Эй Джей Гнюзи - Девочка из стен

— Меня зовут Джона, — представился он. — Но вы, ребята, можете называть меня мистер Трауст [21] Видимо, учитывая обилие отсылок к скандинавской мифологии, от исландского traust — «доверие». — Прим. пер. .

И он принялся простукивать стены.

Его кожа была по-детски нежной и рябой. Ростом ненамного выше старшего брата, с такими же коротко остриженными волосами и округлыми плечами, он был не то чтобы толстым, но плотным в талии и еще более внушительным в груди. Он принадлежал к тому типу мужчин, которые, взрослея, будто раздуваются, особенно в грудной клетке. Дышал он коротко, через нос, словно принюхивался. Взгляд его казался непостижимым образом направленным сразу в несколько точек.

— Так, ты Маршалл, — догадался мистер Трауст, ткнув пальцем в сторону брата. — А ты?

— Это Эдди, — ответил Маршалл.

Эдди стоял в дверях прихожей — он отшатнулся туда, когда мужчина появился из прачечной. Мистер Трауст приподнял голову, заглядывая ему за спину.

— Рад познакомиться с вами обоими, — кивнул он. — Я понимаю, как вам странно, что я приехал. Но хочу заметить: я могу помочь.

Ощупывая стены и барабаня по ним костяшками, он проследовал мимо Эдди в гостиную — с уверенностью рабочего, который сделал в этом доме с полдюжины ремонтов и знал его как свои пять пальцев.

— Мы быстро управимся? — уточнил Маршалл, направляясь за ним.

— Возможно, — уклончиво ответил мистер Трауст. Он сновал из комнаты в комнату, буквально протискиваясь через дверные проемы, в сопровождении стойкого запаха пота. — Расскажите-ка мне еще раз о звуках, которые вы слышите. Расскажите мне о чувствах, которые испытываете, и об отпечатке, который нашли на чердаке. Теперь, когда я наконец-то здесь, я хочу услышать все с самого начала. Теперь я знаю, куда смотреть.

Элиза убегала от него. Убегала от шагов, от приглушенных голосов, от жалоб Маршалла и Эдди на скрипящую в ночи лестницу, на включающуюся в ванной на первом этаже воду, на постоянные шорохи и стуки в недрах стен и подпола.

— Иногда бывает ощущение, что дом живой, — заключил Маршалл. Его голос прозвучал совсем близко — они успели переместиться на кухню.

Трауст взобрался на стойку и постучал по витражному окну над плитой. Затем он вернулся в столовую. Пианино немелодично пропело три ноты, а потом с визгом раненой птицы отъехало от стены. Мужчина постучал по деревянной задней панели инструмента.

— Вы не представляете, сколько в доме пустот, — услышала Элиза его голос.

Ей нужно было уйти подальше. Заставляя себя двигаться медленно, она потянулась к своим поручням в темноте, осторожно, так, чтобы пальцы рук и ног не врезались в деревянные и заштукатуренные перекрытия в поисках захвата. Чтобы свободно болтающаяся на спине рубашка не волочилась по стенам с шелестом, с каким сухая щетка проходится по бумаге, — если услышит она, могут услышать и они. Она почти добралась до второго этажа, но они опередили ее, они уже были там. Хлопали двери отцовского кабинета и спален мальчиков, здоровяк кряхтел, ворочал отчаянно и скрипуче цепляющуюся за деревянный пол мебель, оттаскивал что-то по ковру — вероятно, отодвигал от стены кровать Эдди. Шаги и голоса эхом отдавались в суставах и костях. Казалось, будто они стучали не по стенам, а по ее натянутой коже.

Маршалл то и дело комментировал:

— По ночам я слышу всякие звуки из коридора. А когда я оставляю дверь спальни открытой, иногда, готов поклясться, тени движутся.

— Как-то раз я был дома один, и мне послышалось что-то вроде шелеста страниц. Как будто кто-то листал книгу. Прямо вот здесь.

— Иногда что-то шевелится на чердаке. Похоже на ползущего человека.

Элиза на весу застыла посреди стен. Неужели ее присутствие всегда было настолько очевидным? Неужели они знали о ней с самого начала? Мужчина все больше зарывался в комнаты, мальчики следовали за ним: Маршалл шел первым, за ним, чуть поодаль — Эдди. Какая-то ее часть хотела прокричать: «Хватит уже!» — но прокричать так, чтобы услышали только мальчики. Нелепая мысль, но тем не менее она не оставляла Элизу: раз уж они так хорошо слышали ее все это время, почему не предпринимали ничего раньше? Они ведь могли разобраться с ней столько месяцев назад. Почему они даже виду не подавали?

— Мой брат тоже слышал, — добавил Маршалл. — Правда, Эдди?

Голоса раздавались прямо над ней. Голоса, обсуждавшие ее. Элиза была не Девочкой из Стен, а зашуганной, ютящейся в их потьмах малышкой, незаконно проникшей в чужой дом. И братья знали о ней. Наверное, все это время они слышали каждый ее шаг. А значит, могли услышать ее и сейчас. Услышать и найти.

Элиза снова спустилась на первый этаж, протиснулась между узкими стенами по периметру библиотеки, заползла в пространство под лестницей и на четвереньках застыла. Она прислушалась.

— Вы что-нибудь нашли? — Голос Маршалла доносился сверху. Трауст, к которому он обращался, должно быть, уже добрался до чердака. Ответил он не сразу. Элиза слышала, как он ходит, как переворачивает ее обитель вверх дном, как что-то тяжелое то и дело падает на пол. Его сапоги громыхали по деревянным перекрытиям. Элиза задумалась, будет ли она в большей безопасности, если спрячется под домом. Чтобы попасть туда, ей придется снова протискиваться между библиотекой и столовой. Но они уже возвращались по коридору к лестнице.

— И правда будто два дома, — подытожил Трауст, когда они спускались вниз. — Один вложен в другой.

— Видели что-нибудь? — поинтересовался Маршалл. — Какие-нибудь улики?

Трауст утробно хохотнул:

— Вы верите в духов?

— Нет, — ответил Маршалл. По его лицу пробежала тень недоумения. — А вы?

Лестница заскрипела прямо над головой девочки. Она посмотрела вверх, на полоску света, рябившую от их шагов, приблизилась к ней и успела на мгновение зацепить его взглядом — пока, направляясь вниз, он переваливался над неплотно примыкавшими друг к другу половицами лестничной площадки. Это был крупный, хотя и не слишком высокий мужчина — ему не пришлось пригибаться под низко нависшим над лестничным изгибом потолком, как тому же мистеру Нику.

— Ни в коем случае, — возразил Трауст. — Все, что мы чувствуем, исходит от материального. Но, знаете, мне кажется, это материальное сродни сверхъестественному: целый мир за пределами нашего взгляда. Мир пляшущих по стенам теней, стоит нам на мгновение отвернуться. — Трауст наконец преодолел лестницу и прошел в прихожую. — Хорошие часы.

— А сейчас здесь кто-нибудь есть? — продолжил расспросы Маршалл. — Вы можете определить?

Трауст выдержал паузу. Судя по звукам, он возился с чем-то на полу. Должно быть, рылся в сумке, которую бросил в прихожей, когда пришел. Наконец его поиски увенчались успехом, и он показал мальчикам то, что нашел. Опережая их вопросы, он сказал: