Кэролайн Куни - Притворись моей сестрой

На ее дни рождения они заказывали торты. На десять лет родители заказали огромный тематический торт с Барби. У Дженни и Сары-Шарлотты были в общей сложности все платья, которые выпускали для этих кукол. В тот день рождения торт был украшен изображением Барби, катающейся на коньках по глазури. Мама привезла его в школу, и ели всем классом. По кусочку досталось даже Барби и Кену.

Она надеялась, что мама с папой позвонят, но, скорее всего, этого не должно было произойти. Ее родители прекрасно знали, что сами выбрали день рождения дочери. Рив в последнее время ежедневно отправлял ей открытки. Но до недавнего времени девочек не особо интересовали мальчики, приглашать их на свои дни рождения считалось плохим тоном, потому что они могут напакостить.

«А у тебя день рождения 28 февраля, – подумала она о Риве. – Ты родился за восемь минут до начала високосного года. Но в этом году я не отправляла тебе поздравительной открытки. Я была слишком погружена в мелкие проблемы, связанные с жизнью в этой семье».

Пробило час ночи, потом два. Ей не спалось, она лежала в кровати, грустила и предавалась воспоминаниям.

И думала, что может встать, пройти на квадратную кухню… снять телефонную трубку. Мама, скорее всего, тоже не спит.

«Во всем виновата Ханна, – думала Дженни. – Интересно, где ты сейчас? Ты подлая, мерзкая женщина. Я очень надеюсь, что ты сейчас страдаешь. Надеюсь, что жизнь у тебя ужасная. Потому что ты сама обошлась со всеми нами отвратительно. Я надеюсь, что тебя никогда не найдут. Надеюсь, что ФБР и полиция всего мира никогда не смогут тебя найти. Ты не должна заставлять страдать маму с папой. Ты это понимаешь, где бы ты сейчас не находилась?! С них достаточно! Спрячься и не высовывайся!»

Пробило три часа ночи.

А потом и четыре.

Занимаясь домашними делами, миссис Спринг часто напевала церковные гимны. Дженни была плохо с ними знакома, потому что выросла в нерелигиозной семье. Впрочем, некоторые узнала от матери, которая пела «Галаадский бальзам» и «За красоту земли». Но чаще всего это был известный христианский гимн «О, благодать». Там есть слова: «Был мёртв, и чудом стал живой, был слеп, и вижу свет».

В четыре часа утра Дженни почувствовала, что словно прозрела.

Она немного поплакала, но гораздо меньше, чем сама ожидала. Впервые за долгое время девушка почувствовала уверенность, но при этом понимала, что ее уверенность может оказаться очень жестокой по отношению к другим людям.

«Когда ты делаешь что-то правильно, то все должно быть правильно. Никто не должен обижаться. Я буду права, но неизбежно пораню чувства людей».

Дженни не очень хорошо понимала, что такое благодать, но чувствовала, что именно она ей нужна.

Когда наконец, проспав всего три часа, девушка встала и вышла на кухню, там была только миссис Спринг.

– Доброе утро, Джен, – сказала она с широкой улыбкой.

– Доброе утро.

Миссис Спринг кипятила воду для овсяной каши быстрого приготовления и уже расставила на столе тарелки. Один за другим она надрывала пакетики с разными вкусами и высыпала их содержимое в тарелки.

«А мама дома готовит французские тосты, – подумала Дженни. – Она всегда по субботам делает французские тосты. Поэтому Риву так нравилось у нас завтракать. Его собственная мать много лет назад заявила, что не собирается никому готовить завтрак. Все, кто утром хочет есть, знают, где стоят хлопья».

Дженни перемешала содержимое своей тарелки, которое загустело и выглядело совсем непривлекательно, еще раз подумала над решением, которое приняла в четыре часа утра и которое было правильным… но при этом очень болезненным для членов семьи Спринг.

«Мне уже шестнадцать, хотя вы можете считать, что это не так. Я – Дженни Джонсон, хотя на свидетельстве о рождении написано «Джен Спринг». Я – дочь Миранды и Фрэнка Джонсонов, хотя эта милая женщина является моей биологической матерью».

Весь мир стал ровным, как аккуратно заправленная кровать. Без складок и ямочек.

«Я выступаю в роли Ханны, – подумала она. – Я разломаю их».

– Мам, – произнесла девушка.

Миссис Спринг улыбнулась, потому что Дженни очень редко называла ее именно так.

– Что, дорогая?

Сердце Дженни бешено колотилось. Голова гудела. Казалось, что одежда висит на ней, как мешок. Язык распух.

– Мам, я хочу вернуться домой. Навсегда. Мне сегодня исполняется шестнадцать лет. Даже если вы не считаете сегодняшний день моим днем рождения, я его воспринимаю именно так. Я сделала все, что могла. Стивен и Джоди правы, видимо, я мало старалась. Прости. Честное слово. Вы мне все больше нравитесь. Но я очень нужна отцу и матери. Я люблю своих родителей, но это не вы. Мне пора домой.

Дженни до конца жизни не забудет выражение лица миссис Спринг в ту минуту, когда отняла у женщины весь свет и всю надежду. Ее лицо вытянулось, щеки опустились вниз. Она медленно закрыла глаза.

«Это – моя мать, – подумала Дженни. – И вот как я с ней поступила».

Руки матери задрожали. Она с трудом нашла стул и тяжело села на него, словно упала в бездну. Эти слова родной дочери причинили ей физическую боль.

– Нет, – прошептала миссис Спринг.

«Что же я делаю с женщиной, которая этого совершенно не заслуживает? – подумала Дженни. – Почему мир так к ней жесток? Нет, стоп, это не мир, а я сама».

Девушка уже была готова извиниться, сказать, что не это имела в виду, что попробует еще, постарается выдержать. Но не смогла произнести этих слов. Сердце не позволило.

«А может, у меня просто нет сердца?»

– Ты же знаешь слова гимна «О, благодать»? – продолжила девушка. – «Был мёртв, и чудом стал живой, был слеп, и вижу свет». Сейчас я понимаю, где моя настоящая семья. Это люди, которые меня вырастили. Люди, которым я сейчас нужна больше всего на свете… Школа заканчивается через шесть недель. После этого я хочу вернуться домой.

Стивен и Джоди были поражены решимостью сестры.

– Мне казалось, у нас все так хорошо шло, – прошептала Джоди. – Наверное, я во всем виновата. Я была слишком настойчивой и требовала слишком многого.

Девушка вспомнила собственные мечты о том, как здорово иметь сестру. Они были больше похожи на сцены из фильмов на кассетах, которые семья иногда брала напрокат. И не имели никакого отношения к реальности, это скорее голливудская сказка. В кино сестры вместе смеялись, играли, менялись одеждой, рассказывали друг другу до поздней ночи истории и были лучшими подругами.

«У нее уже есть лучшая подруга, – размышляла Джоди. – Ее зовут Сара-Шарлотта. Я никогда в жизни не слышала имени более помпезного и фальшивого. У нее есть парень по имени Рив. Но это даже не имя. Просто слог».

– Я ее ненавижу, – произнесла она вслух.