Эй Джей Гнюзи - Девочка из стен

Можно открывать.

Элиза повернула ручку и на четвереньках проползла через кухню. У входа в гостиную она остановилась и проверила, что там никого нет. Затем она повернула за угол и проскользнула в гардеробную.

Они ведь уже искали здесь? Она раздвинула висящие куртки, ухватилась за металлическую перекладину, подтянулась, закинула ногу на верхнюю полку и с трудом взобралась на нее. На полке обитали маленькие коробочки, рамки для картин и карманные фонарики. Элиза переползла через все это, протянула руку назад и, следя, чтобы ни одна железная вешалка не скрипнула, потянула их обратно к центру перекладины. Она устроилась в узком пространстве за коробками и рамами, подавшись плечами вперед, а спиной и ногами прижавшись к стене, и наконец выдохнула.

Элиза вдруг осознала, что именно здесь ее едва не обнаружили тогда, в день рождения Эдди. Едва. Могли бы найти — но не нашли. Она понятия не имела, стоит ли теперь считать это убежище счастливым или, наоборот, пророчащим беду. Жаль, что рядом не было никого, кто мог бы подсказать ей. Папы, мамы. Хотя бы Броуди.

Несколько минут спустя Элиза услышала шаги по ковру в гостиной. Неужели тот мужчина? Она вцепилась в один из фонариков, лежавших перед ней на полке. Металлический, увесистый, не меньше четырех-пяти фунтов. Ладонь была слишком потной, и он то и дело норовил выскользнуть. Элиза подумала, что если она увидит, как большие руки Трауста тянутся к ней, пытаясь схватить, то ей хватит сил ударить его фонариком так, чтобы он отшатнулся. Она затаилась в ожидании. Кто-то еще зашел в комнату из прихожей.

— Что он там сейчас делает? — раздался тонкий голосок Эдди.

— Перетряхивает все заново, — ответил Маршалл. — Выкинул все полотенца из бельевого шкафа, а в моей комнате теперь бардак из снятых с кровати простыней, одежды из ящиков, дисков и учебников — разбросал их по всему полу.

— А в моей комнате?

— Думаю, твоя на очереди.

Мальчики помолчали. Один из них рухнул в откидное кресло. В прихожей, возвещая полдень, заголосил кардинал. Почему-то Элиза удивилась продолжавшим мирно щебетать птицам. Словно ожидала, что, хоть и нарисованные, они в ужасе разлетятся.

— Он собирался поставить там растяжку, — продолжил Маршалл. — Поставить — в смысле прибить гвоздями к дверным косякам.

— Прибить?

— Я сказал ему приклеить. Малярным скотчем, чтобы потом следов не осталось.

— Думаешь, мы успеем навести порядок до того, как мама с папой вернутся?

— У нас нет выбора.

— Я не хочу, чтобы он был здесь, — поделился Эдди. — Хочу, чтобы он ушел.

— Ага, — согласился Маршалл. — Я тоже, — добавил он устало. — Думаю, чем раньше он этого кого-то сцапает, тем скорее свалит. Но давай не забывать, из-за чего весь сыр-бор. Он считает, что мы уже близко. И вообще… После этого всего… В смысле, прикинь, проделать вот это все — и так никого и не найти? И снова жить бок о бок не пойми с кем? Эдди, мы не можем всю оставшуюся жизнь бояться гребаной темноты.

— Лучше бы мы рассказали маме с папой.

— Вот уж нет, — отрезал Маршалл. — Ты серьезно? — В его голосе послышалось разочарование. Элиза представила, как он, стоя посреди комнаты перед устроившимся в кресле братом, жмурится, массирует пальцами брови и сокрушенно качает головой. — Эдди, они бы не поверили нам. Почему ты никак понять не можешь? У нас крадут вещи — а они бы сказали, что мы сами все теряем. Мы нашли чей-то след — а они бы решили, что нам померещилось. Мы слышим всякое — а они уверены, что это просто ветер задувает. Ты же не тупой. Так и веди себя, пожалуйста, соответственно. Неужели ты не въезжаешь? Либо этот человек прирежет нас во сне однажды ночью, либо — уж не знаю — мы оба просто двинемся.

