Мила Бачурова - Страна цветущего шиповника

— Чудесная погода, не правда ли? — Медсестра заботливо придержала перед Тиной дверь. — Помочь вам выйти в сад?

— Я справлюсь, спасибо. У меня сломаны руки, а не ноги.

Медсестра дежурно улыбнулась. Проследила за тем, как Тина спускается по ступенькам крыльца, и закрыла дверь.

«Садом» называлась платановая аллея, уставленная аккуратными скамейками и вазонами с цветами. Тина села на ближайшую скамейку. Далеко идти не хотелось. Ей ничего не хотелось.

Высвободив из повязок, опустила на колени руки, одно плечо и оба предплечья оставались упакованными в гипс. В правой руке Тина держала эспандер — ей полагалось сжимать его в кулаке, в каждой руке поочередно, чтобы побыстрее восстановить подвижность пальцев. Тина ненавидела эспандер всей душой и ей не было никакого дела до подвижности пальцев, пусть хоть вовсе не восстанавливается. Приступать к занятиям не спешила.

Сидела, с неловко сведенными загипсованными руками на коленях, и бездумно рассматривала аллею.

Больные на скамейках редко сидели по одному — обычно по двое-трое, беседуя друг с другом и посетителями. К Тине тоже скоро придут Мария с няней. И ей тоже придется с ними беседовать…

Тина услышала странный звук. Через мгновение поняла, что издает его сама — что-то среднее между стоном и щенячьим поскуливанием. Оборвала звук, торопливо оглянувшись, не услышал ли кто. Но нет, все заняты. Общаются.

Тина забралась на скамейку с ногами, загипсованные руки пристроила на спинку, голову — на руки. Теперь со стороны можно подумать, что женщина любуется вазоном с цветами. А главное, теперь никто не заглянет ей в лицо.

— Мне надо выписаться, — сказала Тина вслух. — Надо выйти отсюда. Надо заставить себя… Ради дочери — надо. — Взгляд упал на зажатый в кулаке эспандер.

Охваченная внезапной злостью, Тина бросила его на скамейку, столкнула ногой.

Отлетевший эспандер плюхнулся в вазон. Оранжевые и фиолетовые примулы неодобрительно закачали головами.

— О. Вы что-то уронили, сеньора.

Тина вздрогнула. Голос раздался сзади — мужской, до боли знакомый.

Не может быть. Ей показалось… Тина застыла, не веря. Не решаясь обернуться.

А мужчина больше ничего не сказал. По асфальту прошуршали мягкие шаги, Тина увидела ноги в разлохмаченных джинсах, над стоптанными задниками сандалий.

Когда упавший в вазон эспандер сжала рука с татуированной пантерой, Тина почувствовала, что у нее темнеет в глазах. Голову все же успела поднять. И серьезное, без привычной усмешки лицо Ника разглядеть успела — перед тем как потеряла сознание.

… — Сеньора! Очнитесь! — Тину держала за подбородок чья-то рука. В нос бил резкий запах, перед лицом водили ватным тампоном.

Тина дернула головой, пытаясь избавиться от запаха.

— Очнулась. — Рука с тампоном опустилась, голову приподняли. — Как вы, сеньора? Голова кружится?

— Говорю же вам, все в порядке!

Тина открыла глаза. Нет, ей не показалось. Это действительно Ник.

— У вас тут слишком свежий воздух, сеньора к такому не привыкла.

— Полагаю, что мне все-таки лучше знать, — недовольно парировал врач. Кивнул на Ника. — Этот человек сказал, что пришел навестить вас, хотя лично я впервые его вижу… Простите мою навязчивость, вы знакомы?

— Да, — выдохнула Тина.

— Мы — друзья детства, — подсказал Ник.

— Да… мы друзья. Детства. Пожалуйста, оставьте нас.

— Как вы себя чувствуете? Может быть, лучше вернуться в палату?

— Все хорошо. — Тина откашлялась. — Всего лишь небольшая слабость. Возможно, действительно свежий воздух.

— Что ж, как скажете. — Врач поднялся. Повернулся к Нику. — Если сеньоре опять станет дурно…

— Да-да, — кивнул тот, — панику подниму такую, что до Ватикана докатится.

— Не сомневаюсь, — проворчал врач.

И ушел.

Тина и Ник долго смотрели ему вслед. Потом одновременно повернулись друг к другу.

— Я тебе принес… — начал Ник.

Тина качнула головой — подожди. Дернула рукой, хотела тронуть его за плечо — и скривилась от резкого движения. Снова подняла руку. Ник терпеливо ждал, пока скрюченные, сухие пальцы проведут по его плечу.

— Это… правда ты? — глупо пробормотала Тина.

— Правда я. — Ник осторожно отвел ее руку.

— А там… на дороге… шлем с пантерой…

— Там был не я. — Ник аккуратно, как хрупкий предмет, положил загиспованную руку Тины ей на колени. — Не я, понимаешь? Я продал этот шлем. Сразу, как освободился, байкерское барахло распродал, деньги были нужны.

— Продал… — медленно повторила Тина.

— Ну да. Того парня, который разбился, знал немного, он и раньше бухой катался. Дурак… В тот поворот даже трезвому, днем и на сухой дороге осторожно входить надо. А он, видать, краев не увидел. Бывают такие, бессмертными себя считают.

— Бессмертными… — машинально повторила Тина.

— Ну да. Идиоты. Думают, что, если раз судьба уберегла, второй, так можно бесконечно ее дразнить. А судьба, она такая… Может и сто раз отвести, а на сто первый не станет. Байк у парня крутой был, мощный — топил без оглядки, вот и довыделывался. А я, как до дома доехал, телефон включил и твое сообщение увидел. Пошел свой байк смотреть — ну и срисовал, что ковырялись в нем. Давай тебе звонить, а ты не отвечаешь.

— Я… наверное, уже… а телефон разбился.

— Ну да. Наверное… Я звонил-звонил, потом плюнул. Байк починил, да в кабак поехал. А там ящик работает. И аварию показывают.

— Это я распорядилась сломать твой мотоцикл, — глухо проговорила Тина.

Ник кивнул, отводя глаза:

— Я догадался. Знаешь… жаль, что у тебя не вышло. Я тому парню, который погиб, завидую.

— Перестань!

Он горько усмехнулся.

— Ну, перестану. Изменится от этого что-то?.. Ладно. — Ник нырнул рукой во внутренний карман куртки, вытащил прозрачный файлик с гербовым листом внутри. — Держи, это тебе.

— Что это? — Тина смотрела на бумагу почему-то со страхом.

— Читай, там написано. — Ник поднялся. — Прощай, Ти.

— Подожди! — Тина скользнула глазами по листу.

«Дарственная…»

«Шиповник»…

«Настоящим подтверждается…»

Вскинулась:

— Зачем?! Эти деньги… ты купил на них «Шиповник»?! Зачем?..

— Уже неважно. — Ник высвободил рукав из Тининых пальцев. Развернулся и пошел прочь.

— Стой! — Тина вскочила со скамейки, бросилась догонять. Оббежала Ника и встала перед ним. — Не уходи! Пожалуйста!

— Слушай, прекрати. — Ник поморщился. — Ты ведь хотела, чтобы я сдох? Всё — считай, что меня нет.

— Я не хотела! — Тина рыдала уже в голос. — Я не хотела, правда! Я спасала дочь! Я не знала правду о Кларке!

— О Кларке? — Ник застыл.

— Да! А теперь знаю. Я поняла, почему ты… за что… Мне позвонил Джузеппе, старый шофер Маргариты, он искал тебя. Он знал про Кларка. Уволился, когда узнал.