Эй Джей Гнюзи - Девочка из стен

Эдди хотелось заорать, в сердцах, во всю глотку, выплеснуть переполнявшую его желчь. Хотелось кричать брату в лицо, кричать на все вокруг. Что-нибудь невразумительное — не важно. Но он этого не сделал. Сидел и молчал. Прислушивался. За стеной отец вошел в свой кабинет и закрыл дверь.

— А еще мне кажется… — Маршалл запнулся. Он медленно наклонился, заглянул под кровать и устало опустился обратно. — В общем, я бы не хотел, чтобы мы остались одни в эту ночь.

Эдди сглотнул, отвел взгляд и кивнул. Об этом он не подумал. Эдди рассудил, что так как комната Маршалла была рядом с его собственной, он чувствовал себя защищенным.

— Мы справимся, — чеканя слова, произнес Маршалл. Если бы только этого было достаточно.

Лето с жадностью накинулось на Луизиану. Стоило выйти на улицу, как влажный, пышущий жаром воздух обхватывал и сдавливал грудь тисками невидимых объятий. Лето бесчинствовало, схорониться от него не удавалось даже в четырех стенах: тепло заползало в кладовые и технические брюшины дома, пылало в них, будто в темных утробах огромного зверя. Вентиляционные шахты старались как могли, но выдыхаемый ими неестественно холодный воздух был немногим лучше, он остужал ползущие вниз по спине капли теплого пота, превращал этих огненных муравьев в ледяных. Стоило поддаться соблазну и окунуться в освежающие потоки воздуха, духота безопасных тайных убежищ, куда приходилось возвращаться, становилась еще невыносимее.

Мистер и миссис Мейсон упаковали чемоданы на выходные. Они носились по спальне, то и дело проворачивая скрипучие вентили водопроводных кранов в очередной попытке смыть с рук и предплечий цепкие пятна засохшей краски. Они залезли в душ и продолжили игру в громогласное оповещение друг друга об обнаружении новых следов, раскрошенных ремонтом по их телам и волосам. Холодильник ломился от еды: замороженные полуфабрикаты, два пакета молока, яблоки и апельсины, завернутая в целлофан тилапия, корн-доги, замороженные овощи — на одну ночь мальчикам с головой хватит.

— Уверен, что справишься? — спросила миссис Лора, заглянув в комнату Эдди. Она прищурила один глаз, кивнула в сторону спальни Маршалла и одними губами добавила: — Он тебя не достает?

— Все в порядке, мам, — отозвался Эдди.

Да и чем эти выходные могли отличаться от любых других, которые мальчики проводили дома? Права у Маршалла пока были ученические: ему разрешалось водить только в присутствии взрослых. А значит, мамина машина будет — нетронутая! — стоять на подъездной дорожке. Показания одометра были сняты и записаны — отец уведомил их об этом как бы между делом.

Маршалл еще не закончил растаскивать вещи в гараже, но эта задача успела потерять свой срочный статус: одна из черепиц была необъяснимым образом пробита, вода стала скапливаться под крышей и протекать на верстак.

— Просто подождем, — пожал плечами отец.

В список требований к Маршаллу был включен пункт «хоть раз использовать компьютер в трудовых целях» — то есть заняться поисками новой работы. На безрыбье и рак рыба — а Маршалл как раз таки на безрыбье и был. К возвращению родителей он должен был найти варианты подработки. Мальчикам были даны и другие инструкции: полить огород, забрать почту, не забыть погасить на ночь свет. Мистер Ник заглянул к ним по отдельности, чтобы, прямо в дверях, провести громогласный инструктаж. Маршалл дотерпел лишь до половины отцовского монолога, а потом рявкнул, что услышал все и в первый раз.

— Господи! — вспылил он. — Пожалуйста, хватит, валите уже в свое чертово путешествие.

Наступило субботнее утро. Мама в темно-синем платье, пригибаясь под ветвями садовых деревьев, пыталась успеть привести в порядок все, чему его недоставало. Отец укладывал в машину сумки. Эдди наблюдал за ними, высунувшись в окно. Вчера вечером мама узнала, что их соседка мисс Ванда уехала на выходные к родственникам, поэтому ее номер на холодильнике сменился телефоном друга семьи, живущего на северном побережье, который в случае чего приедет к ним часа через полтора после звонка — кратчайшим путем по дамбовому мосту через озеро Пончартрейн и потом через весь город.

Пока Эдди смотрел на родителей, стена его спальни сотрясалась от утренних отжиманий Маршалла. Мама, будто почувствовав, что он стоит у окна, подняла взгляд и помахала рукой.

Родители вывернули на улицу, лужи на подъездной дорожке оплевали боковые окна машины грязной водой. Эдди слушал, как потрескивают шины, переваливаясь по асфальтовым швам дороги вдоль дамбы.

Повисла тишина, нарушаемая только стрекотанием цикад, заливистым щебетом механических часовых птиц и урчащим жужжанием компьютера Маршалла. Эдди встал с кровати и вернул книгу на полку. Ни звука, кроме прерывистого дыхания кого-то, вслепую пробирающегося в темноте. Кроме дыхания той девчонки, осторожной, усталой, подавленной, впивающейся пальцами в испещренные гвоздями и шрамами стены. Прокладывающей себе путь.

Выстроившиеся вдоль дороги дома размытыми лицами проплывают мимо.

Фасады мелькают, вспыхивая то кирпичом, то яркой краской, то выцветшими полосками сайдинга. Следят за ним зеницами окон. Тянутся, пытаясь коснуться его щеки.

С каждым мгновением подбирается ближе. И не устает себе об этом напоминать.

Совсем скоро, в оговоренное время или даже чуть раньше, гравий ухабистой подъездной дорожки вспенился под колесами грузовика. Покачнувшись, громоздкий черный «Форд» остановился прямо у упирающейся в траву нижней ступени заднего крыльца.

Мотор смолк, глухо хлопнула дверца машины. По дому пронеслись шаги мальчиков: они вышли из своих комнат и, сбежав вниз по лестнице, отправились встречать гостя. С визгом распахнулась сетчатая ширма, в заднюю дверь тяжело постучали. Раздался мужской голос, низкий и звучный, отдающий вялой протяжностью северо-восточных южных штатов. Он проделал долгий путь.

— Вот и я, — объявил мужчина. — Наконец-то.

Такой густой тембр мог бы с легкостью принадлежать богу. Эта мысль пронеслась в голове девочки так стремительно, будто думала не она, будто кто-то вложил слова в ее голову.

Он шагнул в дом.

— Что ж, вот мы и на месте. — Его голос не подходил дому, сотрясал деревянные балки и черепичную крышу, доносился словно из нескольких комнат разом.

Он не принадлежал богу. Боги говорили звучно, но тихо. Как шелест листьев. Как биение сердца. Этот же голос был голосом короля. Злого короля.

Элиза прижала ухо к стене и прислушалась.

Кого же они привели?

Его сапоги протопали по прихожей, по ковру библиотеки, по всем остальным комнатам первого этажа. Он ходил по дому так, будто уже бывал здесь раньше. С уверенностью человека, который построил его, а теперь собирался по кирпичику разобрать. Будто услышав ее невысказанный вопрос, мужчина заговорил.