— Как он?

— Эдди, — рыкнул Маршалл, — какого хрена? Тебе не кажется, что того, кто прячется и крадет наши чертовы вещи — нож, Эдди! — можно считать проблемой посерьезнее? Если не кажется, тогда ты либо уже спятил, либо еще глупее, чем я думал. Приходит этот парень, а ты только морщишься, ноешь и почти не ищешь с нами. В смысле, мне он тоже не нравится, но ты мог бы помочь разобраться со всем поскорее. А вместо этого ты только и делаешь, что хнычешь и сопишь у меня за спиной. Порхаешь тут на цыпочках. Босиком. И из-за тебя он думает, что мы просто гребаная малышня. Думаешь, нам это на руку?

Маршалл пересек комнату и начал срывать с дивана подушки и швырять их на пол.

— Вставай! — рявкнул он, вытаскивая подушку из кресла, в котором сидел Эдди. — Иди проверь в гараже или еще где. Чувак, просто пойди и сделай хоть что-нибудь.

И Эдди ушел.

Обыскав гостиную, Маршалл распахнул дверь гардеробной и шагнул внутрь вместе с хлынувшим из комнаты светом. Его макушка была на расстоянии вытянутой руки от нее — она видела короткую, непослушную щетину на его голове в щель между двумя маленькими коробочками. Маршалл раздвинул висящие пальто и куртки и заглянул за них.

Напряженной до предела рукой Элиза, насколько позволял потолок, занесла фонарь для удара. Если бы он глянул наверх, он успел бы только выпучить глаза. У него не было шансов. Она представила, как его округлый череп покрывается сетью тонких трещин. Как она скидывает коробки и рамы и колотит его, пока у него не подгибаются колени.

Если она этого не сделает, Маршалл схватит ее прямо здесь, вопьется костлявыми пальцами и станет звать Трауста. Который явится в течение нескольких секунд.

Маршалл закрыл шкаф с пальто. Элиза ждала, что он вот-вот посмотрит наверх и увидит ее. Она спросила себя, сумеет ли она воплотить задуманное. Ведь сумеет?

Маршалл поднял глаза. Скользнул взглядом по картинным рамам и коробкам. Очень быстро — но она успела разглядеть темно-карие радужки. И не двинулась с места. Не сумела.

Он развернулся и вышел, закрыв за собой дверь.

Вдалеке сплошной стеной протянулась лесная полоса, увенчанная потолком небесного купола. Ещё одной стеной возвышалась крутая, поросшая травой дамба. За ней с мощью непрерывной и безмолвной толкала свои воды вперёд река. Она не видела её уже несколько месяцев, но река жила и, как прежде, прорезала свой путь к заливу.

Пока Элиза слушала, как по её дому снуют люди, отслеживала и в красках представляла их перемещения, часы в прихожей успели пробить четверть часа и половину. Как только она уверилась в безопасности маневра, она одинокой каплей соскользнула с полки, выскочила из гардеробной и метнулась за пианино, выволоченное в центр столовой. Она замерла на открытом пространстве, чувствуя набухающее внутри напряжение. Коридор пересекли шаги, кто-то прошел через гостиную в кухню. Раздался голос Маршалла — он говорил что-то брату, все еще копавшемуся в пристроенном гараже. Стараясь ступать как можно тише, Элиза поднялась по винтовой лестнице. Трауст потрошил родительскую спальню — она призраком промчалась прямо мимо распахнутой двери. Во всех комнатах царил такой беспорядок, будто мебель ожила и взбунтовалась. Корзины для белья выплюнули свое содержимое на пол. Пустые ящики взгромоздились на кроватях. Одежда поспрыгивала с вешалок. Полотенца выстлали коридор. В своих поисках они буквально разбирали свой дом на части.