Сергей Волков - Чикатило. Явление зверя

Во время обеда Витвицкий сидел в столовой мрачнее тучи. За одним из столиков он увидел Овсянникову и Некрасова. Мужчина что-то рассказывал, похохатывая, девушка смеялась, махала рукой, как в разговоре со старым знакомым.

Отпив компота, капитан внезапно принял решение – и полез в портфель за бумагой и ручкой. Быстро написав несколько строк, Витвицкий поставил число и размашисто расписался.

В зал вошел Кесаев. Витвицкий заметил его, устремился навстречу. За его спиной снова послышался смех Овсянниковой.

– Товарищ полковник, я хочу подать рапорт, – выпалил Витвицкий, тыча бумагой в Кесаева.

– Что еще за рапорт?

– Прошу отстранить меня от расследования и отправить в Москву…

Полковник взял бумагу, пробежал глазами. Посмотрел на взволнованного подчиненного, потом иронично покосился на смеющуюся Овсянникову.

– Ну, ясно…

Короткими, четкими движениями Кесаев сложил и порвал рапорт, обрывки полетели в урну у двери. Витвицкий едва не схватил его за руку.

– Вы что делаете?! Это же документ!

– Дезертировать, Виталий Иннокентьевич, я вам не позволю, – скучным, деловым тоном сказал следователь.

– Я же вам не нравлюсь, – мрачно глядя на обрывки рапорта, проворчал Витвицкий. – Мешаю только. И подход у меня неправильный.

– У нас людей не хватает, а вы рапорты тут мне пишите…

Витвицкий попытался что-то возразить, но Кесаев оборвал его:

– А съездить… не в Москву, конечно, а кое-куда, проветриться, вам действительно будет полезно.

– Куда интересно? – глядя в сторону, спросил психолог.

– В тундру. В колонию строгого режима, – Кесаев говорил все тем же деловым голосом, как на совещании. – Командировочное удостоверение я вам уже выписал. Билеты заказаны.

– И что я должен буду там делать?

– То, что умеете лучше всего, – Кесаев впервые за разговор позволил себе улыбнуться. – С людьми общаться, Виталий Иннокентьевич.

И он деловито направился к стойке раздачи.

Витвицкий проводил его глазами, перевел взгляд на Овсянникову и двинулся следом. Кесаев уже шел с подносом вдоль раздачи, собирая себе обед: приборы, салфетки, вазочку с салатом, первое, второе, компот.

– Товарищ полковник, разрешите обратиться! – предельно официально сказал Витвицкий, глядя в затылок Кесаеву.

– О, как официально! – не оборачиваясь, усмехнулся полковник. – Не иначе просить о чем-то собрались.

Витвицкий стушевался. Кесаев, подхватив поднос, пошел к свободному столику. Капитан двинулся следом.

– Так точно, товарищ полковник. Я прошу отрядить со мной в эту командировку старшего лейтенанта Овсянникову.

Кесаев, хмыкнув, сел за стол, Витвицкий остался стоять.

– Мы неплохо сработались, – пробубнил он, – и ее участие было бы полезно.

– Овсянникова мне лично не подчиняется, так что выполнить вашу просьбу я не смогу, – принимаясь за еду, сказал Кесаев. – И давайте вы, Виталий Иннокентьевич, свои личные отношения с лейтенантом Овсянниковой будете строить сами, без моего участия.

– Я полагаю, Тимур Русланович, – запальчиво затараторил Витвицкий, – что если мои личные отношения со старшим лейтенантом Овсянниковой были испорчены не без вашего участия, то и восстанавливать их уместно с вашей помощью.

Кесаев поперхнулся супом, закашлялся. Вытерев салфеткой рот, посмотрел на подчиненного снизу вверх взглядом удава, встретившего несговорчивого кролика. Витвицкий выдержал взгляд, но продолжил говорить, уже сбавив обороты:

– Или вы хотите сказать, что Олег Николаевич действовал по собственной инициативе?

– Ну-ка иди отсюда, – берясь за ложку, буднично, но очень весомо произнес Кесаев.

Витвицкий постоял несколько секунд – и двинулся к выходу.

Кесаев сердито доедал суп, когда к нему за столик без церемоний, на правах старого сослуживца, подсел Горюнов с подносом.

– Не помешаю, Тимур Русланович?

Кесаев сердито посмотрел на майора.

– Вы ничего не хотите мне рассказать, Олег Николаевич?

– О чем? – не понял тот.

– О капитане Витвицком и старшем лейтенанте Овсянниковой, – Кесаев был зол и предельно точен в формулировках.

Горюнов вздохнул и начал говорить…

Вечером Витвицкий стоял в тамбуре отходящего поезда, прислонившись лбом к стеклу, смотрел в ночь. Мимо протискивались припозднившиеся пассажиры – посадка заканчивалась. За спиной мужчины появилось сосредоточенное лицо проводницы.

– Провожающие, выходим.

Шум и толкотня в тамбуре постепенно закончились. Поезд тронулся. Витвицкий стоял неподвижно, невидяще смотрел на отъезжающую платформу, на мелькающие дома и деревья. Отражение Витвицкого в стекле растворилось, там, в мельтешении ночных огней и водовороте лиц на перроне, он внезапно увидел Овсянникову – с выбившейся из-под беретика прядкой, очень красивую и очень домашнюю, родную. Она искала кого-то глазами и никак не находила.

Капитан вскинулся, приник к стеклу, но так и не понял, действительно ли Ирина была в толпе или это ему только привиделось…

…Стоял дождливый декабрьский день 1977 года. Косачев топтался у окна, смотрел на прохожих с зонтами, на лужи. Отвернувшись, он достал чекушку, приложился прямо из горлышка, чтобы быстро и не пачкать посуду. Водка обожгла рот, в животе потеплело.

В дверь постучали. Виктор быстро убрал чекушку, сел за стол, провел ладонью по лицу и громко разрешил:

– Войдите.

Вошел человек средних лет, в очках, с едва наметившимися залысинами. Он чуть заискивающе улыбнулся, протянул повестку.

– Я вот…

Виктор взял повестку, прочел:

– Чикатило Андрей Романович.

И сразу вспомнил звонок директора школы, который утверждал, что человек, как две капли воды похожий на убийцу с рисунка, какое-то время работал у них.

Следователь перевел взгляд на мужчину. Чикатило выглядел совершенно безобидно и вообще ничем не напоминал изображение, созданное художником.

– Садитесь, – Виктор указал на стул.

Посетитель сел к столу. Он был совершенно спокоен. Виктор, напротив, напрягся – он не очень хорошо понимал, что происходит. Почему директор школы сказал, что этот напоминающий скромного бухгалтера человек похож на убийцу?

– Андрей Романович, вы знаете, по какому поводу вас сюда пригласили? – задал Косачев формальный вопрос.

– Нет, простите.

– Вы знакомы с Леной Закотновой? – спросил Виктор, внимательно следя за реакцией мужчины.

– Закотнова, Закотнова… – забормотал тот. – Нет, среди моих знакомых таких не значится.

– Попробуйте припомнить, – настаивал Виктор. – Девочка, девять лет.

Посетитель наморщил лоб, покачал головой.

– Нет, среди моих учениц такой тоже не было.

– Хорошо, – Виктор нахмурился, достал из папки фотографию, положил на стол. – А так?