Мила Бачурова - Страна цветущего шиповника

Дома, на чердаке, стараясь использовать обрезки фанеры по максимуму, Ник тренировался. Сначала не получалось совсем — проклятый вороток вываливался из рук и натирал пальцы. Потом, вроде, насобачился. Потом насобачился прокручивать отверстия аккуратно и быстро.

Вернулся в ту гостиницу. Забрался в номер по соседству с тем, что занимал Кларк.

Крошечная комната, прихожая в полшага шириной — зато душ и туалет. Это позволяло хозяевам гостиницы выдавать половину номера за полноценный.

Ник снял со стены «картину»: пейзаж-репродукцию в золоченой рамке. Прицелился воротком. Вроде, нормально… И принялся сверлить.

Просверлив, заглянул в номер, который обычно занимал Кларк. Нда… Только слепой дыру не заметит. Ник, впрочем, к такому эффекту подготовился. Аккуратно заклеил дыру прозрачным скотчем. Вернулся в соседний номер, изнутри замазал скотч обломком школьного мела. Дома проверял не раз — не должно быть заметно, благо, стены в гостинице стандартно-беленые.

Снова, переждав, пока по коридору пройдет горничная, вернулся в номер Кларка. Посмотрел. Подтушевал мелом по краям. Вроде, нормально. Кларк — близорукий, освещение в номере — такое, чтоб только не спотыкаться, сюда не газеты читать приходят… Ник опять вернулся «к себе». Послюнил палец, стер со скотча мел. И приставил к проделанному отверстию объектив фотоаппарата.

Точно так же Ник приставил объектив к стене месяц спустя. Когда Кларк вернулся в этот город, в эту гостиницу и в этот номер. Возможно, даже мальчишку того же снял.

Операция, которая после всех проделанных работ представлялась Нику самой простой, внезапно оказалась самой сложной. То есть, картинку-то объектив вытягивал, и щелкала камера исправно. Дело было в фотографе. Ник не смог смотреть на то, что снимает.

Крышу сорвало в момент, когда тискавший несчастного пацана Кларк повалил его на кровать. До этого Ник наблюдал, будто в компании с девкой ужастик смотрел. Мерзко, но виду подавать нельзя. А тут пацан, как нарочно, голову к камере повернул. И Ник, до того давивший кнопку объектива машинально, не выдержал.

Столько было во взгляде мальчишки отрешенности. Покорности судьбе. Понимания, что жизнь — она вот такая, не этот мужик, так другой. И смирения с этим пониманием…

Так вот почему Кларка так заводит, что я сопротивляюсь, пронзило вдруг Ника. Не привык. Привык, что покорно подставляются…

Возиться с дверным замком он не стал, с разбега врезал ногой. Ярость захлестнула так, что стало плевать на шум. Замок хрустнул, дверь распахнулась — тут же, с одного удара.

Ник влетел в комнату. В момент, когда Кларк шарахнулся в сторону от пацана, а тот — в другую, съежившись и сверкая на Ника настороженными глазами.

— Он заплатил сутенеру? — тяжело дыша — не столько от бега, сколько от сдерживаемой злости, — кивая на Кларка, спросил у пацана Ник.

Через пару секунд, по обалдело вытаращенным глазам, понял, что поговорил на языке инопланетян. Нетерпеливо переспросил по-английски, в их городке худо-бедно все на нем разговаривали:

— Paid?

Пошевелил пальцами, изображая, что перебирает деньги. Мальчишка торопливо кивнул. Ответил что-то — слов Ник не разобрал, но понял, что его поняли. Кивнул на дверь:

— Вали отсюда. Go!

То, как мальчишка собирал с пола и быстро натягивал на себя шмотки, Ник наблюдал будто в тумане.

«Я запросто мог оказаться на его месте, — свербело в мозгу, — мне просто повезло. Нам с матерью обоим повезло, встретили леди Маргариту. А этого бедолагу добрая фея, видать, стороной обошла».

