Элиза Джейн Брейзер - Если я исчезну

Я сижу в учительской на пластиковом стуле рядом с грязным деревянным столом. Комната размером с подсобку с кофеваркой. Джед наливает кофе и садится рядом со мной. В тесной комнате мы оказываемся слишком близко. Затем он усмехается:

– Что ж, это было забавно.

– Не смейся надо мной.

Его глаза излучают улыбку.

– И не думал. Я не смеюсь над тобой. – Он кладет свою руку поверх моей и вздыхает. – Но ты не можешь не согласиться, что мы с тобой очень похожи друг на друга умением попадать в неловкие ситуации.

Мои глаза встречаются с его глазами, и я чувствую, как во мне что-то переворачивается – и это меня раздражает. Меня раздражает та ситуация, в которой я оказалась. Я сижу здесь, в этой занюханной учительской, в богом забытом месте с разведенным алкоголиком из Западного Техаса и чувствую такое же возбуждение, какое я испытывала в подростковом возрасте, когда вешала на стену фотографии Ривера Феникса. Я думала, что жизнь сложится иначе, что все будет лучше и интереснее. Джед смотрит на мои губы.

Неожиданный пронзительный звонок заставляет меня скинуть его руку с моей – даже в такой крохотной школе в глуши звонок орет как сирена.

Несколько учителей заходят, чтобы выпить кофе, но тут же уходят. Когда появляется Клементина, в учительской только мы с Джедом.

– Большое спасибо, что пришла, – говорит она, хотя я уверена, что она уже сожалеет о своем приглашении. – Для них так много означает видеть… – Она отстраняется, выдвигая стул, чтобы сесть, очевидно, осознав, что закончить это предложение нечем. Ведь дети только что увидели женщину вдвое их старше, которая чувствует себя такой же потерянной и сбитой с толку, как и они. – Я тебе очень признательна.

Джед пытается сдержать смех и в итоге хрюкает.

– Мне тоже было приятно, – говорю я, когда она садится. – А сейчас…

– Как прошла твоя неделя, пока мы мне виделись? – Джед вскакивает и смотрит на меня, как на самого невоспитанного человека в мире. Но воспитание и манеры – это последнее, о чем я сейчас думаю. Идет расследование!

– Отлично. – Клементина вздыхает, и я вижу, что она, возможно, устала, хотя она мать, а по матерям трудно определить уровень их усталости. – На лесозаготовке появились термиты, так что все немного нервничают.

Понятно, что под «всеми» она имеет в виду Гомера. Я вспоминаю, как он появился на кухне, как поймал ее у церкви. « Я, кажется, говорил тебе…» Что именно? Что-нибудь обо мне?

Я многозначительно смотрю на Джеда, чтобы убедиться, что он больше не собирается меня перебивать. Затем я начинаю:

– Я хотела тебе кое-что показать. – Я медленно вынимаю список из кармана. Джед внимательно наблюдает, как я кладу его на стол перед ней. – Это список имен, который написала Рэйчел Бард.

Клементина дергается, словно собирается встать из-за стола, но остается на месте.

– Рэйчел Бард. Тасия Ле Крюс. Флоренс Уиплер, – читает она по очереди.

Я указываю пальцем:

– Клементина Этуотер.

– Где вы его нашли?

Я прочищаю горло, стараюсь говорить ровно и решительно. Я следователь. Я не шучу. Ты пропала, и я найду тебя.

– У тебя есть догадки, что это за список?

Она откидывается назад в задумчивости.

– Для начала было бы неплохо, если бы вы сказали мне, где вы его нашли.

У меня скручивает живот. Чувство стыда обретает новые краски. Что я могу ей сказать? Что я рылась в мусоре, чтобы найти твоего мертвого кота, потому что думала, что он твой лучший друг? Это звучало бы безумно, а они уже и так смотрят на меня с жалостью.

– Список – это не самое главное, – говорю я с вызовом. – Я здесь из-за Рэйчел.

Клементина откидывается на стуле.

– Из-за Рэйчел? Что ты хочешь сказать?

– Ее подкаст. Я слушала ее подкаст.

Клементина в замешательстве переводит глаза с Джеда на меня.

– Ты переехала сюда и устроилась на ранчо Эдди из-за подкаста?

– Мне нужно узнать, что с ней случилось. – Под ее насмешливым взглядом это звучит совершенно глупо. – Эдди сказала, что люди преследовали Рэйчел. Какие-то люди на большом черном грузовике.

– Здесь у каждого есть большой черный грузовик. Эдди сказала тебе, кто именно это был?

– Нет. – Мое чувство неловкости усиливается.

Она барабанит пальцами по столу.

– Как она могла не знать? Это маленький городок.

– Зачем Эдди придумывать?

Поверить не могу, что Эдди – мой главный свидетель.

Клементина снова откидывается назад, задумчиво смотрит на кофеварку, словно в другой мир.

– Интересно, не со слов ли Рэйчел она так считает? – Она ловит мое недоверие и придвигается ближе. – Возможно, Рэйчел хотела уйти, но не знала, как это сделать, поэтому выдумала эту безумную историю; она всегда была большой выдумщицей. Наверняка ей казалось, что это единственный способ, чтобы мать ее отпустила. Но это в том случае, если ей действительно угрожала опасность, от которой ей надо было спастись.

– Тогда почему Эдди сказала мне, что она мертва?

– Эдди и Рэйчел были очень близки. Думаю, ей тяжело… – Она забывается, но вовремя останавливает себя. – Я думаю, ей тяжело признать, что Рэйчел могла ее бросить. А может, ей просто не нравится, когда ты задаешь вопросы.

В этом есть доля истины, но у каждого своя правда. Я пытаюсь убедить себя, что это хорошо. Если бы имел место сговор, все они рассказали бы одну и ту же историю. Но вопрос в том, кому я могу верить? Я считала Клементину «хорошим человеком», а теперь у меня такое чувство, что она никогда не задумывалась обо всем произошедшем всерьез и сейчас сочиняет на ходу. Неужели она так довольна своей жизнью, что ее невестка может исчезнуть, а ее это нисколечко не волнует?

– С тобой Рэйчел связывалась? – Я сжимаю кулаки.

– Я… э-э-э… это немного неожиданно. Мы не настолько близки.

– Так ты думаешь, она еще жива?

– Конечно, жива. – Она смотрит на меня серьезно. – Я бы не стала беспокоиться о Рэйчел. Она могла позаботиться о себе сама.

Я закусываю губу. Я не могу в это поверить. Неужели все так просто? Ты просто уехала? Я опускаю голову и смотрю на листок на столе.

– А как насчет Флоренс? Флоренс Уиплер?

Ее глаза бегают.

– Что именно?

– Она ведь тоже исчезла, разве нет?

– Это было очень давно.

– Но ее исчезновение много значило для Рэйчел, не так ли?

– Ее пропажа очень много значила для всех. Подобные события из детства накладывают отпечаток на всю жизнь. – Она делает паузу, но, не дождавшись от меня реакции, продолжает: – Флоренс стала чем-то вроде местной знаменитости, ее фото публиковали повсюду. Я думаю, Рэйчел… Эта трагедия затронула всех нас. Рэйчел, возможно, сильнее, чем других, но она всегда была очень… ее просто затронуло сильнее , чем всех остальных.

Я очень осторожно, продумывая каждое слово, произношу: