Мэри Кларк - Осколок моего сердца

Ее бросило в жар, когда она прочла следующие комментарии:

Интересно, не смотрели бы они за ним лучше, если бы он не был приемным?

Погодите: значит, он их приемный ребенок? Откуда вы знаете?

Меня очень занимает это дело, и я читаю все, что могу найти о нем онлайн. Пока о его усыновлении не сообщало ни одно из крупных информагентств, но я прочел об этом здесь . Очень интересно.

Марси кликнула по ссылке и перешла на сайт «Криминальные новости Нью-Йорка». Она никогда не слыхала об этом сайте. Под статьей не было подписи автора. Она начала быстро просматривать краткое изложение уже известных фактов, пока не нашла искомое слово: усыновлен .

По сведениям источника в правоохранительных органах, пропавший мальчик был усыновлен четой Бакли вскоре после его рождения. Отвечая на вопрос о том, может ли его исчезновение быть связано с тем, что он был усыновлен, источник сказал, что полиция исключила эту теорию и работает, исходя из версии, что его похитил кто-то посторонний.

Позвонив на мобильный телефон детектива Лэнгленд, Марси даже не потрудилась представиться.

— Откуда какой-то там сайт узнал, что Джонни приемный? — спросила она.

— О чем вы? — Голос детектива был мягок, несмотря на то, что Марси с места в карьер накинулась на нее.

— Какой сайт?

Марси сразу поняла, что сейчас Лэнгленд услышала информацию об этом сайте впервые. Она подождала, когда Лэнгленд откроет статью.

— Марси, простите, мне так жаль. Уверяю вас, это не я. И к счастью, и к несчастью, эта история широко освещалась в новостях, во всяком случае, в наших местах. Минус же состоит в том, что она привлекла и стервятников. Ни один ответственный журналист не нарушил бы таким образом ваше право на неприкосновенность вашей частной жизни. К тому же, похоже, у автора был только один анонимный источник, что было бы недостаточно ни для одного солидного новостного портала.

— Джонни ничего не знает. И наши девочки тоже. Мы собирались сказать ему, когда он немного подрастет. — Марси услышала, как детектив Лэнгленд тяжело вздохнула.

— Послушайте, Марси, я не могу выразить, как мне жаль. Но этот сайт? Я никогда даже не слышала о нем, а я коп. Я постараюсь сделать так, чтобы все мои люди поняли, насколько неприемлема такая утечка, и будем надеяться, что на этом низкопробном сайте все и закончится.

— Мама, посмотри! — Хлоя топала ногами в воде надувного детского бассейна, который Эндрю установил на заднем дворе.

— Вы дадите мне знать, если какой-то журналист попытается получить у вас еще какую-нибудь информацию на эту тему? — спросила Марси.

— Разумеется. Я вам обещаю.

Когда Марси повесила трубку, Хлоя все еще пыталась привлечь ее внимание, плескаясь в воде.

— Смотри, как я могу брызгать!

Эмили недовольно сложила руки на груди.

— Прекрати, Хлоя. Ты свинячишь, и скоро в бассейне станет пусто.

— Тогда мы наполним его из шланга.

— Ну… — Эмили пыталась подыскать подходящий ответ. — Тогда ты заберешь воду у рыб, которым она нужна.

Хлоя пыталась растолковать своей сестре, что дело обстоит совсем не так, когда раздался звонок в парадную дверь. Марси выскочила из-за стола. Пожалуйста, пусть это будет хорошая весть. Пожалуйста.

Через окно гостиной она увидела светло-серый «Бьюик», который припарковался на их подъездной дороге.

— Эндрю! — крикнула она. Его домашний кабинет находился дальше по коридору. — К нам кто-то приехал!

Она подбежала к парадной двери, посмотрела через ее стекло и увидела незнакомую женщину, которая стояла одна, нервно глядя в землю и постукивая одной ногой. На вид ей было около шестидесяти. У нее было круглое приветливое лицо и короткие светлые с проседью волосы, расчесанные на прямой пробор. Женщина была одета в темно-синее хлопчатобумажное платье с короткими рукавами, на шее у нее на простой цепочке висел крестик.

— Я могу вам чем-то помочь? — спросила Марси.

— Вы миссис Бакли?

— Чем я могу вам помочь? — опять спросила она.

— Меня зовут Сандра Карпентер. Моя дочь была… Она была биологической матерью вашего сына.

Марси налила их нежданной гостье бокал ледяного чая, затем села рядом с Эндрю, который вышел из своего кабинета, когда Марси открыла парадную дверь. Теперь они сидели за обеденным столом на кухне, откуда через стеклянные раздвижные двери можно было присматривать за близнецами.

Эндрю сжал под столом ее колено, и она почувствовала свою неразрывную связь с ним. Он был единственным человеком на земле, который действительно делил с ней ее боль.

Она похлопала его по руке и накрыла ее своей ладонью. Сандра уже объяснила, почему она приехала сюда. Она хотела помочь — так, как могла.

По ее словам, в старых бумагах об усыновлении она нашла адрес семьи Бакли, но не номер их телефона. Марси удивилась, почему она просто не позвонила отцу Хорригану и не попросила его позвонить им, но затем вспомнила, что, по словам священника, после рождения Джонни Сандра переехала в другой приход. Возможно, ей не хотелось опять обращаться к отцу Хорригану в делах, касающихся ее дочери и усыновления. Впрочем, каковы бы ни были ее мотивы, Марси уже начинала жалеть, что открыла ей дверь.

— Мы благодарны вам за то, что вы не забываете нас, Сандра, — выдавила из себя Марси. — Понимаю, насколько это тяжело и для вас.

— Я не могу спать, — сказала Сандра. — Мне казалось неправильным не встретиться с вами. Я знаю, моя дочь отдала своего ребенка вам, но для меня Джонни остается последней живой частицей моей девочки, хотя я никогда и не участвовала в его жизни. И теперь, зная, что он в опасности, и понимая, как вы боитесь за него, я еще больше тоскую по моей Мишель. Вам не кажется, что это глупо?

— Разумеется, нет.

— Когда Мишель была ребенком, мы с ней были так близки. Она говорила мне, что я ее лучшая подруга, и так продолжалось, пока она не начала учиться в старшей школе. Она решила учиться в Балтиморском университете, а не в более престижном университете в Колорадо, потому что не хотела уезжать слишком уж далеко от дома. И она всегда была лучшей студенткой на своем курсе, хотя ей и приходилось подрабатывать официанткой. Я не стала возражать, когда она решила на время оставить учебу. Пара, которой принадлежал ресторан, в котором она работала в Балтиморе, собиралась открыть еще один ресторан рядом со своей виллой в Рехобот-Бич, Делавэр, и предложила ей управлять им. Это показалось нам с ней разумным. Они предлагали ей поселиться во флигеле для гостей. Она могла бы зарабатывать там кучу денег в летние месяцы, а в остальное время они собирались хорошо платить ей за то, чтобы она жила там и присматривала за их виллой и землей. Я понимала, почему она сочла это выгодным предложением. Ее гостевой флигель находился в нескольких шагах от пляжа и всего в двух с половиной часах езды от меня, так что мы часто ездили друг к другу в гости. В ее флигеле имелась комната для меня, так что у меня вроде как имелся свой домик у моря. Она считала, что за три года сможет скопить достаточно денег, чтобы продолжить учиться, притом даже без подработок, занимаясь только учебой. Она хотела быть лучшей на своем курсе. Помню, она говорила: Лучше быть лучшей в выпуске университета штата, чем середнячкой в Гарварде. У нее были мечты — она хотела стать журналисткой.