Лори Фариа Столарц - История Джейн N [litres]

– Впечатляюще.

– А вентиляцию тоже нашли? Она была за потолочной плиткой.

– Мы всё еще исследуем здание.

Сколько времени прошло?

Больше двенадцати часов.

– А другие комнаты, где держали людей? – спросила я. – Остались какие-нибудь подсказки?

– Ты знаешь фамилию Мейсона?

– Гм, нет. – Я сделала глубокий вдох. Почему у меня будто лезвия в груди?

– А откуда он?

– Он сказал, что жил на ферме, где его отец выращивал цыплят и пчел и продавал яйца и мед.

– Местной?

– Не знаю. Наверное.

– Сколько ему было лет?

– Девятнадцать, но он не ходил в университет… если не считать школу жизни – путешествия и осмотр достопримечательностей…

– Ты знаешь, как он туда попал – в смысле, как его похитили?

– Его забрали с вечеринки.

– Чьей? Что произошло?

Я рассказала ей всю историю – о девушке по имени Хейли и о том, как монстр обманул Мейсона, выманив на улицу якобы посмотреть несуществующий «Камаро».

После множества вопросов о вечеринке агент Томас спросила:

– Еще что-нибудь полезное о Мейсоне знаешь?

Я посмотрела на ее часы. Тик-так, тик-так. Сколько еще времени прошло?

– Джейн? Ты можешь рассказать что-нибудь еще?

– Просто если бы не он, меня, наверное, сейчас бы здесь даже не было.

Она подняла бровь.

– Почему ты так думаешь?

– Вы что, не слушали? Он рисковал жизнью, чтобы встречаться со мной, давать мне надежду, добывать то, что мне было нужно.

– Он был верным товарищем.

– Вы говорите о нем, как о собаке.

– Я этого не хотела.

– Вы должны хотеть его найти.

– Как я уже сказала, мы над этим работаем. Группа следователей обшаривает каждый квадратный сантиметр того места. Если Мейсон там, мы его найдем. Можешь мне поверить. А теперь, если ты не против, я хотела бы сменить тему.

Я была против. Я хотела, чтобы они ушли. Мужчина, сидящий позади – специальный агент Как-его-там, – лихорадочно делал заметки, ловя каждое мое слово.

– Не могла бы ты рассказать, что произошло утром в воскресенье, одиннадцатого августа? – спросила Томас.

Что это был за день? Я недоуменно нахмурилась, а затем наконец сообразила: именно одиннадцатого меня похитили.

Я методично перебрала детали – от дождя до коробок восковых свечей. Рассказала агенту о багажнике машины, как очнулась и увидела лицо парня – карие глаза, родинку под нижним веком… Я также рассказала, как торчала в комнате, почти ничем не занимаясь, кроме общения с Мейсоном.

К тому времени как она закончила, прошло два часа.

Нет, монстр в комнату не заходил.

Нет, я не знала, кто он такой и зачем меня забрал.

Да, он показался мне немного знакомым в тот день у Нормы, но я не совсем уверена.

Нет, насколько я знаю, он не трогал меня каким-то странным образом. Во время похищения был только очевидный контакт.

Нет, я не видела его после той первой ночи и понятия не имею, каковы были его намерения.

Да, были и другие. Я слышала их крики. Я нашла записку на кафеле в ванной. Мейсон также разговаривал с девушкой по имени Саманта.

Наконец, удовлетворившись допросом, агент Томас встала.

– Я попрошу художника сделать набросок подозреваемого. Также кто-нибудь придет, чтобы провести тщательный медицинский осмотр.

– И вы дадите мне знать, когда у вас появятся новости о Мейсоне.

– Договорились, – улыбнулась она.

Я свернулась калачиком на боку. Желудок роптал из-за отсутствия еды. Я не сразу заметила поднос на столе и белую пластиковую посуду, как в комнате. Я подняла куполообразную крышку и обнаружила под ней бисквит и сосиску в тесте, сбрызнутую соусом, по консистенции напоминающим ил. Меня передернуло. Мне хотелось чего-нибудь мягкого, я скучала по тостам, которые ела в неволе.

Какой-то парень постучал в мою дверь. Он держал блокнот.

– Джейн N?

И сел рядом со мной, не дожидаясь ответа.

Следуя моим описаниям, он набросал лицо парня, который меня похитил. Еще нарисовал татуировку в виде дерева.

– Кто-нибудь зайдет, чтобы ты посмотрела фотографии. Мы также делаем компьютерный фоторобот.

– Того парня засняла камера наблюдения? – спросила я. – Ты что-нибудь слышал о Мейсоне?

Нет.

И нет.

Голова бесконечно болела. Забинтованные руки чесались.

Вскоре после художника ко мне заглянули специальные агенты Томас и Броуди. Они снова заставили меня подробно описать каждую мелочь того воскресенья, одиннадцатого августа, вплоть до ткани комбинезона, который я сдернула с вешалки, пытаясь спастись (шелк, для протокола).

После этого ко мне пришла медсестра. Не издав ни единого звука, она тыкала и пихала мое тело, осматривая каждый сантиметр кожи, спину, зубы, скальп.

Каждое.

Доступное.

Место.

Когда она закончила, я перевернулась в постели спиной к окну. Внутри все тряслось. Я не могла перестать дрожать. Представила, как по венам течет ледяная вода: вот что получила медсестра, когда взяла у меня кровь – пузырек с холодом, словно из трупа.

Я закрыла глаза, пытаясь забыть, где нахожусь. В конце концов я заснула, и мне приснился Мейсон – мы держались за руки через дыру в стене.

Когда несколько часов спустя я проснулась, то все еще чувствовала жар в центре ладони, как будто Мейсон действительно приходил. Я плотнее закуталась в простыню, мечтая, чтобы сон оказался явью. Так ли наивно полагать, что следователи нашли его и привели к моей постели?

Я открыла глаза и с удивлением обнаружила сидящего рядом со мной папу.

– Привет, солнышко, – сказал он. Мое старое прозвище. Оно больше мне не подходило. Папа сжал мою руку. В его глазах стояли слезы. – Слава богу, ты вернулась. – Он придвинулся ближе и обнял меня.

С каких это пор мой отец упоминает бога? Почему он никогда не водил меня в церковь?

Он погладил мои спутанные волосы. Я все еще не приняла душ. От отца пахло молотыми кофейными зернами – вроде тех, которые он покупал и хранил в серебряной банке.

– Я приехал, как только смог, – сказал папа.

Воспоминания закрутились на экране проектора в моей голове:

Папа чешет мне ноги на диване в гостиной, мне пять, и я не могу заснуть из-за тяжелого ожога ядовитым сумахом.

Я учусь управляться со шнурками, а пока вяжу узлы из красной лакрицы на запястьях папы, пока он читает мне сказки.

И я сижу у дыры, а Мейсон задает мне вопросы, почему мой отец остался в постели в то утро, когда я пропала:

– Заработался допоздна накануне.

– Но ты ж говоришь, тебя похитили в воскресенье. Твой отец что, работает по субботам?

– Да, с некоторых пор.

– Дай угадаю – он трудится в больнице? Или в круглосуточном колл-центре?

– В банке.

– Серьезно?! В банке?

– Да, а что?

– Тебе не кажется немного странным… работа допоздна в банке? У них что, круглосуточное обслуживание?