Мила Бачурова - Страна цветущего шиповника

Парень стоял неподалеку, шагах в пяти. За условным ограждением, выложенном на песке из крупных камней-голышей, рядом с табличкой «PRIVATE» — покуситься на святое не решился. Оставалось надеяться, что слова Тины заглушил прибой, и незнакомец ничего не слышал.

— Да, хороший денек. — Тина поспешно нацепила на лицо светскую улыбку. Вопросительно подняла брови.

— Меня зовут Брайан, — правильно понял невысказанный вопрос парень, — я сын Альфреда Боровски, мы с вами, можно сказать, косвенно знакомы.

Ах, вот оно что, — насмешливо подумала Тина. Не дотерпел до завтра, явился взглянуть на «невесту»… Ну что ж, она не против. Она в принципе не против знакомств с сыновьями миллионеров.

Тина почувствовала, что настроение у нее улучшается.

— Очень приятно. — Встала и постаралась поизящнее отряхнуть с ягодиц налипший песок. — Проходите, пожалуйста. Ограды, как видите, нет. — Любезно улыбнулась и протянула парню руку: — Тина.

— Брайан… Впрочем, я это уже говорил. — Парень осторожно коснулся Тининых пальцев.

— Хотите колы, Брайан? Правда, боюсь, она нагрелась… Может, попросить, чтобы принесли холодной? Минералки, может быть? — Тина мстительно подумала, как будет здорово, если на ее звонок явится не Роберта, а Ник, он иногда подменял горничную.

— Нет-нет, что вы! — Брайан всплеснул руками. — Не стоит беспокоиться, я ненадолго. Вы, наверное, знаете, что соседний пляж принадлежит моему отцу. Вот, заходил к управляющему, узнать, как дела — и увидел вас. — Он смущенно улыбнулся.

Тина, разглядывая парня, подумала, что на фотографиях он выглядел лучше — нормальное дело для фоток, выкладываемых в сеть. Ну, хоть не совсем крокодил.

Тонкогубый, у висков — россыпь мелких прыщиков, покатые плечи и слишком длинный нос. Зато красивые узкие кисти, аристократические пальцы, смущенный взгляд из-под густых ресниц — вот, для чего парню такие ресницы?! — и аромат «Кензо» последней коллекции.

— Очень рада, что зашли, — ободрила Тина. — Честно говоря, тут ужасно скучно.

— Догадываюсь. — Брайан сочувственно кивнул. — Такая красавица наверняка привыкла к более интересному обществу, чем мистер Кларк и прислуга… Вы ведь учитесь?

— Ага, учусь. Ох, да присядьте же! А то я как-то странно себя чувствую.

Брайан неловко присел на краешек шезлонга.

Тина умела «включать обаяние», освоила это искусство еще в детстве. Если возникала необходимость расположить человека к себе, проделывала это легко и непринужденно, удивляясь, что другие не пользуются таким простым приемом. Ведь, казалось бы, чего проще — перевести разговор на рассказ человека о том, что для него важно. Восхищенно ахнуть, многозначительно покивать, сочувственно улыбнуться… И все, рассказчик твой навеки, со всеми потрохами.

Людям мешает то, что они не умеют слушать друг друга. Рассказывать любят все, а желающие слушать находятся крайне редко — возможно, потому и ценятся так высоко. А уж если ахи, улыбки и кивки производятся красивой девушкой, шансов устоять у собеседника-мужчины немного.

Брайан в очередной раз подтвердил теорию Тины, через десять минут разболтался так, что не заткнешь. Дальше — в этом Тина убеждалась неоднократно — достаточно было всего лишь время от времени «угукать». Брайан, к счастью, оказался неплохим собеседником, слушая его, Тина не скучала.

Вызванная звонком Роберта — до чего ж досадно, что не Ник! — принесла колы со льдом. Брайан рассказывал забавные истории из студенческой жизни, а когда затихал, Тина делилась своими. Через полчаса они хохотали как давние знакомые.

— Я очень рад, что все-таки набрался смелости и зашел. — Брайан улыбнулся. — Знала бы ты, сколько терзался!

— Я такая страшная? — кокетливо расстроилась Тина.

— Ах, ну при чем здесь это?.. Нет, конечно. Просто, знаешь, незнакомой девушке как-то неловко навязываться. Я бы тебя с удовольствием куда-нибудь пригласил вечером, — Брайан посмотрел на часы, — сейчас-то мне идти надо, но тут так не принято. Пока нас официально не представили друг другу — сама понимаешь. Тебя не отпустит мистер Кларк, а мне матушка закатит лекцию о том, как положено себя вести с дочерями старых знакомых.

— Эндрю — не мой отец, — почему-то вырвалось у Тины.

Брайан погрустнел:

— Да, я знаю. Прости.

— Ничего. — Тина улыбнулась. — Тем более, что мою репутацию он охраняет не хуже родного папаши.

— Да уж, верю… Ну, что поделать — традиции. Городок старомодный, представления о хороших манерах тысячу лет не менялись… Ладно, пойду. — Брайан поднялся. — Рад был знакомству. С удовольствием продолжу его завтра.

— Я тоже. Ты молодец, что зашел.

С пляжа Тина уходила, напевая. Как же все-таки поднимает настроение мужское внимание! Пусть даже проявленное парнем, которому в любом случае пришлось бы его проявить.

Вечер Тина провела в салоне красоты. Ей обновили маникюр, сделали массаж лица, маску для волос. Выйдя из машины, вернувшаяся Тина увидела Ника: тот стрекотал у бассейна починенной газонокосилкой.

Благоухающая маслами и лосьонами, сверкающая модным педикюром, проходя по дорожке, ведущей к дому, возле Ника Тина специально замедлила шаг. Хотелось, чтобы он упал в обморок от восхищения. Ну, или хотя бы косилку уронил.

Обморока с Ником не случилось. То есть, разглядывал-то он Тину с явным интересом, больше всего внимания уделив ее голым до середины бедра ногам, но восхищенным при этом не выглядел. Прокричал что-то, стараясь переорать работающую косилку.

— Что? — не расслышала Тина.

Попробовала подойти ближе и наступила в лужу. Ногой в изящной открытой туфельке — в ледяную воду. Взвизгнула.

— Говорю же, под ноги смотри. — Ник заглушил косилку. Кивнул на тонкую струйку воды, бьющую из садового шланга: — Не видишь, шланг прохудился.

Раздосадованная Тина, ругаясь про себя последними словами, перешагнула лужу.

Сдался ты мне со своими советами! Больше я к тебе на пушечный выстрел не подойду.

На следующий день Тина прямо с утра начала готовиться к предстоящему вечеру.

Перемерила кучу платьев, туфель и украшений. Несколько раз собирала и распускала волосы. Поколебавшись, все же собрала их в сложный узел из нескольких косичек и прядей — с распущенными волосами Брайан ее уже видел, а такая прическа выгодно подчеркивала шею.

В выборе платьев остановилась на новом, купленном только этой весной — его светло-сиреневый шифоновый верх оттеняла тончайшая шелковая подкладка. Платье легким корсетом облегало торс, оставляя открытыми руки. Скромный вырез спереди выгодно подчеркивал линию ключиц и плеч. Зато разрез на спине, начинаясь у горловины, спускался до самой талии, открывая ложбинку позвоночника в обрамлении кружевной вставки в тон шифону. Дальше платье струилось многослойной юбкой — спереди чуть ниже колена, сзади оно удлинялось, ниспадая наподобие шлейфа.