— Сутенеру скажи, что любовник этого урода прискакал, — поймав пацана в дверях за плечо, махнув рукой на Кларка, велел Ник, — и скандал закатил. — Ткнул пальцем себе в грудь, потом в Кларка: — Lovers! — помахал кулаками, изображая драку. — Fight! Ok?.. Understand?..

Пацан торопливо закивал. На Ника он смотрел настороженно — не зная, видимо, чего ждать и опасаясь угодить из огня в полымя.

— Вали, — мотнул головой в сторону коридора Ник.

Мальчишка мгновенно испарился.

Ник смотрел на Кларка.

«Был бы я помладше и не такой борзый… Не было бы вокруг защиты, что давал „Шиповник“…»

Кларка хотелось придушить. Прямо сейчас, голыми руками. Но Ник понимал, что сил не хватит. Ему все-таки пятнадцать, а не двадцать пять. А Кларку — едва за сорок, и посещениями спортзала он не брезгует.

— Я все зафоткал, — сумел выговорить Ник, — я был в соседнем номере. Ты не отмажешься, сволочь.

Кларк наблюдал за ворвавшимся в номер Ником, будто замершая в засаде гончая. Отскочил на край постели, натянул на себя одеяло и настороженно застыл. Кажется, был уверен, что вслед за Ником в номер нагрянут копы.

Сейчас Ник услышал, как Кларк с облегчением выдохнул. Откинул одеяло, поднял с пола гостиничный халат.

Не спеша оделся — Ник, оценив рельефность бицепсов, подавил попытку сжаться, — затянул пояс. Встал.

Небрежно бросил:

— Сколько?

Ник не сразу понял, о чем он спрашивает. А, когда понял, накрыло такой злостью, какой никогда в жизни не испытывал. Стало плевать на то, что Кларк сильнее. И на то, что полиция прислушается к его слову, а не к слову того, у кого достанет смелости обвинять.

— Всю жизнь не расплатишься, — хрипло, не своим голосом выдавил он.

Кларк пожал плечами. Он смотрел на Ника, пренебрежительно подняв бровь.

Как тогда, возле бассейна — сидя в шезлонге. Как с террасы — наблюдая за отчитывающей сына Марией. Как на кухне — когда отвел в сторону руку с зажатой в ладони ножом. Смотрел, как на муху, которую нужно даже не поймать и раздавить — просто отмахнуться. Оттолкнуть от себя и тут же забыть.

Кларк привык покупать. Платить за удовольствие. А сегодняшнее, досадно не состоявшееся, удовольствие потребовало дополнительной оплаты. Зарвавшийся слуга хотел денег. А чего еще он может хотеть?.. Все это Ник прочитал в глазах у Кларка. И подумал, что сейчас задохнется от ненависти. Слова выговаривались с трудом.

— Ты не врубаешься. Я не торговаться пришел. Я пришел сказать, что по-твоему больше не будет.

— Да что ты? — Кларк умел играть лицом. Если и удивился, вида не подал. — А как будет?

— По-моему.

Ник прижал к груди фотоаппарат. До сих пор, оказывается, держал его, как кастет в драке, опущенным вниз и чуть отведенным в сторону. Заставил себя успокоиться. Веско, старательно-отчетливо проговорил:

— Если ты, сука, не отстанешь от меня — через час твои фотки появятся во всех новостных лентах. Еще через час их напечатают в газетах и покажут по телеку. И если после такой огласки копы тебя не арестуют, их самих приземлят так, что мало не покажется. Вот что будет.

Кларк усмехнулся. Помедлив, раздвинул дверцы шкафа, вытащил оттуда одежду: рубашку, брюки, блейзер. Носки, новую пару, достал из лежащего на специальной подставке чемодана. Отвечать Нику Кларк явно не собирался. Сбросил халат и не спеша принялся одеваться.