоких шкафчиков, поднес его к свету, проверяя, чистый ли, потом налил на два пальца джина London Gin и плеснул тоника. Лед он вытащил из специального ящичка в холодильнике маленькой металлической лопаточкой. Все его движения были экономными и очень точными.

— Так, лимон… — произнес он и достал маленький острый нож.

Мимо окна мелькнула тень — прошла женщина в резиновых сапогах с растениями в лотке.

— О боже, я же должна ей помочь! — воскликнула Эйлса. — Пойдемте со мной, посмотрите, чем я занимаюсь. Это потрясающе.

Я пересекла кухню вслед за ней и вышла через открытую дверь на участок позади дома. Герберты не особо занимались садом. Но у них там росли кусты и газон, стоял сарай. Все это исчезло. Из светлого камня, такого же, что и на полу в кухне, выложили широкую террасу. Клумбы оформили совсем недавно — земля выглядела свежевскопанной. В самом конце участка я увидела то ли врытый в землю батут, то ли выкопанный пруд. Небо было свинцового цвета и висело низко, типично для марта. Парочка черных дроздов что-то искала в земле. В целом атмосфера мрачноватая.

— Великолепно, правда? — спросила Эйлса. — У меня в Кенте был настоящий японский сад камней. Их еще называют дзен-сад. А здесь позади дома я собираюсь высадить бутень клубненосный, маки, васильки — красивые полевые цветы.

Женщина в резиновых сапогах поставила на землю лоток, положила руки на талию и распрямилась, давая отдых спине.

— Васильки на самом деле не являются полевыми цветами, — сказала она. — На обычной поляне они продержатся только год. Для них нужна вспаханная земля, именно поэтому они раньше росли на обработанных полях — до тех пор, пока их не уничтожили гербициды [16] Гербициды — химические вещества, применяемые для уничтожения растительности. .

— Да, конечно, — улыбнулась Эйлса. — Centaurea cyanus [17] Centaurea cyanus — латинское название василька. — это однолетнее растение. Конечно.

— То же самое можно сказать про семейство маковых.

— Вероятно, мне стоит говорить про дикие цветы, а не полевые.

— Не беспокойся. Это обычная ошибка.

— Не ошибка. Оговорка. — Эйлса продолжала улыбаться.

Тогда я в первый раз видела Далилу и Эйлсу вместе и обратила внимание на напряженность в их обмене репликами. Но это не показалось мне странным. Люди с возрастом часто все больше соревнуются друг с другом. Сколько раз мне доводилось слышать напряженные, но вежливые споры о дорогах, по которым лучше ездить, или местах, в которые лучше отправляться на отдых, они часто бывали нерациональными, но личными, люди говорили с интересом и увлеченностью.

— Это Далила, — представила Эйлса. — Профессиональный ландшафтный дизайнер. Я занимаюсь садом из любви к процессу, а она ради денег. В любом случае мне сегодня повезло: она меня возила в свой питомник. Там покупать гораздо дешевле.

— Нам предстоит много работы. — Далила кивнула в дальнюю часть участка. — Все так заброшено. И здесь высокий уровень грунтовых вод.

— Подземные реки, — сказала я. — Притоки Уандл. А когда люди выкапывают подвалы, русла изменяются. — Я улыбнулась. Я не хотела никого настраивать против себя. — Это цена перемен.

— Нельзя ничего создать, вначале что-то не разрушив.

— Как и многое в жизни, — сказала я.

Далила посмотрела на меня долгим взглядом.

— Мне кажется, я видела вас в городском парке. Вы кормите птиц?

— Да, иногда.

Она кивнула, потом повернулась к Эйлсе.

— Послушай, детка, мне надо ехать. — Она поцеловала ее в щеку. — Не забудь про остальные растения. Кусты привезут завтра.

Она пошла прочь от нас и толкнула дверь из сада в кухню. Мы с Эйлсой последовали за ней.

— Том? — позвала Далила. — Оливковое дерево все еще на переднем сиденье. Есть силы занести его?

Том стоял, опершись спиной о кухонный островок, и смотрел на экран телефона. Услышав голос Далилы, он кивнул и помахал рукой, прощаясь, при этом не поднимая взгляд.

Далила показала ему средний палец. Вероятно, краем глаза он заметил ее жест, потому что показал ей палец в ответ.

— Далила с Томом — старые друзья, — сообщила Эйлса. — Они вместе учились в школе.

— Как мы целовались взасос! — воскликнула Далила, похоже, надеялась меня шокировать.

— Чудеса, да и только, — сказала я, не сдержавшись.

Эйлса, которая шла за Далилой к коридору, удивленно обернулась, словно поняла, что недооценила меня. Я подмигнула ей, она улыбнулась в ответ. Трудно сказать, почему это было смешно, но думаю, именно в это мгновение мы что-то увидели друг в друге. Может, мы одинаково воспринимали абсурд, может, нам одинаково не нравилось чужое позерство и у обеих появлялось инстинктивное желание это пресечь.