А Тернер - Язык тела

«Дорогая Кэсси, — писал он. — Мое настоящее имя Барри Ренвик. и это самое трудное письмо, какое мне когда-либо приходилось писать.»

Он начал с признания, что, когда впервые связался с Джеральдиной, его единственной целью было обокрасть ее, и он должен признаться, что это был не первый его поступок такого рода. Но затем он сделал поразительное заявление: он отложил весь план на потом, обнаружив, что искренне влюбился в «дорогую Джери». Кэсси издала звук яростного недоверия: заговор с целью убийства — забавный способ показать свою любовь.

По словам Ренвика, когда Джеральдина узнала его ближе, он признался во всем. Понимая, что для них нет будущего, он спросил, что может сделать, чтобы попытаться загладить вину. Она произнесла то, что он никогда не забудет, она бросила ему вызов: «Стань лучше». По его утверждению, вызов он принял — возродил свой прежний бизнес по организации свадеб и других мероприятий, чтобы заработать «честную жизнь».

Кэсси бегло прочитала следующий абзац, в котором излагались непроходящие чувства стыда и вины Ренвика, однако ее остановило предложение, которое было частично подчеркнуто.

Ренвик написал: «Я признаю, что был мошенником. Но вы должны поверить мне, я не имею никакого отношения к смерти Джери».

Кэсси вытащила свой едва начатый косяк — ей нужно было хорошенько подумать.

Было ли все это просто последней попыткой Ренвика оправдать себя, когда приблизилась полиция? Если так, то на что он надеялся? Его заверения в невиновности вряд ли убедят полицейских.

Если он действительно говорил правду, это бы многое объяснило. Прежде всего, его искреннее на 100 % потрясение, когда Кэсси сказала, что миссис Э. умерла. Настолько сильное, что оно исказило обычно острый локатор Кэсси для понимания людей и ситуаций.

Она продолжала читать. «Когда мы с вами встречались, — писал он, — я все пытался избежать правды. Но, в конце концов, больше не мог отрицать того, что очевидно. Моя сестра Элизабет убила Джери». Он встречался с ней в тот же вечер с целью убедить ее сдаться полиции. «Если она откажется, я расскажу сержанту Флайт всю историю. Я люблю свою сестру, но ей придется отвечать за то, что она сделала». Кэсси вспомнила, как вдруг Ренвик забеспокоился по поводу токсикологических результатов тела миссис Э. Зная, что ее смерть была необъяснимой, а его сестра всю жизнь страдала диабетом и самостоятельно вводила инсулин, он, очевидно, начал складывать два и два.

Признание Ренвика вызвало лишь сокрушительное чувство разочарования. Чего он добился, столкнувшись лицом к лицу с сестрой, кроме того, что подписал себе смертный приговор?

Но Барри Ренвик до последнего хранил свою самую большую бомбу.

Сержант Флайт, сопровождаемая Джоем, открыла дверь комнаты для допросов, где Элизабет Ренвик уже сидела рядом со своим адвокатом, который что-то шептал ей на ухо.

Прошло шесть дней с тех пор, как Элизабет пыталась ударить Кэсси ножом, и Флайт позабавило, что она отказалась от своего обычного гранж-шика в пользу жемчужных сережек и скромной белой блузки: вид, явно рассчитанный на трансляцию сообщения «невинная жертва», который Флайт ожидала лицезреть гораздо позже, в суде.

Джош начал запись, Флайт зачитала предупреждение, и в этот момент вмешался невысокий жилистый парень с темными вьющимися волосами и умными глазами.

— Прежде чем мы начнем, я хотел бы, чтобы это было записано — я сделал запрос о предварительном просмотре, увидеть эти «новые доказательства», которые, как вы говорите, у вас есть против моего клиента. Эта моя просьба была отклонена.

— Принято к сведению, — сказала Флайт. Она и инспектор Беллуэзер уже провели телефонную конференцию с прокуратурой, на которой приняли решение не давать Ренвик предварительного просмотра доказательств, которые она собиралась увидеть.

Открыв ноутбук, Флайт повернула его так, чтобы Ренвик и ее адвокат могли ясно видеть экран. Коротышка выглядел встревоженным, а на лице Элизабет было только самодовольство с оттенком любопытства — очевидно, она была уверена, что не оставила следов своих преступлений.

— Я собираюсь поставить Элизабет Ренвик видеофильм длиной в шестнадцать минут. Мы будем смотреть копию: оригинал запечатан в качестве доказательства.

Отснятый материал начинался с крупного плана лица Барри Ренвика с рыбьими глазами, когда он около десяти вечера настраивал камеру и проверял уровень звука. Флайт сразу почувствовала себя неуютно, глядя в глаза человеку, который понятия не имел, что ему осталось жить меньше часа.

На этот раз она была полностью сосредоточена на реакции Элизабет Ренвик на видеозапись. Та затихла, но в остальном все еще сохраняла внешнее спокойствие.

В 10.13 чувствительная к движению камера снова ожила с появлением Элизабет с доставленной едой. Широкий угол камеры охватывал всю кухню, захватывая ее, распаковывающую коробки с карри на разделочном столе, и Барри, который откупоривал вино позади нее за кухонным столом.

Элизабет была в хорошем настроении, подпевала, похоже группе Oasis, звучащей на заднем плане. Сначала Флайт обеспокоило, что та включила музыку на своем телефоне, но звук разговора между братом и сестрой все еще звучал хорошо и ясно.

Когда Барри рассказал сестре, что встречался с полицейским детективом, «расследующим смерть Джери», на следующий день, Элизабет не ответила и даже не подняла глаз, хотя перестала подпевать песне.

Он подошел к ней и положил руки ей на плечи.

— Послушай, Лиззи, я знаю, что ты всегда это отрицала, но мы оба знаем, что это не так. Это была ты, это… ты убила Джеральдину?

— Остановите фильм.

Адвокат, который с нарастающим волнением ерзал на стуле, пристально посмотрел на Флайт.

— Я предлагаю прервать беседу, чтобы я мог переговорить со своим клиентом, — сказал он, взглянув на Элизабет в поисках согласия.

Ее пристальный взгляд не отрывался от экрана, на котором Барри застыл, положив руки на плечи сестры, и ободряюще улыбался. Если бы Флайт должна была описать выражение лица Элизабет, она назвала бы его задумчивым.

— Элизабет? — подсказал адвокат.

— Я хочу посмотреть это, — ее тон не допускал возражений.

— Я бы посоветовал…

Она сделала свирепый жест рукой, и адвокат замолчал, покорно пожав плечами.

Флайт кивнула Джошу, чтобы тот перезапустил фильм. Барри закончил свое письмо к Кэсси, поделившись последней частью своего плана: противостоять его сестре из-за убийства Джеральдины Эдвардс, он втайне записывал этот разговор в надежде, что женщина может признаться. Если Барри не удастся уговорить Элизабет сдаться полиции, он собирался передать пленку Флайт на следующей встрече.